А прямо под моими ногами лежала выпавшая из монстра пластинка со скиллом. С моего порезанного подбородка на неё капала кровь…
— Быть не может, новичок, — силуэт Дворфича в коридоре взмахнул молотом, — Второе умение! Да ещё и сам инициировал!
Глава 20, в которой много ответов
— Скилл? — только и вырвалось у меня.
Непонятная слабость прокатилась по всему телу, ноги подкосились, и я упал на колени… Да что со мной творится?
Рука попала на деревянную дощечку, с каплями моей крови. Я успел заметить рисунок сломанного ключа, а потом табличка скилла просто рассыпалась в труху.
— Эх, новичок, зубы тритона попали в тебя, — Дворфич подошёл и вытянул из своего поясного кошеля зелёный бутылёк.
Откупорил пробку и хозяйским движением сунул мне в губы. Жидкость была такой горькой, что меня едва не стошнило. Проглотив, я чуть не выплюнул всё обратно.
Тут мимо меня прошмыгнула белая шевелюра…
— Гончар, а ю тормоз? — Блонди протянула руку, набирая висящий над убитым пылевым облаком огонёк опыта.
— Плеер, так-то убийство этого моба — заслуга преподавателей Баттонскилла, — Дворфич покачал пальцем.
— Гармаш Дворфич, последний удар за Гончаром, — Лана даже ухом не повела, так и продолжала набирать опыт.
Склянка заметно наполнялась, приближаясь к горлышку.
— Ядрён батон, сколько ж там?
— Ну, учитывая, что этот саммон… ой, моб, — Дворфич кашлянул, — что этот моб с девятого уровня. А может, и вообще с той стороны.
Я ещё раз посмотрел на гнома, потом на своих тиммейтов.
Боря, держась за живот, поднял кулак, чтоб приободрить меня.
Биби пришла в себя, но была бледная, как моль: на фоне её рыжих волос она вообще была похожа на вампиршу.
Лекарь только и скрёб подбородок, оглядывая всё вокруг, а потом встретился со мной взглядов и кивнул.
А потом я потерял сознание…
* * *
Я очнулся в больничной палате. Несколько кроватей в большом зале, в основном все пустые. Рядом на тумбочке пакет, внутри угадывались фрукты.
Лунный свет падал через огромные окна, вызывая вокруг зловещие тени. Кажется, кто-то стоит в дальнем углу… Забвенцы?
Я пошевелился, и почувствовал больное неудобство в левой руке. Рядом стояла капельница, и в меня заливались два каких-то раствора, в темноте сложно было понять цвет.
Покрутив головой, я подумал позвать медсестру, но пересохшее горло издало только слабый звук.
— Э… — я сам себя еле услышал.
На тумбочке рядом с пакетом обнаружилась пластиковая бутылка, в которой подрагивала вода. Я протянул руку и стал мучаться с пробкой, пытаясь открутить.
— Дай помогу.
Я вздрогнул. Толстые руки гнома отобрали у меня бутылку, открутили крышку, и вернули обратно.
Силуэт коренастого Дворфича в лунном свете вытянул откуда-то из-за тумбы стул. Подпрыгнув, он уселся и откинулся на спинку.
Сделав несколько глотков, я смог прочистить горло.
— Я в больнице?
Силуэт тряхнул головой.
— Да. Уже больше суток.
У меня пробежали мурашки по спине.
— А как же… ужин-посвящение?
— Ну, куриные ножки в мёде, заправленные гоблинским мхом, были просто объедение, — Дворфич похлопал себя по животу, — И надо сказать, настойка Иннокентия оказалась очень достойной. Умеет персик найти путь к гномьему серлцу.
Я усмехнулся. То, что фирменная «алхимия» Кента оказалась на столе преподавателей, о чём-то да говорило. Вот только о чём?
— Но я же… — у меня упало сердце, — хочу учиться. Теперь как?
— И будешь учиться. Это же формальность, Георгий, — гном отмахнулся, — Знакомство преподавателей со студентами.
Я поджал губы и пробурчал:
— Ну, я совершенно не против познакомиться с учителями.
Мой план по превращению земледельца в воина подразумевал связи с преподами, но я не стал говорить об этом Дворфичу.
— Это не проблема. Боюсь, тебя уже все знают.
Снова мурашки.
— Вы сказали, Гармаш Дворфич?
— Да, я объявил о тебе, сын Тёмного Чекана, — чуть холоднее сказал гном, — То, что произошло позавчера, оказалось беспределом со стороны Отдела Забвения.
— То есть, монстр — их рук дело?
— Их… и не их… — гном чего-то недоговаривал, — Не беспокойся, Георгий, министерство уже инициировало расследование.
Ректор поведал, что на посвящении присутствовало много игроков-журналистов, и весть о том, что сын Чекана учится в Баттонскилле, теперь пронеслась по всему миру.
— Конечно, теперь за нашим батоном будет более пристальное внимание, но оно же и к лучшему. Тем, кто пытается до тебя добраться, Георгий, будет труднее это сделать.
— А кто пытается?
— Сразу скажу: Отдел Забвения говорит, что они не при чём.
— Ни фига себе, — вырвалось у меня, — Да полшколы разворотили…
У меня от возмущения спёрло дыхание, когда я вспомнил того наглого желтоглазого. И вдруг они «не при чём».
— Главное, что теперь ты не сможешь исчезнуть просто так. Борцы за демократию как никогда ухватились за тебя. Так что готовься к интервью, Георгий.
— Интервью?
— Ну, ты теперь знаменитость.
— Это не та слава, о которой я мечтал…
— Да, Чекан наворотил дел со своей женой. Одни ненавидят тебя, другие обожают, Георгий. Но теперь тебя так просто не выкрасть.
Он пояснил, что, пока я был нюбсом, Отдел Забвения пытался обнулить меня по одним законам…
— Правила Невмешательства?
— Ну, из соседнего свода правил, да, — уклончиво ответил ректор, — Правила Предупреждения.
О таких правилах я ещё не слышал…
— Теперь же, став магом… кхм… игроком, на тебя действуют уже другие законы. И судить тебя могут только, как игрока. Кстати, это не отменяет тот факт, что нужно закончить обучение, — ректор поднял палец, подчёркивая это.
Я всё равно так и не понял, в чём разница. Дворфич, заметив это, вздохнул и добавил, что нюбс и игрок имеют разные свободы. Нюбс не может выбирать, хочет он стать магом или нет. А вот игрок может свободно выбрать свой путь.
— То есть, я могу стать тёмным игроком?
— Георгий, а что это значит, тёмным? — вдруг спросил Дворфич.
— Ну… — я замялся, — Это… ну, ведь мой отец был Тёмным.
— Тёмная магия не запрещена, хоть и не одобряется, — ректор покачал головой, — Лишь самые страшные практики держатся в секрете, вот они-то и запретны. Что же касается твоего отца…
