Ну и вообще, мне Кощей ничего не предлагал. С поцелуями лезет, конечно, но я таких намеков не понимаю, я хочу романтики и отношений. Да, знаю, что балбеска, надо брать, пока дают, но…
Вздохнув, опять качнула качели и запрокинула голову вверх, глядя в звездное небо. Пока я качалась, окончательно стемнело, и теперь в темноте можно было слушать тишину и глядеть на небесные светила, такие яркие без искусственного освещения городов. На даче у нас тоже можно наслаждаться ночью, и это тоже мое любимое время.
Потихоньку просыпались цикады, появились светлячки, обсыпавшие кусты, да такие яркие, не передать словами!
— Сидишь? — раздалось сзади.
— Ой! — я вскочила и удивленно уставилась на силуэт Кощея во тьме.
Он обошел качели и уселся, а потом, судя по звуку, похлопал по сиденью рядом с собой.
— Садись, поговорим.
Я с опаской приблизилась и уселась, но тут же была сграбастана в объятия и затихла, не зная, как себя вести в такой ситуации.
— Я же Кощей, — сказал он.
Хм. А то я не догадывалась!
— Коварный растлитель невинных девиц! — продолжил он, а по тону я поняла, что улыбается.
— И? — протянула я, пытаясь понять, на что он намекает.
— И я не могу тебе предложить что-то большее, чем то, что пытаюсь сделать.
Тьфу! Романтик хренов! Пытается он!
Фыркнув, я попыталась сбросить его руку с плеча и встать, но он напрягся и еще больше прижал меня к себе.
— Плюс, мы из разных миров, Дульче, — вздохнул, — а это тоже говорит о невозможности того, о чем ты тут размышляла.
Он что, мысли мои читает???
— Не читаю, — подтвердил он мою догадку, — у тебя все на лице написано.
Ну да, как же! Сейчас темно, что там у меня написано? «Кощей-дурак!»
— Дурак, — согласился он. — Пойдем спать, утром вставать рано.
Поднявшись, он потянул меня за руку и повел к дому, приобняв за плечи, а я шагала молча рядом, переваривая то, что он сказал. Догадки подтвердились, а значит, Дульче, тебе ход закрыт на эту территорию. Пусть и дальше своих девиц обихаживает, а я уж как-нибудь так… Сама.
30
Ночь я провела спокойно — и в самом деле, чего волноваться-то? Подумаешь, иду спасать мир! Да это не так страшно, как твоя первая операция, когда стоишь со скальпелем в руке и пытаешься сделать так, чтобы руки не тряслись. Потом-то, конечно, уже и ни руки не трясутся, ни в голове не проговариваешь, что за чем следует, а вот первые разы — это да. Это волнительно. Я училась тогда в ординатуре первый год, к нам поступил пациент с фурункулом носа. Брр! В общем, мой первый день учебы начался с операции. Это сейчас кажется смешно, что я тогда тряслась внутренне, глядя на огромный красный шар вместо аккуратного носика, а тогда было страшно. А вдруг я что не так сделаю, и что-то будет? В общем, то еще ощущение.
Сейчас же я была спокойна как трактор. Или танк? В общем, спокойна и все. Ну в самом деле, что такое это спасение мира? Тьфу, да и только! Раз я научилась разговаривать со всякими неадекватными пациентами, то и вора заболтаю в два счета! Он еще потом нас до дома проводит, чтоб точно проследить, что мы не вернемся! Ха-ха!
Натянув на себя одежду, я вновь с сомнением разглядывала сапоги и туфли, не зная, что ж выбрать. Решила, что надену туфли, в крайнем случае, сниму их и пойду босиком! И по лестнице шла как на праздник, легко скользя рукой по каменным перилам. Все-таки, что за дизайнер-мрачнюга тут проектировал все?
Кощей уже ждал внизу, как всегда подтянутый, красивый до умопомрачения, с суровым выражением лица. Наверное, с таким вот видом жены провожали мужей на войну. Мол, прощевай, супружница любимая, не поминай лихом или что-то в этом роде. И жаркий поцелуй в уста сахарные.
С подозрением глянув на Кошу, не собирается ли он меня лобзать, я буркнула ему «с добрым утром» и юркнула мышкой в столовую, где наш Андрюшенька суетился с завтраком.
— Пожалуйте к столу! — проскрипел он, едва мы показались на пороге, и ловко отодвинул для меня стул.
Эх, вот от кого б я не отказалась в походе, да и в своем мире, так это от такого слуги. Есть-пить ему не надо, усталости не знает, места много не занимает, и, если перед телевизором будет маячить — ничего страшного, сквозь него прекрасно все видно. Интересно, а если я Кощея попрошу, он мне сварганит такого же Андрюшеньку? Надо будет поинтересоваться. И главное — с ним ведь поговорить можно, не то что с котом. С котом, правда, тоже можно, но в одностороннем порядке — ты говоришь, он молча ест. Эх, тяжело быть одинокой девушкой!
Интересно, а Кощей способен на поддержание беседы?
— Что ты думаешь о развитии отношений между нашими мирами? — выпалила я и увидела, как меняется выражение лица бессмертного с задумчивого на удивленное. — Ну, там, обмен студентами, например, или межвидовые браки?
Кощей закашлялся.
— Какие-какие браки? — просипел он, выпив глоток воды.
— Ну, вот на ком Горынычу жениться, а? — продолжала развивать тему я. — Тем более, его три. Или их трое — как правильно-то? Это им каждому по жене надо, а где их взять? Какая ду… в общем, кто согласится-то?
— Странные мысли тебе в голову приходят, — с подозрением глянул на меня Коша. — Ты еще скажи, что и мне невесту готова подобрать из вашего мира.
— А это мысль! — подхватила я и с удовольствием отметила, что глаза собеседника стали еще шире.
А правый так вообще задергался. Эх, красота! Оказывается, доводить мужчин до белого каления так приятно!
— У нас сейчас вообще много незамужних женщин, — нарочито громко вздохнула я и огорченно покачала головой. — И каждая хочет замуж. А ты видный мужчина с жилпощадью. Не старый, опять же. Зубы все на месте.
По тому, как заходили желваки на лице у Коши, я поняла, что с зубами слегка переборщила. Интересно, болят у бессмертных зубы или нет?
— Не болят у нас зубы! — рявкнул он, а я засомневалась — вроде, вслух не произносила. Или произносила?
— И прекрати уже эти свои умозаключения!
Тон у его бессмертия был грозный, я прям восхитилась. Ну чисто командир батальона! И вид соответствовал — сдвинутые брови, насупленный взгляд, готовый убивать без применения рук, сжатые зубы.
— Если хочешь, я договорюсь со знакомым стоматологом, он посмотрит. Ну мало ли что, — протянула я.
— Дульче! — закатил глаза Кощей, простонав. — Если ты не прекратишь сейчас же, то я отшлепаю тебя снова.
— Это за что это? — возмутилась я. — О тебе, между прочим, забочусь! Скоро плесенью покроешься в своем этом… замке!
— И покроюсь, — внезапно согласно кивнул он.
— Взвоешь от одиночества! — мрачно брякнула я прогноз.
