— Угу, твои б слова да богу в уши, — пробормотала я, барабаня пальцами по столу.
Вот не нравится мне это место и все тут! Чует моя пятая точка, добром это не закончится!
И точно!
Спустя примерно полчаса за нами пришли. Мы с Волком расположились прямо на земле в тени раскидистого дерева у дома, не рискуя оставаться внутри, так как казалось, что там кишат насекомые, готовые сожрать нас заживо. Я скинула туфли и подставила солнышку свои растопыренные пальцы с ярко-красным лаком, пусть загорают, а Серый развалился полулежа и пространно рассуждал о преимуществах посадки яблонь весной, а не осенью. Честно сказать, я ничего не понимала — все эти обрезки, прививки и прочие яблоневые примочки, но послушать было интересно, как и любого увлекающегося человека. И вот прервав на полуслове, в тень дерева ввалились три давешних бугая, заслонив солнце, и приказали следовать за ними.
— Что, уже обед, голубчики? — улыбаясь, осведомился Волк и поднялся на ноги, подав мне руку.
— Угу, — отозвался мрачно один из троицы. — Вешают у нас обычно на рассвете, но вас велено прямо сейчас, больно уж Марья зубом мучается. Посмотрю, говорит, на супостатов окаянных, как помирают, да и полегчает мне.
— Шутишь, парниша? — от неожиданности я заговорила как Эллочка-Людоедка и икнула, зажав рот ладонью.
Как, вот так вот сейчас меня повесят, тут и сказке конец?
И-таки да, нас схватили за шкирку, сначала меня, потом Волка, ткнули для убедительности и ускорения в спину, а потом указали направление, чтобы мы ненароком не ошиблись.
Я шла медленно, прокручивая в голове варианты возможного спасения. Их не было. Если честно, то все со мной произошедшее до этого момента я воспринимала как сказочку, типа, проснусь и все, а тут уже, кажется, шутки закончились. Здравствуй, суровая реальность.
— Залезайте! — крикнул чей-то голос позади нас, а ощутимый тычок промеж лопаток показался не только болезненным, но и обидным. Я, между прочим, помочь хотела, я врач, а не изверг какой! Лучше б эта Машка от флегмоны померла, чем вот так вот!
Владимир рядом со мной покорно шагнул вперед, поднимаясь на сколоченную из грубых досок виселицу, как в кино. Вот чудак! Явно ведь какой-то магией обладает, давно бы уже свалил, а он тут жертву изображает! Эх, и конь мой остался привязанный к столбу возле дома, что с ним будет-то?
— Сивка-бурка, вещая каурка, встань передо мной, как лист перед травой! — зачем-то пробормотала я, нехотя поднимаясь вслед за спутником.
Внезапно земля задрожала, загудела, небо резко потемнело, откуда-то взялся порывистый ветер, да такой сильный, что сорвало крышу у одной избы и опрокинуло наземь. Люди, собравшиеся поглядеть на нашу казнь, завизжали и бросились врассыпную, а бугаи были отброшены неведомой силой и упали на спины.
Я вцепилась в опорный столб и широко открытыми глазами смотрела за формирующейся воронкой смерча.
— Что это такое? — попыталась перекричать я ветер, обращаясь к Волку.
— Не знаю! — прокричал он в ответ, цепляясь в столб с другой стороны.
Мы со страхом наблюдали за буйством стихии, которая, казалось, становилась все сильнее, закручиваясь дугой и изгибаясь в нашу сторону. Когда пылевой поток был уже совсем близко, я увидела, как из него величаво вышагивает огромный конь, больше моего теперешнего раза в два. Весь он был рыже-коричневый, без единого вкрапления, только ноздри черные, да хвост на конце. Пофыркивая и изогнув шею, это животное остановилось напротив меня и будто подмигнуло.
— Что смотришь, залезай! — произнес он и кивнул себе на спину. — Раз уж сумела вызвать, пользуйся!
— Эээээ!
— Немая, штоль? — конь озабоченно заглянул мне в глаза. — А как же слова волшебные произнесла?
— Говорящая! — пропыхтел Волк, отдирая мои скрюченные пальцы от столба и закидывая на спину коню. — Эх, понеслись!
Громко заржав, Каурый слегка присел на задние ноги, а потом стрелой разогнался по поляне и перемахнул одним прыжком и через домики и даже через ближайший лесочек, оказавшись у края болота. Но и там не остановился, пофырчал немного, а потом весь спружинился и будто взлетел вверх.
Я, потеряв дар речи, смотрела сначала на мелькнувшие внизу морды наших несостоявшихся убийц, потом на землю и деревья, а потом закрыла глаза. Ну их, эти потрясения! Только вцепилась покрепче в гриву спасителя и замерла, ощущая под собой груду перекатывающихся мышц, а позади схватившегося за меня Серого. И это было незабываемо, скажу я вам! Ощущение полета, когда сердце замирает и несется вскачь, как в детстве на карусели. Ветер бил в лицо, донося запахи свежескошенной травы, прелой листвы, ароматы цветов.
Бешеный ритм постепенно замедлился, конь остановился, а Волк буквально сполз на землю, стягивая меня за собой.
— Приехали! — буркнул кто-то лошадиным голосом, а потом я внезапно ощутила звон в ушах, нарастающую слабость и провалилась в обморок.
37
Помню, в детстве смотрела один сериал зарубежный, там главный герой долго был в коме, а потом резко из нее вышел и стал краше прежнего, женщины его любили, он их тоже любил, даже женился несколько раз. В жизни так не бывает. Даже после обморока состояние такое, будто локомотив по тушке проехался вдоль и поперек, а потом контрольным по диагонали. Открыв глаза, я обнаружила, что лежу на земле, руки-ноги слабые и не слушаются, а рядом со мной разговаривают двое:
— Малохольная какая-то ваша спасительница! — заметил один, вероятно, говорящий конь, с сомнением в голосе.
— Уж какая досталась! — ответили бодро — а это точно Волк, задери его медведь! — Другой не дадено, приходится брать, что есть. И за эту спасибо!
— Тебя-то как угораздило ввязаться в эту авантюру? — опять конь.
— А меня спрашивали? — раздраженно отозвался Серый. — Явился Кощей, да приказал. Он же теперь в Нави главный, пришлось повиноваться.
— Да уж, незадача!
Я решила обозначить, что уже пришла в себя и попыталась сесть, но неловко рухнула обратно, ощутив головокружение.
— Говорю же, малохольная! — презрительно бросил Конь, подойдя поближе и ткнув мордой мне в лицо. — Лежи, куда встаешь? Сейчас оклемаешься, да двинем дальше.
— Ты с нами, что ли? — вытаращила я глаза, на всякий случай решив послушаться и улеглась на спину.
— А куда я теперь? — фыркнула четырехногая скотина, как мне показалось, с ехидством. — Ты меня вызвала, теперь, пока тебе опасность угрожает, не могу я уйти.
— А мне что, угрожает? — кажется, я слишком громко глотаю странные комки в горле.
— А то как же, — заверил Конь с радостью. — Еще как угрожает. Я ж Вещий Конь, родной брат Кощеева, только тот говорить не умеет, а я и говорю, и еще кой-чего могу полезного!
— И откуда ты такой умелец взялся? — с сомнением в голосе спросила я, рисуя перспективы этих «угрожающих ситуаций», особенно впечатляющих после недавнего спасения от повешенья.
