— Откуда вы знаете? — изумилась Розамунда. — Ой, да, как я могла забыть! Ведь вы же маг! Да, конечно, днем я где-нибудь пряталась, чтобы меня не разыскали солдаты, а ночью тоже пряталась, но не спала, потому что боялась ночных духов. Но при малейшей возможности я бежала, и все время на восток, к морю, чтобы как-нибудь попасть на корабль и уплыть подальше от это страшной страны!
— Вот мы и встретились — ведь мы тоже движемся к побережью, — проговорил Мэт. Вообще-то он подозревал, что к их встрече причастны и святые — покровители Бретанглии и Меровенса, но решил, что лучше не высказывать собственно-то мнения об их планах. — А почему вы решили бежать? Узнали о гибели Бриона?
— Да... Бедный... милый... дурачок.
Глаза Розамунды наполнились слезами. Сэр Оризан тоже чуть было не прослезился. Похоже, ему передавались все чувства его подопечной.
А вот сержант Брок оскорбился:
— Дурачок? Да принцу Бриону равных не было в военном ремесле!
— В военном — быть может, но только не в том, что имеет значение для женщин, — объяснил сержанту Мэт. — Да он и не мог себя проявить в этой области, поскольку его возлюбленная была помолвлена с его братом.
Розамунда одарила его взглядом, полным искреннего изумления.
— Я тоже влюблен, — пояснил Мэт. — И не первый год.
— Но я не влюблена в Бриона! — пылко возразила Розамунда и тут же смутилась. — Но... он был единственным в королевском семействе, кто не стал бы унижать меня... ну, вы понимаете как.
На глаза ее вновь набежали слезы.
— И теперь, когда его нет в живых, ваша жизнь стала невыносимой?
— Мне известно, каковы замыслы короля насчет меня, милорд, — гордо вскинула голову Розамунда. — И мне эти помыслы ненавистны! Скорее я была готова пасть от рук посланных за мной в погоню солдат или разбойников!
— Чуть было не пали, — кивнул Мэт. — Что ж, я очень рад, что они не успели догнать вас и что прежде вы успели найти нас. — Мэт скатал одеяло и уложил его в мешок. — Пора трогаться. Мертвых не трогайте, лошадей возьмем. А нам вовсе ни к чему задерживаться здесь и ждать возвращения уцелевших с подмогой.
* * *
Сержант Брок первым шел по темному лесу. Сэр Оризан и Розамунда шли пешком и негромко разговаривали — обменивались новостями. Мэт шел последним и заметал следы.
О нет, вам не помогут ни азимут, ни карты,
Не вызнать вам, ребята, каков у нас маршрут,
Не отгадать с трех раз вам ни финиша, ни старта,
Ведь мы ушли с запасом в четырнадцать минут!
За эти минуты уйдем далеко
При свете полночной звезды,
Любая погоня вовек не найдет
Моих заклинаний следы!
Наверное, спутники успели пройти уже с тысячу футов по полночному лесу, когда Мэт вдруг обернулся и заметил футах в ста позади долговязую фигуру с непропорционально длинными руками. Тот, кто шел за ними, пятился и весьма своеобразно размахивал руками.
Глава 18
Мэт поджал губы. Он мог вполне представить себе, что за стишок декламировал Бохи. Суть этого стишка наверняка заключалась в том, чтобы придать волшебству, с помощью которого Мэт заметал следы, столь пикантный аромат, что его учуяла бы за целую милю любая колдовская ищейка в королевстве, будь у нее даже большие проблемы с обонянием. Мэт прищурился и проговорил:
Коварный бохан, ты уж нас прости,
Но нам с тобой, увы, не по пути
Ты за собой погоню поведешь,
А нас, голубчик, больше на найдешь!
С нескрываемым удовольствием Мэт понаблюдал за тем, как плавно водящая длиннющими руками фигура еще некоторое время двигалась вдоль тропы, но затем стала уходить все левее от нее. Ни о чем не подозревая, бохан продолжал размахивать руками и, наверное, все еще напевал свой коварный куплет, но вскоре скрылся из глаз, углубившись в лес. Мэт же решил закрепить достигнутый успех и еще несколько минут передвигался по тропе, никуда не сворачивая, но при этом пятился и непрерывно читал придуманный стишок.
Розамунда настояла на том, чтобы ей позволили принять участие в подготовке к ночевке. Похоже, она действительно не была белоручкой и кое-чему обучилась в детстве, во время тех вылазок на природу, в которые ее вместе с принцами брал сэр Оризан. Она умела разводить костер, от которого почти не было дыма. Сержант Брок, конечно, был обескуражен тем, что принцесса выказала такое жгучее желание взять на себя часть, по его мнению, чисто мужских дел, и, настоял на том, чтобы ужин готовил он, а не принцесса. В итоге Розамунда стала резать лапник и укладывать его на землю, чтобы затем положить поверх одеяла.
На ужин было два блюда — похлебка из солонины и рассказ Розамунды о том, как протекала война. Девушка, конечно, могла рассказать только о том, что слышала сама. К концу ее рассказа у всех слипались глаза. Первым вызвался постоять в дозоре сэр Оризан. Он уселся на большой валун и долго любовался своим уснувшим сокровищем. Наблюдая за ним, Мэт пришел к выводу, что Оризан не влюблен в принцессу, что в его сердце она занимает место дочери, которой у рыцаря никогда не было. С этой мыслью Мэт и уснул.
Разбудил его жуткий вой вдалеке. Все остальные тоже проснулись и сели, а вскочивший на ноги сэр Оризан пошептал:
— Что это за жуть такая, лорд маг?
— Это охотники и их псина, — ответил ему Мэт. Вой перешел в истеричный визг и растаял вдали, сопровождаемый криками напуганных людей. Вслед им, казалось, вопили, лаяли, визжали и топали ногами зверей эдак двенадцать сразу.
— Собака пошла по самому пахучему магическому следу, который учуяла, — пояснил Мэт. — Этот след навел ее на весьма удивленного бохана, который в данный момент жутко зол. Надеюсь, злобу свою он удовлетворит тем, что прогонит тех, кто его потревожил, а к тому времени, как у него иссякнет запас азарта, он уже будет слишком далеко для того, чтобы успеть вернуться к нам к утру.
— А что такое «бохан»? — спросила принцесса Розамунда. Мэт снова улегся спать, а сэр Оризан стал отвечать принцессе на ее вопрос. Когда рыцарь умолк, принцесса заключила:
— По-моему, это очень полезный дух.
— В крайне редких случаях, — уточнил Мэт. — В виде исключения. Как сейчас, к примеру.
* * *
Как выяснилось, дорога до побережья оказалась намного короче, чем думали Мэт и его спутники. Уже на второй день они добрались до рыбацкой деревушки, и теперь нужно было до темноты разыскать лодку. Рыбаки как раз возвращались домой после рыбной ловли и привязывали свои суденышки к длинному причалу. Мэт переходил от одного рыбака к другому и выспрашивал дорогу до Эрина.
Все, кого бы он ни спрашивал об этом, отворачивались, качали головами, бормотали что-то неразборчивое. Почему рыбаки так вели себя, выяснилось, когда Мэт подошел к последнему, самому старому.
