Розамунде стало совсем не по себе, но она прогнала страх и приказала своему двойнику?
— Встань!
Девушка, сотворенная из полена, встала — неуклюже, но все же довольно-таки сносно. Розамунда, содрогаясь при каждом прикосновении к коже двойника, обрядила ее в свое платье. Покончив с этим, она отступила и дала двойнику новый приказ:
— Если кто-то постучит в дверь, говори: «Войдите». Если с тобой заговорят, легонько кивай головой. Как только в комнате стемнеет, разденься и ляг в постель. Когда станет светло, встань и надень новое платье из этого шкафа.
Девушка-двойник принялась стаскивать с себя платье.
— Еще рано! — рассердилась Розамунда, бросилась к окну и раздвинула шторы. Обернувшись, она чуть не вскрикнула — настолько девушка-двойник оказалась похожей на нее. Ну и пусть ей казалось, что та мертва изнутри! Никому до этого не будет никакого дела, и уж тем более — королю Драстэну.
Подбежав к гардеробу, Розамунда вытащила оттуда дорожное платье, ботинки и плащ с капюшоном и быстро оделась. Затем она подвела девушку-двойника к двери и поставила так; чтобы ту не было видно, когда откроется створка.
— Когда стражник снимет шлем, стукни его по голове. С этими словами она забарабанила в дверь и отступила на шаг.
Стражник, переступив порог, нахмурил брови:
— Миледи?
— Ты что же, не удосужишься обнажить главу перед твоей принцессой? — холодно произнесла Розамунда.
Солдат вздохнул, в душе явно проклиная женские капризы, и, опустившись на одно колено, стащил с головы шлем.
Рукотворный двойник Розамунды вышел из-за двери и ударил стражника кулаком по макушке. Пусть кулак был невелик — по тяжести он остался деревянным. Не издав ни звука, стражник рухнул ничком на пол с выпученными глазами.
— Стража! — в притворном волнении вскричала Розамунда. — Заберите этого наглеца и научите его хорошим манерам!
Однако на ее зов никто не явился. Набравшись храбрости, принцесса выглянула в коридор, посмотрела направо, налево — переступила порог и вышла из комнаты. Затем последовали мучительнейшие полчаса, в течение которых Розамунда кралась по тускло освещенному коридору, благодаря судьбу за то, что идет дождь и в замке царит полумрак. Трижды она едва успевала вовремя спрятаться от проходивших по коридору стражников, дважды чудом не налетела на слуг — один нес графу вино и мясо, а второй мыл пол. Наконец она выбралась из замка, и в лицо ей пахнуло свежим холодным вечерним воздухом. Пусть воздух был влажным — все равно он пах свободой.
Само собой, мальчишка-поваренок привязал свою лодочку возле кухни. Розамунда проворно прыгнула в лодку, отвязала ее от причального столбика, вставила весла в уключины. Когда-то, когда был жив ее отец, он научил ее грести. Стараясь работать веслами как можно более проворно и бесшумно, Розамунда повела лодку через излучину реки, огибавшей замок и служившей природным рвом, — Она гребла и молилась святому Иуде, чтобы тот помог ей. Наверное, святой услышал ее молитву, поскольку Розамунде удалось добраться до противоположного берега и никто ее не окликнул. Она вынула весла из уключин и бросила их на дно лодки, после чего оттолкнула ее от берега. Нашедшие лодку люди подумают, что она просто сама отвязалась от столбика во время грозы.
Розамунда могла бы закричать от радости, но мысленно напомнила себе о том, что до истинной свободы ей еще далеко. Она зашагала прочь от берега под проливным дождем, благословляя его струи, благодаря грязь, хлюпавшую у нее под ногами. В конце концов она добралась до опушки охотничьего леса и скрылась под сенью высоких деревьев. Там Розамунда позволила себе несколько минут передохнуть. Радость избавления охватила ее. Ей было немного не по себе, но она напомнила себе о том, что свободна и какие бы опасности ни ожидали ее впереди, они не могли сравниться с радостью побега от короля Драстэна.
Розамунда устремилась в лес. Здесь дождя почти не чувствовалось — лишь отдельные капли падали с листьев. Она шла и шла, стремясь забраться в чащу леса, и по пути вспоминала уроки отца — когда-то он учил ее рыбачить и охотиться.
* * *
Лакей разлил по кубкам подогретое и приправленное специями вино, поклонился Алисанде и, пятясь, вышел из комнаты. Она, хмурясь и поворачивая в пальцах кубок, проводила его взглядом.
— Не могу сказать, — призналась Алисанда, — чтобы мне был так уж по душе этот латрурийский обычай. Моим подданным следовало бы кланяться и поворачиваться, дабы они видели дверь, порог которой им следует переступить.
— Однако, покидая королевские покои таким образом, слуги выказывают почтение, моя милая, — заметила Химена.
— Почтение? Если бы вот так, пятясь, покинул мои покои король Драстэн, это означало бы всего лишь, что он не отваживается повернуться ко мне спиной!
— И это было бы мудро с его стороны, — отметил Рамон.
— Воистину так, — поджала губы Алисанда. — Но неужели мне не должны доверять мои подданные? О нет, пожалуй, я все устрою так, как было во времена моего отца. И я ведь никого об этом не просила!
— Странно, чтобы вашим придворным вдруг потребовалось усложнить дворцовый ритуал, — сказал Рамон.
— Они внесли в него изменения только потому, что королева Петронилла настояла, чтобы мои слуги и придворные вели себя так с нею. Но она выросла намного ближе к Латрурии, чем я. Нет-нет, я непременно настою на том, чтобы все вернулось к нашему, принятому на севере, ритуалу.
— Даже в повседневные дела она ухитрилась внести сумятицу, — вздохнула Химена.
— Но разве могла она причинить нам больше беспокойства, чем то, что из-за нее вашему сыну и моему супругу пришлось покинуть дом? — вспылила Алисанда, но тут же смягчилась. — О нет, я не имею права винить эту несчастную женщину, ведь она лишилась сына!
— Не могу поверить, чтобы она приложила руку к его убийству, — подхватила Химена. Рамон кивнул:
— Судя по тому, что мне поведали стражники, она не покидала своих покоев с того мгновения, как мы расстались после ужина, и вплоть до получения ужасной вести, причем в течение часа после ужина они с королем Драстэном ссорились.
— Всего час? — хмыкнула Алисанда. — Неужто они так быстро помирились?
— Вряд ли их ссоры вообще когда-либо заканчиваются, — насмешливо проговорил Рамон, — но, согласно рассказу стражников, король Драстэн в великом гневе покинул покои и почти на час ушел.
— Но этого времени ему бы не хватило на то, чтобы убить сына и вернуться обратно!
— Думаю, не хватило бы, — кивнул Рамон. — Стражники божатся, что из замка он не выходил. Стало быть, этот час он провел где-то внутри.
— Принц Джон не выходил из своих покоев. — Химена расправила плечи и поежилась, всем своим видом выражая неодобрение. — У нас есть свидетельница.
Алисанда внимательно посмотрела на свекровь, поняла намек и не стала выпытывать подробности.
