— Сначала длаконы! — хм, мне нравятся приоритеты этих малявок.
Я бы тоже выбрал дракона, а не такого бестолкового дядю.
Впрочем, я оказался неправ насчет племянников, ведь Торбанда обступили дети постарше. Тоже явно одной породы, но уже более осознанные. Они с удивлением взирали на путы, сковывавшие его движения, а также на нас и ренегата.
Наконец, люди расступились, и к нам вышел альфа Архельдора. Высоченный, куда крупнее остальных (а те не отличались хрупким телосложением) и… едва достигающая груди девушка. Красивая, дерзкая, чем-то неуловимо напоминавшая Карину.
— Магнус, старый пройдоха, где ты в этот раз нашел эту бестолочь? — голос альфы можно было сравнить с грохотом падающих камней.
М-да, все-таки хорошо, что я в прошлый раз до него не добрался, ибо дело могло закончиться куда печальнее, нежели с бетой. О, а вот и он — стоит плечом к плечу и яростно смотрит на меня.
Шварк, лишь бы Карину не тронул.
9.2
Карина
Я стояла и не верила своим глазам. Нет, не из-за бесстрашных детей, смелостью которых я была просто обескуражена, а от того, кто предстал перед моими глазами. На всякий случай протерла их, глянула на телефон — что зрители скажут?
И они не подкачали:
Всепоплану: нихрена себе мужик! Я ему в подмыху дышать буду.
Хан Соло: да хрен с ним, мужиком, ты бабу не узнал?
Марфа-без-души: ой, неужели это сама Рената Пономаренко?
Жизель Бу-бу: так вот куда она подевалась, когда ушла из «Аверса и Peвepca>>[1]!
Даблтрабл: епрст, не, ну я точно туда хочу. Ау! Кто-нибудь! Возьмите меня в тот мир!
Алехандро: ого, а это уже серьезно. Спроси у нее, она точно та самая Рената, или просто похожа?
КатяФранк: можно я сматерюсь? Ребенок пока внутри, не услышит.
Пиринея: Даблтрабл, если что, я с тобой.
Даблтрабл: заметано;-)
И тут раздался гомерический хохот. Нарушил, так сказать, торжественность момента. И тогда я окончательно поняла, что это Рената Пономаренко — известная телеведущая, пропавшая около десяти лет назад. Ох, как я переживала, когда вместо нее взяли эту спесивую Мамлееву! Так больше и не смотрю, разве что юбилейный сезон, когда старых ведущих приглашали.
Да, так ржать может только она. Заливисто, от души, с придурью.
— Что случилось? — главный мачо (так я про себя назвала альфа-самца) вскинул бровь, не совсем довольный, что испортили процедуру знакомства.
Похоже, он хотел поиграть своими более чем внушительными бицепсами. Да-да, их было видно, потому что, несмотря на холод, этот образец мускулистого тестостерона, стоял в одних штанах и меховом жилете на голое тело!
Черт, даже я, влюбленная в Николя, и то сглотнула.
И было от чего! Ведь в этих накаченных двух метрах (а может и больше, я рулетку с собой не брала) было столько всего: белые волосы, убранные в высокий хвост, пронзительные голубые глаза, волевой подбородок, мускулы. Ой, о них я, кажется, уже говорила. В общем, даже король Филипп уступал ему в сексапильности. Разве что Аман, который дракон, был таким же невероятным, но я его плохо разглядела — упала в обморок.
Но! Самое удивительное, что, несмотря на эстетический экстаз, тягу я чувствовала только к… Николя. Лишь к нему хотелось прикасаться, лишь его хотелось целовать.
Хм, то есть эта их истинность так проявляется? Тогда, кажется, я влипла.
— Еще одна землячка! — сквозь смех выдавила из себя Рената. — Ты что, тоже на истукана залезла?
— Какого истукана? — не поняла я.
— На… — и тут ее прервали, лишив дара речи.
Она открывала и закрывала рот, но не могла произнести ни звука.
— Прости, Харальд, но если все те люди, что сейчас смотрят на нас через иномирный артефакт, узнают, как сюда попала Рената, то скоро нам настанет конец, — Магнус развел руками, мол, ничего личного.
— Ой, то есть имеется и другой способ сюда попасть? — подала я голос.
Любопытно же! А еще, радовало, что я не одна тут такая.
— Потом поговорим, без свидетелей, — к Ренате вернулся голос. — Ты можешь выключить телефон?
— Не-а, — развела руками точь-в-точь как Магнус. — У нас тут полный божественный беспредел.
— Так, все в дом, и этот хмырь тоже, — кивнула она на ренегата. — А то холодно. Дети! — гаркнула она изо всех сил, что аж снег с крыш поехал. Вервольфы вновь привычно прикрыли уши. — Отстали от драконов! Потом покатаетесь!
И тогда-то я поняла, кто в Архельдоре главный…
И возгордилась. Все же Рената — моя землячка. А еще любимая ведущая!
[1] Историю попадания Ренаты, ведущей тревел-шоу «Аверс и Реверс», можно узнать в романе «Истинная для волка».
9.3
Николя
Внутри Главного дома Архельдора было… уютно. С одной стороны, все довольно грубое, с другой — множество интересных акцентов вроде симпатичного ковра, интересной посуды и прочее, и прочее. Сразу видно — приложена талантливая женская рука.
Интересно, как изменится мое жилище, когда Карина смирится с нашей парностью?
Я взглянул на нее, и вновь притянул к себе.
Не отпущу! А даже если сбежит, то найду способ пробраться в ее мир, начищу морду Константину, а потом… посмотрим. Все же не стоит допускать ее ухода — это первоочередная задача. Кота еще перенести, чтобы точно успокоилась.
— Присаживайтесь, — Харальд махнул рукой в сторону лавок, расположенных вдоль длинного очага, в котором жарко пылал огонь.
Сам он вместе с супругой сел на роскошные массивные кресла, стоявшие во главе очага. К нему на колени тут же вскарабкались те самые непоседы, оседлавшие драконов. Сейчас они были без верхней одежды, отчего казались еще меньше. Сколько им? Лет по пять?
Драконы тоже присоединились к нам, разумеется, приняв человеческий облик. Аману принесли такое же кресло, как и у Харальда, а Диана пристроилась около Ренаты. Более того, они пытались умыкнуть у меня Карину, но я не дал. Потом, когда официальная часть закончится, отпущу, но не сейчас.
Хотя… кто сказал, что позже мне будет это легко сделать?
— Рассказывайте, что опять натворил этот балбес, — Харальд грозно взглянул на младшего брата.
Похоже, устраивать неприятности — это конек Торбанда.
— Возжелал иномирной жены, — ехидно протянул я.
В конце концов, с меня все началось, надеюсь, мной и закончится. По крайней мере, судьба Карины.
— Опять? — хозяйка Архельдора закатила глаза.
— Сколько раз тебе объяснять, что истинную пару дарует Небесный Волк и только когда воин становится достойным ее? — рыкнул он на сжавшегося подростка.
