— Это похоже на правду, — серьезно кивнула Алисанда. — Никогда не видела столь злобного создания, как Гагерис. И как только принц Тулена мог обручить с таким свою дочь?
Мэт пожал плечами.
— Тогда ей было всего-то десять лет, да и Гагерис, наверное, в четырнадцать лет получше смотрелся. Тогда правду о нем знали только его родители да слуги.
— Ну да, — кивнула Алисанда, — и власти у него тогда было совсем немного, и потому он еще не стал таким чудовищем. — Она вздохнула. — Бедняжка Розамунда! Как она, наверное, страдает в таком окружении!
— Только не говори, что она выросла в этой семье!
— Существует такой обычай: невеста живет в семье жениха со времени обручения, муж мой, — с печальной улыбкой отвечала Алисанда. Ей было немного неловко перед Мэтом, который знал еще далеко не обо всех обычаях ее страны. — Девушка должна освоиться на новом месте, а в случае с Розамундой — в чужой стране.
— Десятилетнюю девочку забрали от родителей, и она выросла среди чужих? — Мэт поежился. — Ну, хотя бы Петронилла ее при себе держит...
— Так ты это тоже почувствовал?
— О да... Но ведь наверняка при Розамунде были какие-нибудь дамы из Тулена?
— Были, конечно, но король Драстэн их всех отослал домой. Сэра Оризана он отослать не мог, а дам — мог, и сделал это.
— А я все гадал, откуда он взялся и когда появился на сцене событий. Трудно представить, чтобы человек с таким ужасным южномеровенским акцентом жил в бретанглийской королевской семье. Следовательно, он состоял в свите, доставившей Розамунду в Бретанглию?
— Он приставлен в девушке в качестве телохранителя, — сказала Алисанда. — Правда, король Драстэн возражал против этого. Он полагал, что девушку не от кого охранять, если она станет жить под его покровительством.
— Но все же не смог отослать рыцаря, имевшего приказ от своего сюзерена?
— Если бы он все же решился отослать сэра Оризана, тем самым он нанес бы смертельную обиду своему будущему родственнику. Вместо этого король Драстэн приставил сэра Оризана к своим сыновьям, дабы тот обучал их премудростям рыцарства и оберегал от несчастий.
— То бишь вместо одного чада он теперь охраняет четверых, вот как? — нахмурился Мэт. — Может быть, оно и к лучшему. Наблюдая за принцами, он позаботится о том, чтобы они не приставали к Розамунде.
— Возможно, так оно и есть, — кивнула Алисанда. — Однако у меня есть опасения, что бывают случаи, когда сэр Оризан не может защитить ее.
— Само собой, как только появляются Петронилла или король Драстэн. Очень может быть, что королева обожает своих сыночков больше, чем кажется на первый взгляд.
— Я бы сказала, что она их вовсе не обожает — разве что своего любимчика, а он не показался мне таким уж гадким.
— Брион? О да. Этот по крайней мере способен отличить добро от зла. Это заложено в кодексе рыцарской чести. Да и братья его отлично видят, где добро, а где зло. Просто они выбрали для себя Зло, вот и все.
— Как погляжу на Джона, так и тянет поморщиться. — Алисанда зябко поежилась и села. — Наверное, я зря так... Скорее всего он совершенно безвреден, хотя и непрерывно хнычет, как ребенок...
— Думаешь, он недостаточно умен для того, чтобы представлять какую-то опасность? Знаешь, дорогая, на жизненном пути мне попадались весьма и весьма не блещущие умственными способностями чудовища.
— Быть может, и так, — покачала головой Алисанда. — Но не виноват же он в том, что у него вся физиономия в прыщах и что он так склонен к полноте.
— Тем не менее это также не говорит о соблюдении гигиены и приверженности к здоровым привычкам, — заметил Мэт. — И я никак не пойму — как тот, кто — по его собственным словам — посвящает столько времени фехтованию на свежем воздухе, может сохранять бледность завсегдатая бильярдной.
— Как бы то ни было, он очень неприятный молодой человек, — снова поежилась Алисанда. — А «бильярдная» — это что такое?
— Это помещение для игр под крышей, милая, вроде тех настольных игр, благодаря которым наши рыцари умудряются не изрубить друг друга на кусочки зимой.
— Стало быть, в таких комнатах играют только в шахматы и им подобные игры? — уточнила Алисанда. — А я так надеялась, что меня сегодня ожидает другое развлечение. Я так нуждаюсь в утешении.
— Надеюсь, я сумею тебя утешить.
Мэт склонился, чтобы поцеловать жену, но их губы только-только успели соприкоснуться, как послышался стук в дверь.
Алисанда недовольно поджала губы. Мэт на миг замер и со вздохом выпрямился.
— Господи, ну хоть бы нас оставили в покое на денек-другой!
— Я бы и часу покоя порадовалась! — Алисанда развернула свой стул к дверям и села, расправив плечи. — Входите!
Двери открылись, и вошла леди Дульсет. Лицо ее было бледно и взволнованно.
— Прошу прощения, ваше величество, но сэр Оризан вернулся из города с тревожной вестью...
Алисанда вскочила, схватила с кровати платье и сунула руки в рукава.
— Велите ему войти!
Леди Дульсет поклонилась и отступила к дверям. Вошел сэр Оризан — подтянутый, прямой, с взволнованно-напряженным лицом. Он опустился на одно колено:
— Моя повелительница!
— Воистину, — милосердно кивнула Алисанда, — и мне тем более приятно слышать эти слова из ваших уст, ведь вы уж десять лет как обитаете в иноземной державе. — Какую бы весть вы ни принесли, говорите теперь же, как бы ужасна она ни была!
Сэр Оризан помрачнел:
— Дело касается принца Гагериса.
Алисанда нахмурилась:
— И что с ним?
— Была... Была потасовка... драка в кабачке, — отвечал сэр Оризан. — Принц хотел защитить честь девушки, и... в неразберихе...
Алисанда вскочила со стула:
— Серьезно ли он ранен?
— Случилось самое худшее, ваше величество. Он... Он...
— Только не говорите — «погиб»!
— Боюсь, все обстоит именно так, ваше величество.
Сэр Оризан склонил голову так, словно в следующий миг на его шею должен был обрушиться топор палача.
Алисанда со стоном опустилась на стул. Она уже была готова уронить голову на подставленные ладони, но сдержалась, не желая выказывать слабость даже в присутствии ближайшей поверенной.
Мэт опустил руку на плечо жены:
— Думаю, нам надо переговорить несколько минут наедине, чтобы обсудить эту новость.
— Верно! — воскликнула Алисанда. — Благодарю вас, сэр Оризан. Прошу вас, теперь оставьте нас.
Рыцарь поднялся и начал пятиться к двери, но вдруг растерянно проговорил:
— Я должен сообщить о случившемся их величествам монархам Бретанглии.
