Проснувшись и потянувшись, я с удовольствием взобралась на Сивку, Волк задал направление и умчался вперед, а мы плелись шагом, продираясь сквозь колючие ветки деревьев, которые росли так густо, что казались непролазной чащей. Конь бурчал, что не конячье это дело, вот так вот брести, незнамо куда, периодически недовольно всхрапывал, да бубнил себе под нос, что с бабой свяжешься — быть беде. Я молча слушала — связываться с вредной скотиной мне не хотелось. Молча вертела головой в разные стороны, да вовремя уворачивалась от веток. Если честно, мне уже поднадоело это путешествие, которое казалось бесконечным, хотя началось недавно, но изменить я была ничего не в силах, а потому старалась находить во всем положительные стороны. Сейчас положительного было не особо много — свежий воздух и сочная зелень, но на безрыбье, как говорится, и рак — рыба.
Солнышко клонилось к закату, попа моя, непривычная к длительному сидению на лошадиной спине, порядком устала, спина затекла, да и вообще, я — изнеженное цивилизацией городское существо, мне противопоказаны такие нагрузки. Волка все не было, я даже загрустила, выглядывая его сквозь кусты.
Сивка уловил мое настроение и изогнул шею, кося глазом на меня.
— Сейчас найдем поляну, да скакнем повыше, выясним, что там и как, может, где на ночлег остановимся, — сказал он, недовольно фыркнув.
— Хорошо бы, — согласилась я с таким планом.
Спустя еще минут тридцать-сорок мы наконец вышли на более-менее свободное от растительности место. Конь волшебный поднапрягся, а потом сиганул вверх, отчего уши мгновенно заложило, а из груди вырвался какой-то подозрительный полувскрик-полувсхип. Ну ничего ж себе приключеньице! Ой, мамочки!
Сивка не просто прыгнул вверх, он умудрился по верхушкам деревьев проскакать с километр, почти не касаясь копытами. В ушах свистел ветер, волосы гривой развевались позади, со стороны я, наверное, была похожа на валькирию или на чудовище какое волосатое, но хотелось все же верить, что на деву-воительницу больше. Эх, копья не хватает!
Плавно спустившись на землю, конь склонил шею вниз, и я слетела с него в траву.
— Все, привал! — заявила норовистая скотина и унеслась куда-то.
Ну и что мне теперь делать тут в одиночестве? А вдруг тут волки водятся? Или медведи?
И тут, словно подслушав мои мысли, в кустах кто-то заворочался страшный, зашуршал громко, так что я завизжала и кинулась к ближайшему дереву, сама не помня себя, очнувшись только тогда, когда оказалась почти на вершине, вцепившись всеми конечностями в ствол. Переведя взгляд вниз, я увидела, как на полянку выкатилось нечто странное, размером с хороший баскетбольный мяч, только грязного серо-коричневого цвета, с маленькими ручками и ножками, торчавшими снизу и сбоку. Это что еще за Смешарик такой?
— Вы шо, с мозгами поссорились? — грозно спросил меня этот… этот… Колобок?
— Что? — я на всякий случай вцепилась в ствол покрепче.
— Зачем вы залезли на это дерево, смею вас спросить? Ку-ку? — на последней фразе кругляш постучал себя пальцем по лбу.
— Так вы так шебуршали в кустах, что я подумала, там медведь ломится! — возмутилась я на законных основаниях.
— Как вам это нравится? — воскликнул Колобок, обращаясь неведомо к кому. — Таки, так меня еще никто не оскорблял!
— Да я даже не думала! Ой!
Ветка подо мной опасно хрустнула. Я скрестила ноги за стволом и сплела их между собой. На всякий случай, конечно.
— И шо вы продолжаете там сидеть? Медведей нет, спускайтесь сюда, будем решать проблемы последовательно!
Я попробовала нашарить стопой ветку пониже, но та, на которой я сидела, снова предательски затрещала.
— Это у вас трещит или у меня? — Колобок задумчиво пошевелил бровями, что даже с моей высоты было очень выразительно и смешно.
— Это ветка трещит! — воскликнула я.
— Так отцепитесь от нее! Шо вы в нее вцепились, как в чемодан с золотом? Так, или вы сейчас оказываетесь здесь, или я не знаю, шо с вами будет!
Это что, угроза? И где мои спасители, целый волчара с конем?
И в тот самый момент, когда я была готова уже возмутиться, ветка окончательно треснула, а я полетела вниз, больно ударившись о другие части злополучного дерева спиной и плечом. Слава мамонтам, залезла я невысоко, а потому почти не пострадала, но Колобок все равно осуждающе покачал головой. Вернее, он весь покачался, потому как ему не повезло, и голова была единственной его частью тела. Это как у осьминога, у которого и руки из попы, и ноги оттуда же, и вообще, голова тоже там.
Ростом эта булка-переросток была примерно до колена мне, вблизи еще более грязного цвета, с большой трещиной сбоку.
— Рассохся, — пояснил он, поймав мой взгляд, и удивил: — Таки, здравствуйте.
— Здравствуйте! — отозвалась я, хлопая глазами.
Сложно здороваться, когда ты уже минут пять как болтала с ним.
— А теперь русским по белому объясните мне, шо вы делаете в лесу одна, да еще и в таком странном наряде?
— Ой! — только сейчас я вспомнила, что на мне из одежды только лифчик и брюки, одну туфлю я потеряла, вторую выкинула, так как неудобно в одной.
— Ой — это не ответ! Это я и сам вам могу рассказать сколько угодно! — голос Колобка напоминал мне голос нашего школьного математика, такой же был менторский и осуждающий.
Ну вот кому расскажи — не поверят! Дульсинея перегрелась на солнце и беседует с хлебом. С ножками и ручками.
— И про трещину забыла! — ворчливо добавил тот, когда я это случайно произнесла вслух.
— А она имеет какую-то важность?
— Женщина! — взревел Колобок! — Своими словами вы оскорбляете мою нежную душу! Немедленно перестаньте, или я сделаю вам весело! Моя трещина — это… Это…
— Это как вулканический кратер на теле Земли? — подсказала я, стараясь не засмеяться.
— Хуже! — взвыл хлеб-переросток. — Это как память о моих былых заслугах!
— Ваши былые заслуги — треснуть напополам? — не сдержалась я.
Колобок надулся. Да-да, самым обычным образом вдруг распух и стал еще больше похож на сдобную булку.
— Вы таки навеваете мне неприятные впечатления! — буркнул он.
— А вы-таки приятные! — отозвалась я. — Шебуршали в кустах, вынудили меня взобраться на дерево, а теперь я еще и в вашей глобальной трещине виновата!
— Я вижу, мы с вами мыслим в одном направлении, милая девушка! — ни с того ни с сего заявил Колобок. — Давайте не будем размазывать кашу, а обсудим, куда вы такая красивая направляетесь и не можете ли мне составить приятную компанию.
— Какую кашу? — оторопела я, вытаращив глаза.
И от каши, между прочим, не отказалась бы, конечно.
— Образное выражение, — пояснил Колобок, плюхаясь в траву. — Итак, спрашивается вопрос, куда вы идете и шо вы там потеряли. Ну?
