Эффект зловещей долины не ограничивается внешностью роботов или персонажей анимации. Он распространяется и на другие признаки, в основном на движение. Как упоминалось в пояснении к первому графику Мори, фактор движения повышает степень страха, при виде зомби боязнь мертвого тела превращается в ужас. Естественные движения обладают таким количеством нюансов и несут такую огромную информационную нагрузку. Передать движения намного сложнее, чем статичное выражение лица. Если вы смотрели фильм ужасов, например «Проклятие» (The Grudge), в котором разъяренные духи двигаются очень неестественно, вы могли испытать пронизывающий ужас, вызванный этим несходством. Эффект от движения духов можно описать едва ли не единственным способом: как будто существо другого вида натянуло на себя чужую кожу.
Практически полная противоположность – биологически выверенные движения некоторых механических роботов, например Биг Дога и Читы производства Boston Robotics. Каждый из них состоит из десятков или даже сотен моторов, сервоприводов и контуров на жестком металлическом каркасе. Разработчики не собирались придавать им сходство с реальными животными. Тем не менее стальные конструкции, множество сочленений и искусственный интеллект, который ими управляет, с такой точностью передают биологически обусловленную механику, что роботы ходят, бегают, поднимаются после падения, как живые существа. Когда они теряют и снова находят равновесие, они двигаются, как скелет жеребенка, который впервые встал на ноги (какой бы жуткой ни показалась эта картина).
Другой пример эффекта зловещей долины – натуралистичные протезы. Вид искусственной руки на том месте, где когда-то была настоящая, вызывает много интересных чувств и наводит на мысли о том, что теоретики, связывающие эффект зловещей долины со страхом собственной смерти, могут быть правы. В свете этих гипотез не исключено, что психология эффекта зловещей долины слишком сложна, чтобы сводить ее к одной причине или механизму.
Мы снова возвращаемся к искусственно создаваемым эмоциям. Одно дело – считывать и интерпретировать человеческие чувства и другие невербальные сигналы, и совсем другое – в точности реалистично воссоздавать их вербально, визуально или иным способом. Эффект зловещей долины невероятно усложняет эту проблему, но в конечном итоге нам придется как-то ее разрешить.
Интерпретация и выражение эмоций – сложный навык, который мы приобретаем в первые годы жизни. По мере взросления каналы коммуникации совершенствуются: мы адаптируемся к культурным нормам, сознательным усилиям и, возможно, даже зеркальным нейронам. Как и основной канал коммуникации – устную речь, – умение считывать и передавать эмоции мы обретаем в начале жизни. В результате к подростковому возрасту мы более или менее обладаем природным знанием о том, какие эмоции в тот или иной момент приемлемы или не приемлемы. Потому нас зачастую застает врасплох чья-то неподобающая реакция на ситуацию – смех на похоронах или ярость посреди празднования. Общество прививает нам ожидания того, как мы сами и окружающие должны себя вести. Когда поведение слишком отклоняется от ожидаемого, мы называем виновника бестактным или говорим, что у него нет вкуса.
Когнитивный диссонанс возникает, когда ожидания, основанные на внешнем облике объекта, не оправдываются из-за каких-либо других его внешних черт или аспектов поведения.
Однако способность распознавать неуместные эмоции может работать значительно тоньше. Мимолетная усмешка или поднятая бровь иногда несут огромную смысловую нагрузку. Смена интонации или едва уловимая дрожь в голосе могут быть очень красноречивыми. Таким образом, неудивительно, что мы способны на раннем этапе обнаружить даже незначительные расхождения эмоциональных программ с человеческими нормами. Но по мере совершенствования и обретения все большего количества нюансов эмоциональные программы в итоге смогут приблизиться к уровню человека. И когда это произойдет, не вызовут ли они эффект зловещей долины и связанный с ней дискомфорт?
Сейчас это вопрос теоретический, но давайте порассуждаем. Программы синтеза речи постоянно совершенствуются, их уже практически не отличить от человеческой речи. В сочетании с программами, придающими синтезированному голосу эмоциональную окраску, становится сложно распознать, человек ли наш собеседник. Удастся ли программе нас провести? Или найдется какая-то мелочь, которая вызовет негативную реакцию и станет вербальным аналогом эффекта зловещей долины? Одно дело, если эффект возникает в программах, используемых для продаж по телефону, и совершенно другое – если речь идет о виртуальном консультанте или психотерапевте. Очевидно, что негативная реакция пользователя может перевесить все достоинства полезной во многих отношениях программы. Проблема становится еще серьезнее, если речь идет о контактных кризисных центрах, использующих программы для автоматизированного предотвращения самоубийств, когда неправильный ответ может спровоцировать трагические последствия.
Кроме того, существуют люди, использующие эмоциональные протезы, чтобы компенсировать недостаток эмоциональной отзывчивости. Мы уже упоминали MindReader Раны эль Калиуби, один из ее первых экспериментов в области эмоционального протезирования для людей с аутизмом. По всей видимости, это лишь начало целого ряда устройств эмоциональной помощи, которые будут применяться в будущем. Используя технологии дополненной реальности и распознавания эмоциональных образов, можно будет создать сколько угодно устройств для чтения эмоций. Только представьте устройство-протез для людей с повреждениями мозга, как у Эллиота (из истории в начале главы 3). Подобные устройства изменили бы чью-то жизнь!
Многие современные технологии с компьютерным интерфейсом уже помогают людям с ограниченными возможностями. Технология помогла расширить границы мира людям с нарушениями зрения и слуха. Люди с парализованными конечностями и даже синдромом изоляции смогли почувствовать, как изменилась их жизнь9. Интерфейсы, созданные с применением эмоционального программирования, не будут им уступать. По мере усовершенствования алгоритмов подобные устройства станут все более мобильными и доступными и изменят жизнь множества людей. Это лишь одна из причин, по которой эффект зловещей долины и его связь с эмоциональным программированием стоит изучить, понять и по возможности найти способ преодолеть.
Но это лишь начало. Точно так же, как создание ортопедических протезов рук и ног приводит к появлению конечностей и экзоскелетов, дающих суперсилу, а протез сетчатки может восстановить поврежденное зрение, настанет день, когда улучшения дадут человеку телескопическое зрение или способность видеть цвета сверх различаемого спектра, а эмоциональные протезы приведут к улучшению эмоций и эмоциональной чувствительности. Об этой разновидности изменений речь пойдет в главе 15, а сейчас поговорим о ряде трудностей, которые может вызвать эффект зловещей долины на пороге эры усовершенствований человеческого тела.
Человечество издавна искало способ усовершенствовать себя с помощью технологий. Многим людям претит идея об изменении собственного тела, однако человек, который не в состоянии воспользоваться естественными для большинства из нас возможностями, воспримет ее совершенно иначе. Протез конечности, кохлеарный имплант (для восстановления слуха), искусственное сердце – все это формы улучшения. Даже медицинские очки и трости – это базовые технологические замены утраченной функциональности. Так почему другие разновидности улучшения должны пугать нас, если они будут безопасными? Лишь потому, что они дают преимущество? Разве это законное оправдание для боязни и объявления вне закона?
