Книга Голландский дом, страница 12. Автор книги Энн Пэтчетт

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Голландский дом»

Cтраница 12

На втором этаже было шесть спален: отцовская, моя, комната Мэйв, светлая комната с двумя кроватями, где спали Брайт и Норма, гостевая спальня, куда мы даже не заглядывали, и еще одна комната, переделанная в хранилище инвентаря. Наверху лестницы также было что-то вроде площадки, где до появления Нормы и Брайт никто никогда не сидел. Им, похоже, понравилось сидеть наверху лестницы.

Однажды за ужином Андреа объявила свой план передислокации.

— Я перенесу вещи Нормы в ту комнату с широким подоконником, — сказала она.

Мы с отцом лишь молча смотрели на нее, а Сэнди, наполнявшая стаканы с водой, слегка отшатнулась от стола.

Андреа ничего не заметила.

— Из девочек Норма старшая. А эта комната — как раз для старшей сестры.

Норма приоткрыла рот. Было ясно, что для нее это тоже новость. Если она и проявляла интерес к комнате Мэйв, то лишь потому, что ей хотелось быть рядом с Мэйв.

— Но Мэйв вернется домой, — сказал отец. — Она всего лишь в Нью-Йорке.

— Когда она приедет погостить, сможет остановиться в чудесной комнатке на третьем этаже. Сэнди все организует — правда, Сэнди?

Однако Сэнди не ответила. Она прижимала к груди кувшин с водой, будто опасаясь его выронить.

— Не думаю, что нужно заниматься этим прямо сейчас, — сказал отец. — Уж спальных мест в доме хватает. Норма может спать в гостевой, если захочет.

— Гостевая комната — для гостей. Норма будет спать в комнате с подоконником. Это лучшая комната в доме, с прекрасным видом. Нелепо превращать ее в святилище того, кто в ней не живет. На самом деле я думала, не перебраться ли нам с тобой туда, но там все же шкаф маловат. А для Нормы он в самый раз. Тебя ведь устроит такой шкаф, да?

Норма заторможенно кивнула, одновременно ужасаясь матери и будучи не в силах противостоять мысли о подоконнике и тех потрясающих занавесках, которые могут укрыть тебя от остального мира.

— Я тоже хочу спать в комнате Мэйв, — сказала Брайт. Она не привыкла жить в таком большом доме и цеплялась за свою сестру так же, как я цеплялся за свою.

— У вас у каждой будет по комнате, и Норма будет пускать тебя к себе, — сказала ее мать. — Все прекрасно приспособятся. Как уже сказал ваш отец, этот дом достаточно велик, чтобы у каждой из вас была своя комната.

На этом вопрос был закрыт. Я так ни слова и не произнес. Смотрел на отца, который, по всей вероятности, теперь также приходился отцом Норме и Брайт, в надежде, что мы еще повоюем, но он предпочел сдаться. Андреа была очень красива. Он мог уступить ей сейчас или немного позже, но, так или иначе, она все равно добилась бы своего.

Все это произошло примерно в то время, когда я влюбился в одну из дочерей Ванхубейков — точнее, в ее портрет; я назвал ее Джулией. Узкоплечая, с соломенными волосами, стянутыми зеленой лентой. Ее портрет висел в спальне на третьем этаже — над вечно пустующей кроватью. За исключением Сэнди, которая по четвергам пылесосила и протирала все влажной тряпкой, никто, кроме меня, туда не заходил. Я верил, что мы с Джулией созданы друг для друга — просто не совпали во временах. Я до того себя извел осознанием этой несправедливости, что однажды совершил ошибку и позвонил сестре в Барнард, чтобы спросить, интересовалась ли она когда-нибудь девушкой с портрета в спальне на третьем этаже — глаза серые с зеленцой, — одной из дочерей Ванхубейков.

— Дочерей? — спросила Мэйв. Мне повезло, что я застал ее в общежитии. — У них не было дочерей. Думаю, это миссис Ванхубейк в детстве. Отнеси картину вниз и сравни с другим портретом. Уверена, на обоих — она.

Моя сестра была способна дразнить меня до тех пор, пока у меня кровь из ушей не пойдет, но так же часто она разговаривала со мной как с равным, давая честный ответ на любой вопрос. По ее голосу мне было понятно, что она не шутит, да и не особо ей это все интересно. Я взбежал по винтовой лестнице на третий этаж и забрался на вечно застланную кровать, чтобы снять со стены мою возлюбленную, обрамленную позолотой (рама была больше, чем ей бы хотелось, но не так величественна, как она того заслуживала). Моя Джулия — не миссис Ванхубейк. Но когда я отнес картину вниз, поставил ее на каминной полке, стало ясно, что Мэйв была права. На обоих портретах была изображена одна и та же женщина — в начале и конце жизни: старая миссис Ванхубейк, платье которой было по самый подбородок застегнуто на черные шелковые пуговицы, и юная Джулия, прекрасная, как утро. И даже если бы это не была одна женщина, подобное сходство делало очевидным то, как дочь однажды превращается в мать. Из-за угла вышла Джослин и увидела, что я стою перед двумя картинами. Она покачала головой: «Как летит время».

Сэнди и Джослин перенесли вещи Мэйв на третий этаж. По крайней мере, окна выходили в сад, как и в ее бывшей комнате. По крайней мере, вид был более-менее тот же самый или даже немного лучше: меньше ветвей, больше листвы. Однако окошки были слуховыми, и, конечно, никакого подоконника. Новая комната была меньше размером и расположена под скатом крыши, так что потолок был скошен. Мэйв при ее росте будет постоянно стукаться головой.

Удручающее предприятие по превращению комнаты Мэйв в комнату Нормы заняло больше времени, чем можно было предположить, потому что, как только вещи Мэйв вынесли, Андреа решила покрасить стены, а после покраски передумала и принялась таскать домой рулоны обоев. В течение пары недель все только и слышали что о ремонте, но лишь когда Мэйв приехала домой на День благодарения, я наконец понял, что никому из нас не хватило смелости рассказать моей сестре о ее изгнании. Определенно это должен был сделать отец, и с той же степенью определенности каждому из нас было ясно, что он никогда на это не решится. Мэйв была в холле, раскачивала меня в объятиях, целовала Сэнди и Джослин, целовала девочек, и внезапно все мы поняли, что вот сейчас она поднимется наверх и обнаружит груду кукол, наваленных на ее бывшей кровати. В этот момент именно Андреа, наш бессменный генерал, проявила присутствие духа.

— Мэйв, пока тебя не было, мы кое-что поменяли. Теперь твоя комната на третьем этаже. Там довольно уютно.

— На чердаке? — переспросила Мэйв.

— На третьем этаже, — повторила Андреа.

Отец поднял ее чемодан. Сказать ему было нечего, но, по крайней мере, он проводит ее наверх. Из-за колена, болевшего при подъеме по лестнице, он никогда не ходил на третий этаж. Мэйв еще не сняла свое красное пальто, на руках у нее были перчатки. Она рассмеялась.

— Прямо как в «Маленькой принцессе»! — сказала она. — Девочка теряет все деньги, ее отправляют жить на чердак и заставляют чистить камины. — Она повернулась к Норме: — Не очень-то обольщайся, мисс. Твой камин я чистить не стану.

— Это по-прежнему моя работа, — сказала Сэнди. Я уже несколько месяцев не слышал, чтобы она шутила; если, конечно, в этой ситуации шутки были уместны.

— Ну, пойдем, — сказала она отцу. — Если хотим обернуться до ужина, пора отправляться. А что это так чудесно пахнет? — Она посмотрела на Брайт. — Ты?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация