Теперь о старомодности. Во-первых, я считаю: чтобы быть современным надо быть немного старомодным. Во-вторых, смотря с чем сравнивать. Если с нафталиновыми новаторами, донашивающими истлевшие кальсоны Мейерхольда, то извините. Речь идет о принципиально традиционном, я бы сказал, эталонном, базовом театре, необходимом любой национальной культуре, иначе теряется сам смысл новизны и утрачивается вектор новаторства. Разрушить базовый театр легко, а вот воссоздать, одумавшись, практически невозможно… И куда потом школьников да студентов водить? Туда, где Гамлет — биоробот, а Офелия — анонимная алкоголичка? Где Катерина бросилась с кручи из-за того, что Кабаниха запретила ей менять пол? Ну-ну… Не уверен, что Эдуард Бояков осознает уникальность театра, оказавшегося в его руках. Он из тех, кто умеет только ломать построенное другими, полагаю, будто это и есть творчество…
Да, вроде бы, Доронина стала «президентом МХАТ», но ее контакты с театром на сегодняшний день прерваны. Очень жаль! Надеюсь, эта органическая связь будет восстановлена в результате тактичности одних и мудрости других. Но куда больше я надеюсь на вмешательство спохватившегося Кремля. Возможно, тщетно… Я сам некоторое время назад после шестнадцати лет работы оставил пост главного редактора «Литературной газеты», поэтому чувства Татьяны Васильевны, отдавшей театру тридцать лет, практически создавшей его на обломках расколотой труппы, мне вдвойне понятны.
Какова будет судьба моих пьес на этой сцене? Не знаю. Ясного ответа пока не получил. Но, думаю, их просто не будет в репертуаре. Эти люди, Бояков и Прилепин, даже не подозревают, что такое творческое состязание. Тем не мне, я пока в диалоге с Бояковым, 1 ноября, как и в 2015 году, мой авторский фестиваль «Смотрины» откроется на сцене МХАТ имени Горького спектаклем «36 часов из жизни одинокого мужчины» — новой версией инсценировки моего романа «Грибной царь». Четыре года назад фестиваль открывался мелодрамой «Как боги…» в постановке Дорониной. А приезжие театры будут играть спектакли по моим пьесам в театральном центре «Вишневый сад», что на Сухаревке.
— Что касается «Литературной Газеты». Два года назад Вы перестали быть её главным редактором. Почему так случилось? И почему Ваше кресло занял именно Максим Адольфович Замшев?
— Я проработал главным редактором ЛГ шестнадцать лет. Немалый срок, если учесть, что современный главред не только отвечает за контент, но и за бюджет. А я все-таки писатель, и просыпаться ежедневно с мыслью, на какие шиши будем выпускать следующий номер, согласитесь, не очень приятно. Кроме того, я же не владелец газеты, а всего-навсего наемный редактор, и те, кто контролируют ЛГ, подустали, честно говоря, от моей «боевитости», ведь каждый острый материал, особенно по русской теме, это звонки сверху с недоумением, когда же «этот ваш Поляков» наконец уймется? Я решил не дожидаться, когда меня уймут, тем более что давно «замыслил побег» на вольные хлеба. Почему преемником стал Замшев? Так сложилось… Честно говоря, я думал, Замшев вырастет в коммерческого директора ЛГ, что ему по складу, мне кажется, ближе. Он человек из меняльной лавки. Но те, кто принимал кадровые решения, подумали, что для изменения курса газеты он фигура как раз подходящая. Я, кстати, не возражал, так как два года назад его, так сказать, морально-политический облик казался совсем другим — он был воинствующим консерватором на словах. Есть люди, которые подбирают убеждения под цвет рубашки.
— Почти сразу после Вашего ухода газета стала меняться. Окончательно это подтвердилось после того, как целый номер в конце 2018 г. был посвящен юбилею Солженицына. Ни один классик не удостаивался такой чести! Что это? Либеральный реванш в отдельно взятом издании? Или смену курса «Литературки» следует понимать шире?
— То, что в информационном пространстве и культуре мы имеем тихий либеральный реванш, для меня очевидно. Можно жертвовать собой ради Отечества, а можно Отечеством ради себя. Так и выходит. И апофеоз Солженицына на страницах ЛГ вполне объясним. Во-первых, целевой восхваляющий номер был щедро оплачен, так как на столетие автора «Архипелага» были казной выделены немалые деньги. Даром у нас только Господа славят. Во-вторых, в тот период, когда я руководил ЛГ, мы были одной из немногих газет (включая «Советскую Россию»), которые писали об этом авторе без захлеба. Все кончилось грандиозным скандалом 2014 года, когда за четыре года начали лихорадочно готовиться к 100-летию Солженицына, хотя до этого предстояли юбилеи Симонова, Горького, Тургенева, но про этих писателей никто ни гу-гу. Я возмутился, заодно напомнив компатриотам, что позволял себе говорить об СССР Александр Исаевич, обитая в США. А до кучи я еще выступил против включения «Архипелага», книги значительной, но крайне субъективной, в школьную программу. Что тут началось! Возглавили проработку «ужасного Полякова» вдова писателя и «Российская газета». Интересно, что посетители сайта этого издания поддержали как раз меня, а не Наталью Дмитриевну. Но кто же обращает внимание на такие мелочи? Я, конечно, нажил себе влиятельных врагов, но власть вдруг вспомнила и о других юбилярах, выпустила постановления, а кирпич «Архипелага» все-таки не повесили на шею нашим бедным школьникам. Более того, подозреваю, что вернули памятник Горькому возле Белорусского вокзала и поставили памятник Тургеневу на Остоженке в том числе и для того, чтобы уравновесить кумир Солженицына, воздвигнутый на бывшей Коммунистической улице. Иногда поскандалить очень полезно… для культуры.
Беседовала Светлана Замлелова
Газета «Советская Россия», ноябрь 2019 г.
Панельная элита
Является ли нетрадиционная сексуальная ориентация среди высших чиновников данью западной моде или насущной потребностью пресыщенных жизнью и деньгами слуг народа? Почему эта публика называет пенсии граждан словом «продукт»? Наконец, кто был духовным отцом загадочных писателей Виктора Пелевина и Владимира Сорокина? Обо всем этом разговор главного редактора «Аргументов недели» Андрея Угланова с одним из самых известных и тиражных российский писателей Юрием Поляковым.
— Юрий Михайлович, иной раз примерещится, что силовики и охранители закона неосознанно разжигают конфликт между властью и обществом. Ополчили против себя журналистов, когда летом арестовали Ивана Голунова. Ополчили против себя студентов, когда был арестован Егор Жуков, студент Высшей школы экономики. Дали условно год лишения свободы актеру Устинову. Так и формируется протестная масса: чиркнул спичкой — и вот тебе цветная революция.
— Добавлю, что власть настроила против себя и патриотических писателей, заведя дело на Олега Платонова — известного издателя, просветителя, публициста, директора института Русской цивилизации. За что? Он издал книжку о национальной политике Ивана Грозного, которая по какому-то бредовому обстоятельству оказалась в списках экстремистской литературы. Разве Платонов виноват в том, что делал самодержец давным-давно?
— Он расширял Московию в сторону Урала, в этом что ли экстремизм?
— Хуже, утеснял малые народы, даже богоизбранные… Но если в связи с арестом журналиста Голунова был поднят страшный гвалт, то по поводу уголовного дела против Платонова, человека, несравнимо более известного и заслуженного, чем Голунов, полное молчание.
