— Странно, — покачал головой Рамон, окинув взглядом придорожные деревья, — вот не думал, что Англия так заросла плющом.
— Да, судя по тем ботаническим справочникам, что мне довелось просматривать, плющ не должен тут расти так густо, — кивнула Химена. — И как много мха!
— Да. Я знал, что в Англии сыро, но не думал, что настолько. Посмотри, сколько омелы на ветвях деревьев! Вот так в нашем мире деревьям вредит пуэрария.
— Омела? — переспросила Химена. — Точно, омела. А я и не знала, что ты увлекался ботаникой, Рамон.
— Я ею никогда не увлекался, — лукаво сверкнул глазами Рамон. — Но есть одно растение, которое я узнаю с первого взгляда, — это омела.
Химена покраснела и отвернулась, но подала мужу руку. Вернувшись к нему взглядом, она предпочла сменить тему разговора:
— Ой, сколько же их...
— Ты про воронов? — нахмурился Рамон. — Да, я тоже заметил. Я думал, что вороны большей частью гнездятся на полуразрушенных башнях, а здесь их по десятку на каждом дереве!
— А ночью так страшно ухают совы, — добавила Химена. — Готова поклясться, кто-то хочет, чтобы мы с тобой по ночам не смыкали глаз.
— Лучше не клянись, — поспешно одернул жену Рамон. — Кто знает, что тут может произойти от таких слов.
— Да, верно, — смутилась Химена. — Ой, смотри. Развилка. А дальше — деревушка! Как славно, что можно будет перекусить чем-то другим, а не солониной с сухарями.
Но как только они приблизились к деревне, позади послышался окрик:
— Посторонись! Дорогу!
Рамон и Химена уже достаточно долго прожили в средневековой Европе, чтобы понимать, что означает такой окрик. Они поспешили к обочине, и мимо них с довольной ухмылкой проскакал рыцарь, следом за которым топали по дороге двенадцать вооруженных воинов. Некоторые из них бросили оценивающие взгляды на Химену, но затем — видимо, решив, что она для них слишком стара — отвернулись.
— Можешь успокоиться, Рамон, — шепнула мужу Химена. — Похоже, они решили, что я им в матери гожусь.
— Ты так думаешь? — поджал губы Рамон и посмотрел на жену. — А для меня тебе всегда девятнадцать.
Химена кокетливо улыбнулась ему, но тут же обрела серьезность.
— Пойдем скорее, Рамон. Не понравилась мне эта процессия.
Рыцарь остановил коня возле постоялого двора и крикнул:
— Сказочная победа! Великое торжество! Я стоял рядом с принцем Джоном, когда он заколол графа Гальтейна! Я дрался рядом с ним, а он сражался с яростью безумца! Наш король — по-прежнему король, и он заточил королеву в далеком замке за измену стране! Бретанглия вновь едина!
— Верится с трудом... — прошептал Рамон, окинув взглядом жителей деревни, окруживших рыцаря и пехотинцев. Мужчины встретили вести радостными криками, а девушки отвернулись, но убежать не решились.
Оценивающе осмотрев женскую половину населения деревни, рыцарь заметил среди девушек одну, прекрасные формы которой были видны даже под мешковатым платьем. Он наклонился, схватил девушку за плечо и развернул к себе:
— Эй, красотка! Дай-ка я на тебя полюбуюсь!
Девушка попыталась вывернуться, но рыцарь приподнял ее подбородок и держал ее крепко. Он облизнулся и кивнул:
— Недурна, совсем недурна. — Он схватил девушку за руку и швырнул к одному из своих воинов. — Эй, сержант! Отведи ее в мою комнату! А ты, хозяин, приготовь для меня лучшую комнату, да поживее!
Но девушке удалось вырваться, и она спряталась за широкой спиной хозяина постоялого двора.
— Отец, нет! Спрячь меня!
— О, так это твоя дочка, вот как? — Рыцарь усмехнулся, довольный тем, что может убить двух зайцев одним выстрелом. — Ну так ведь для тебя большая честь — отдать ее рыцарю.
— Нет, сэр! — вскричал хозяин. — Она невинна!
— В ее-то годы? — усомнился рыцарь. — Либо она переспит со мной, либо со всей дюжиной солдат. Выбирай, хозяин!
— Ах вы, мерзавец! — воскликнула Химена и встала между рыцарем и хозяином. — Да как вы только смеете называть себя благородным рыцарем, если готовы опорочить невинную девушку?
Рамон вздрогнул от страха за жену, а хозяин постоялого двора, несказанно обрадовавшись появлению заступницы, обернулся к стоявшему рядом с ним мальчишке и шепнул:
— За братом Фомой! Беги со всех ног!
Мальчишка стрелой сорвался с места, а рыцарь побагровел и заорал на Химену:
— Да как ты смеешь обращаться в рыцарю, низкородная баба! Прочь! — И он размахнулся, чтобы дать Химене пощечину.
Но удар его пришелся по выставленному Рамоном посоху. Рыцарь взвыл, выругался и крикнул своим солдатам:
— Отлупите как следует этих оборванцев!
Химена выхватила из складок юбки волшебную палочку и быстро пропела куплет по-испански.
Солдаты гневно завопили и кинулись на Рамона, но тот принялся вертеть посохом на манер пропеллера, и первые же трое бросившихся к нему солдат были сбиты с ног и повалились на тех, что спешили за ними следом, и в итоге получилась куча-мала.
— Колдовство! — взвизгнул рыцарь и обнажил меч.
— Опрометчивость, я бы так сказал, — поправил его Рамон. — Разве вы никогда не учили своих людей тому, что не стоит недооценивать противника?
Рыцарь замер, воздев над головой меч и с подозрением глядя на Рамона.
— Говоришь ты совсем не как крестьянин.
— Для истинного рыцаря должно быть все равно, к какому сословию принадлежит человек, — тоном наставника проговорил Рамон. — Истинный рыцарь готов распространить свое благородство на всех, а девственница-крестьянка должна быть для вас столь же неприкосновенна, как благородная дама.
Гневное выражение на физиономии рыцаря сменилось опаской.
— Да кто ты такой, чтобы меня поучать! Тоже мне — учитель выискался!
— Воистину — учитель и ученый, — ответил Рамон и, наверное, сказал бы что-то еще, но тут подбежал монах в коричневой сутане, с выбритой на макушке тонзурой.
— Что вы, что вы, сэр рыцарь! — запричитал монах. — Неужто вы готовы нарушить данный вами обет благородства и лишить девушку невинности?
Рыцарь устремил на монаха ошарашенный взгляд, мстительно посмотрел на хозяина постоялого двора:
— А это не твое дело, бритоголовый!
— Мое дело — благо всех и каждого в приходе! — С этими словами монах заслонил собой Химену. Теперь рыцаря от намеченной жертвы отделяли уже четверо вставших плотной стеной людей. — А вы сейчас находитесь в моем приходе, так что ваша душа также вверена моим заботам! Вспомните о заповедях, о рыцарь! Более же всего вспомните о шестой заповеди!
— Но она не замужем, если и вправду девственна, как утверждает ее отец, — возразил рыцарь. — Это не соблазнение чужой жены.
