Она распахнула свои небесные глаза, что-то пискнула, вскинула руки, даже стукнула пару раз по плечам, а потом сдалась. Расслабилась, руки сомкнулись за шеей, глаза закрылись, а губы наоборот приоткрылись.
Ох, какими же сладкими они оказались! Мягкими, податливыми, от которых просто невозможно оторваться. Да я и не собирался, напротив, погрузился в их негу, слегка прикусил нижнюю более полную губку, отчего она вся завибрировала. Ее стон пробрался в самое мое нутро, заставил сердце биться еще сильнее, гнать кровь по венам, жаждать куда большего.
Я не выдержал, прижал ее еще теснее, пробежался языком по зубкам, толкнулся внутрь, ловя новый стон, а потом… вздрогнул от возмущенного вопля.
Что его мрасканы драли! Чтобы он только шварками питался! Чтоб его шкуру постелили в доме утех и…
Дальше я придумать не успел, потому что кроме волка, который в очередной раз порвал мои штаны (все, пусть теперь на четырех лапах ходит — я ему больше ничего не дам!), артефакт Карины принялся петь.
Взгляд у прекрасной девы блуждал, она не совсем понимала, что происходит, но вот она уже пришла в себя, протянула руку к зеркалу, поднесла к лицу, наморщила лоб.
— Надо же, входящий звонок от неизвестного номера, она прикусила вспухшую от поцелуев губку, взглянула на меня. — Это, скорее всего, тот Константин звонит. Хочет втык дать.
Чем больше я смотрел на нее, тем меньше хотел отпускать. С другой стороны, кто я такой, чтобы препятствовать ее возвращению домой? Схватил тут, поцеловал без спроса, Константина окончательно разозлил. Кто бы он ни был.
Глава 6. Новые обстоятельства
Карина
Я совершенно не понимала, что теперь делать. По большому счету, мне было все равно на чье-либо порицание. Привыкла, нарастила шкуру. Кому, вообще, какое дело до того, с кем я целуюсь? С Торбандом был эксперимент, а с Николя… о, с Николя был настоящий пожар! Умопомрачение, извержение гормонов, отлет крыши и прочее, и прочее. Его губы, такие горячие, такие властные и ненасытные, они заставили кровь кипеть, а мозги плавиться.
Невероятно, и никакие усишки не помешали! Я о них вообще не вспомнила, настолько приятно было. Да что там приятно — сногсшибательно! Черт, я ни с кем еще не ловила такой зачетный кайф. Правда, не сказать, что у меня такой уж обширный опыт, но имеется, да.
— To есть это еще и артефакт связи? — подал голос Николя.
Вид у него был еще тот: глаза сверкают, дышит рвано, словно бежал стометровку на время, а сам весь такой сексуальный…
— Да, тут много функций, — кивнула в ответ, автоматически мазнув по экрану в сторону зеленой трубки.
Черт, хотела же отклонить!
— Будь добра, дай трубку Николя, у меня к нему серьезный разговор, — из динамиков словно металл полился.
Казалось, что он, как тот терминатор из жидких кристаллов, сейчас просочится к нам самым невообразимым способом, потом соберется в эдакого железного человека и всех проткнет своим сарказмом.
Пока я раздумывала, а не послать ли его лесом, Николя сам протянул руку и забрал у меня телефон.
— Я слушаю, — он держал его около рта, совсем не так, как надо держать телефон, но ему все было прекрасно слышно, как и мне.
Уж больно громко и четко говорил Константин.
— Ты что там с нашей девицей делаешь? — принялся строго выговаривать он ему, словно имел ко мне хоть какое-то отношение.
— А с чего вы вообще решили, что имеете право задавать такие вопросы? — я не выдержала и вмешалась.
— Молчи, женщина, не с тобой сейчас разговариваю, — отбрил меня голос.
— Вы бы уже определились, девица я или женщина, — терпеть не могу, когда меня затыкают!
— Дело не в тебе, а в том, какой пример ты подаешь остальным! — из какого он вообще века?
— Так никто же не видит трансляцию, — я развела руками. — Вы сами ограничили доступ. Кстати, как вы умудрились, у нас тут божественные значки вместо обозначений связи.
— Полностью не смог, только комментарии отключил, — раздраженно отмахнулся Константин. — Поэтому веди себя прилично! Нечего позорить землян в чужом мире.
— А в чем, собственно, позор? — невозмутимо выдал Николя. — Может, у меня самые серьезные намерения?
И так посмотрел на меня… плотоядно, что я вздрогнула.
— Может или серьезные? — ехидно уточнил Константин.
Николя смотрит мне в глаза, но кажется, что глядит прямо в душу. Его взгляд вдруг стал серьезным до невозможности. Он протягивает руку, прикасается к моей щеке, проводит чуть шершавым пальцем по скуле, спускается к губам, очерчивает их, а они… Они, кажется, живут отдельной от мозга жизнью, потому что ловят его, немного посасывают, а потом… Потом в ход идут зубы: они прикусывают палец, отчего Николя вздрагивает всем телом.
Телефон летит куда-то в сторону, меня вновь обхватывают сильные руки, губы обжигают, клеймят. Мы оба горим, вжимаемся друг в друга, словно по отдельности замерзнем и перестанем существовать. Или разлетимся в невесомости и больше никогда не сможем быть вместе.
Из телефона раздаются какие-то немелодичные звуки, но мы на них не обращаем внимания. Целуемся, как одержимые, словно если перестанем, то задохнемся. Будто губы другого — источник воздуха, источник жизни на земле.
Стоп, я ведь не на Земле, а черти знает где, а этого человека знаю от силы пару часов. Тогда почему я не нахожу сил оторваться от него? Почему стоит мне поднять руки и перестать держаться за него. мне становится холодно и больно? Нет, там. где мы продолжаем соприкасаться, все хорошо, а вот руки ломит, тянет вернуться обратно на плечи, почувствовать их ширину, силу крепких мышц. скрывающихся под щегольской одеждой.
Безумно хочется… узнать. что там, под ним, этим пижонским костюмом. Наощупь все очень и очень, отчего руки начинают зудеть от желания стянуть с него хотя бы пиджак.
— Вы издеваетесь?! — доносится словно сквозь вату чей-то возмущенный голос.
Кое-как сосредоточиваюсь, осознаю, что это уже не Константин — того не слышно, а несчастный обездвиженный оборотень. Обездвиженный и обиженный, потому что его пару (пусть она и оказалась какой-то не такой) прямо при нем целует вовсе не он. А она, то есть я, такая негодяйка, отвечаю со всем пылом.
Совесть? Нет. не проснулась. Потому что я ничего к нему не чувствую, да и переносить в другой мир себя не просила. Впрочем. в объятьях Николя мне начинает нравиться эта авантюра.
6.2
Николя
С этой девой я чувствую себя совершенно по-иному. Ощущение, словно я молодой щегол, только-только дорвавшийся до самого интересного, и у меня сносит крышу. Практически буквально, потому что голова дуреет, словно не Торбанд тут оборотень, а я. А Карина — моя истинная пара. Нет, я далеко не вервольф, и даже эксперименты с шерстью и когтем беты, которые я когда-то сумел заполучить (стратегической хитростью, но смог!), ничего не изменили. Потому что это было бы чревато потерей личности и разума. Но почему тогда сейчас я этот самый разум потерял?
