Еще более неоднозначная тема для обсуждения – будут ли подобные устройства способствовать объективации наших сексуальных партнеров – людей. На протяжении десятилетий психологи и феминистки писали о том, что порнография представляет женщин как объект. Несомненно, так и есть, но верно и то, что стимулы и мотивации к сексу слишком сложны, чтобы втиснуть их в единый политкорректный нарратив. Люди создавали объективирующую порнографию десятки, а может, и сотни тысяч лет, и вот к чему мы пришли. Возможно, это объясняет то, как мы связаны и почему существуют секс-боты.
Почти нет сомнений, что разумные и эмоциональные секс-технологии станут проблемой для общества в целом и для отдельных людей. Секс долго был решающим фактором в интимных отношениях и основной причиной взаимных обязательств. Учитывая, что многие культуры очень ценят моногамию в сексе, эмоционально грамотные технологии будут предметом раздоров и ожесточенных споров. В результате некоторые люди предпочтут всеохватывающее знакомство с такими технологиями (иногда в буквальном смысле), а некоторые будут их избегать и даже стремиться к их полному запрету.
Но будет ли вообще возможно запретить органическо-синтетическую связь? История показывает, что страх сурового наказания мало влияет на изменение сексуального поведения и предпочтений, но вряд ли это сможет переубедить ярых противников отношений между людьми и роботами. В каком виде может проявиться агрессивное неприятие? Для запрета на законодательном уровне нужно принять меры в трех направлениях: запретить поведение, запретить устройство или запретить и то и другое. Человеческая природа и политические реалии вряд ли позволят успешно объявить вне закона собственно поведение (хотя попытки, несомненно, будут), и законы будут ориентированы на запрет устройств. Помимо трудностей с легитимным обоснованием таких различий будет невозможно полностью запретить все сексуальные игрушки, поскольку они существуют на протяжении тысяч лет. Следовательно, сторонники запрета начнут выступать против мира глобальной связи. Разумеется, у людей останется возможность покупать эмоционально грамотные секс-игрушки там, где они не объявлены вне закона. Некоторые могут скачивать из интернета чертежи и сами делать устройства с подобной функцией, а возможно, даже распечатывать их из цифровых файлов на 30-принтере. Эффективный долговременный запрет не сможет просуществовать долго, так что можно смело утверждать, что секс-боты приживутся.
Кроме того, будут ли этичными попытки запретить подобные устройства? Взять, к примеру, те уголки мира, где число мужчин и женщин весьма неравное. Правильно ли будет обречь некоторую часть населения на жизнь без любви и теплых близких отношений лишь потому, что численное соотношение не совпадает? А как насчет людей, которые не могут найти возлюбленного из-за серьезных физических изъянов или проблем с эмоциями? Справедливо ли приговорить их к существованию без любви из-за предубеждения насчет отношений людей и машин? Хотим ли мы сказать этим, что жить без отношений лучше, чем с роботом?
Эмоциональные технологии изменят наши намерения, поведение и даже наши сексуальные предпочтения и нравственные нормы.
С другой стороны законодательного подхода, что произойдет с проституцией в мире, где полно секс-ботов? Разумеется, есть те, кто считает, что машины никогда не вытеснят из этой сферы людей, но большинство аргументов не учитывает эмоциональную грамотность. По мере того как эмоциональное программирование будет совершенствоваться и аффективные технологии будут использоваться для создания секс-ботов и других секс-игрушек, подобные аргументы станут несостоятельными. Конечно, эффект зловещей долины будет какое-то время отпугивать добропорядочных граждан, но что если проблему удастся решить и секс-боты перестанут отличаться от людей, работающих в сексуальной сфере? Такие партнеры не заразят венерическими болезнями, не будут настаивать на эмоциональной привязанности, а вопрос эксплуатации просто не возникнет. Многие назовут это сплошной пользой, за исключением, конечно же, людей, работающих в сфере сексуальных услуг. Но при этом в сфере сексуальных услуг много жертв торговли людьми и эксплуатации, пропорция не принимает их в расчет. В мире, где люди уже теряют множество рабочих мест из-за автоматизации и роботизации производства, количество работников сферы секс-услуг может быстро уменьшиться27.
Наконец, как изменится наше отношение к роботам, к которым мы испытываем любовь и, по крайней мере, можем представить, что они испытывают любовь к нам? Машина, наделенная способностью чувствовать (или имитирующая способность чувствовать), обнаружит, что у нее есть сторонники, готовые отстаивать ее гражданские права и свободы и обеспечить ее поддержкой в соответствии с основными гражданскими правами. Программа может обрести сознание, а может и не обрести его, но вероятность нашей с ней эмоциональной связи и стремления ее защитить сильно возрастет, если мы поверим в то, что она испытывает эмоции28. Преуспеют ли в своем стремлении защитники «угнетенного механического меньшинства», не так уж и важно. Эти действия ознаменуют начало изменений в обществе, не похожие на те, что мы наблюдали раньше. И хотя машины могут не получить таких прав, даже если они обретут сознание (если это в принципе возможно), мир вокруг нас все равно сильно изменится.
Секс-куклы обычно ассоциируются с извращенной мужской сексуальностью, но ситуация меняется. Среди пользователей подобных устройств становится все больше женщин. Меняется и отношение, создаются форумы и группы поддержки пользователей секс-ботов и секс-кукол. Об этой субкультуре даже снимают фильмы, например в 2007 году вышла комедийная мелодрама Райана Гослинга «Ларе и настоящая девушка» [Lars and the Real Girl). Как только существование эмоционально грамотных роботов – сексуальных или нет – станет реальностью, обществу придется изменить свое отношение к искусственным формам жизни. Не в последнюю очередь потому, что они станут кем-то вроде членов семьи, что мы увидим в следующей главе.
Глава 14
Искусственный интеллект в семье
Квартира в Квинс, Нью-Йорк – 20 января 2058 года
Арчи стукнул кулаком по столу.
– Нет! Ты не выйдешь за Майкла, и это решено!
– Но папа! – крикнула Глория, едва сдерживая слезы. – Мне больше ни с кем не было так хорошо! Майкл относится ко мне так, как будто я лучше всех на свете.
– Солнышко, ты замечательная, – присоединилась к разговору ее мать Эдит. – Арчи, ты действительно не дал Майклу ни одного шанса.
Арчи поднял взгляд от тарелки с недоеденной отбивной.
– Дал.
– Нет, папа, – Глория продолжала гнуть свою линию. – Ты этого совершенно точно не сделал. Твою фанатичную неприязнь к Майклу можно было заметить с самого первого дня.
– Я не фанатик! – прорычал Арчи сквозь сжатые зубы. Обвинение заставило его вскипеть от гнева.
Эдит посмотрела на мужа с другого конца стола и спокойно произнесла:
– Дорогой, очень похоже на то.
– Моя дочь не выйдет замуж за робота, и это мое последнее слово!
