— Опа, косяк, братва, — крякнул Борис.
Мы влетели в зал со всех ног, толкнув тяжелые двери, и скрип петель заполнил тихое помещение…
На нас сразу обернулись сотни глаз. Недовольных глаз.
— Кто-то явно подходит к учёбе с должной ответственностью, — сказал рядом долговязый парень.
Высокий, одетый в странную тёмно-синюю мантию, у него был длинный нос, гордо вздёрнутый подбородок, и идеальный пробор в светлых, как у меня, волосах. Рядом с ним захихикали несколько девчонок, и я понял, что мне он сразу не понравился.
— Нос бы ему поправить, — прошептал здоровяк.
Кажется, долгоносый его услышал, и подарил взгляд ещё высокомернее. Куда уж ещё-то больше?
— ТИШИНА! — голос ректора Дворфича прокатился под сводами.
Делать было нечего, и мы с Борисом встали неподалёку от долговязого — ходить под взглядом гнома не хотелось. Да и вперёд через толпу уже было не пробиться.
— Все знают, что наша академия основана двумя величайшими игроками всех времён, — Дворфич обвёл всех взглядом, — Их давно нет с нами, но дело их живо до сих пор.
Он указал вниз, на статую сплетённых рук.
— Их настоящие имена не сохранились, но вы знаете, как их зовут сегодня. Как?
Толпа грохнула:
— Аим и Рандом!
Борис рядом со мной тоже радостно крикнул вместе со всеми, а я только удивлённо обводил всех взглядом.
— Чего? — вырвалось у меня.
— Именно, — Дворфич поднял руки, — Достигшие такой силы, что до сих пор дух этих великих магов защищает стены этой академии. Их жизненный путь — это основа пути любого мага… тьфу ты!
— Игрока, — подсказала рядом женщина средних лет.
Высокая, в очках, с волнистыми красноватыми волосами, и в сером строгом костюме юбкой до колен, она не сводила с меня взгляда. Будто знала, кто я.
— Точно, эти новые словечки. Аим и Рандом, — повторил Дворфич, — И так, Аим — это ваши умения, навыки, мастерство. Рандом же, — он обвёл снова всех взглядом, скользнул и по мне, — Рандом — это удача, везение, интуиция.
Я даже усмехнулся. Кто бы знал, что такие слова, столько раз звучавшие в играх, я буду слушать на полном серьёзе от великого… кхм, гнома.
— Весь ваш путь теперь будет состоять из этих двух вещей, — Дворфич поднял руки, — Так начнётся же ваш путь. Добро пожаловать в Баттонскилл!
Это было пафосно, но эффектно.
Все захлопали, а статуя-фонтан вдруг стала раздвигать пальцы. С грохотом и скрипом между огромными ладонями образовалось пространство, и Борис рядом со мной в нетерпении потёр ладони:
— Ядрён батон, сейчас определение будет.
— Было бы чему радоваться, — произнёс рядом тот долговязый с носом, — Получить класс — это ещё не научиться.
— А в пятак? — улыбнулся двузубой улыбкой здоровяк и погладил кулак.
Долговязый удивлённо осёкся, проглотив своё высокомерие.
Честно сказать, я тоже волновался. Я будто попал в параллельную реальность, и вот сейчас она окончательно должна была поставить точку. Либо я игрок, либо я… проснусь в тёплой кроватке и только вспомню странный сон.
— Господа, — Дворфич неожиданно поднял руки, — Прежде, я хочу сделать заявление. Этот учебный год не самый обычный.
Все подняли головы, удивленно глядя на ректора. Даже преподаватели вокруг посмотрели с недоверием. Видимо, гном внёс в привычную церемонию что-то новое.
— Тяжко говорить об этом, но Баттонскилл не терпит лжи и секретов, — его голос раздавался, заставляя меня волноваться, — Все помнят Тёмного Чекана?
По толпе прокатился вздох, а у меня забилось сердце. Я сразу вспомнил взгляд модератора Чернецова…
Не может же ректор вот так сейчас выдать меня?
Глава 8, в которой тёмные эльфийки
В зале воцарилась тишина. Мне казалось, что моё гулко бьющееся сердце слышали все.
— Семнадцать лет назад, — Гармаш Дворфич говорил чётко и громко, — Семнадцать.
— Число игрока, — повторила женщина рядом с ним, — Число силы.
Ректор, улыбнувшись, кивнул. Вообще, я заметил, он будто обожал вот такие пафосные выступления.
Вот и сейчас он сделал паузу и обводил всех взглядом, будто издевался надо мной. Сейчас как скажет: «Вот он, сын Чекана. Бейте его!»
Но он, наоборот, стал рассказывать про число семнадцать и какое оно важное. И усиленная семёрка, и свойства в математике…
Я понял, что сам себя накручиваю, и стал рассматривать преподавателей. Борис решил, видимо, меня просветить, и прошептал:
— Эта красноволосая, как батя сказал, историчка.
— Чего? — у меня чуть всё не упало.
Я что, и в академии игроков буду историю изучать? Вы серьёзно?
— Ой, как она гоняет всех по истории магии.
Я облегчённо выдохнул. Ну, учебник по истории магии я ещё открою, ладно уж.
Женщину с красными волосами, стоящую правее ректора, я заметил и до этого. Вид у неё был строгий, и узкие очки в форме срезанного сверху круга только усиливали эффект. На ней не хотелось задерживать взгляд, достаточно было видеть, как она поправляет всё время директора.
Все молчат, а она поправляет. Что-то это да значит.
Рядом с ней стоял высокий и худой мужчина с зализанной набок чёрной чёлкой.
— А это кастолог.
— Чего? — вырвалось у меня беспомощное.
— Ну, ядрён батон. Ты знаешь, что такое каст? Это когда вот так руками, — и Борис изобразил, будто колдует какое-то заклинание.
Я усмехнулся и кивнул, рассматривая кастолога.
Тонкое лицо, губы вытянуты в трубочку, будто у горделивого дворецкого. В фильмах всегда такие открывают двери. Да и одет этот преподаватель был так же — его строгий чёрный костюм подошёл бы и пианист, и дирижёру, и дворецкому.
— Этот полуэльф, короче, учит основам магии. Батя до сих пор помнит, как он учил генерации ярости, там весь поток лежал от смеха, — плечи Бориса чуть затряслись, и он уткнул кулак в губы, чтобы не засмеяться.
Шутку я вполне понимал. Холёный дирижёр и ярость — вещи несовместимые.
У кастолога и вправду подозрительно заострялись уши, но стоял он на мосту крепко, в воздухе не парил.
По другую сторону от ректора Дворфича стоял высоченный плечистый парень-азиат. Хотя, рядом с гномом все будут казаться высокими, но этот будто с ринга сошёл и наспех натянул костюм. Вон, даже на лбу осталась тесёмка, подвязанная на манер тайского боксёра. Да и руки, которые он держал скрещёнными на груди, на запястьях были обвязаны эластичными бинтами.
