Израненные, мы всё-таки решили пройти ещё вперёд. Я собрал совет группы, чтобы выслушать все мнения, и против был только Толя.
— Аргументы, Толян? — недовольно спросил Бобр.
— Мы все сейчас чуть не погибли, — важно произнёс Лекарь, — По-моему, этого достаточно.
Боря похлопал Толю по плечу:
— Я ещё твою песню дружбы не слышал… — он усмехнулся.
Лекарь поморщился. В этот момент я подумал, что вообще не понимаю, как у барда работают умения. Он и без всяких скиллов в нужный момент здорово помогает.
— Я ни на что не намекаю, но нам надо как-то вернуться домой, — Толя покосился на львицу, — Всем пятерым.
Я вздохнул:
— Тут Лекарь прав…
Но меня очень тянуло к этим хохочущим псевдо-дриадам, особенно не давали покоя эти слова про «песню».
Какую песню я услышал?
А ведь и Фонза что-то выяснила про какие-то «семь нот». Только связала их с Древними Прорывами. Вроде как мой отец, получается, летал по Прорывам, чтобы узнать эти ноты.
А оказалось, что первую ноту он узнал в болоте у кикимор.
Песня, песня… Что за песня?
Супер-песня, убивающая целые армии?
Открывающая проход за девятый уровень Прорыва?
Я закусил губу… Или закрывающая проход?
«Сын, ты должен знать». Отец тоже пытался что-то сказать, и он даже прислал моба.
Пусть этот Тритон, «дьявольская нота», был опасен, но мне очень хочется верить отцу. Ведь он спас меня от того желтоглазого с бугаями…
Стоп, стоп, стоп.
Уж не эту ли песню пытаются узнать Забвенцы?
— Братан, у тебя вид такой. Ну, ты будто лекцию Селены понял, — сказал Бобр.
Оказалось, пока я сидел в раздумьях, все вокруг смотрели на меня.
— Я так полагаю, — задумчиво протянул Толя, — Тебя интересует, что знают кикиморы? Ведь твоя ненаглядная Евгения в библиотеке тоже говорила про какие-то ноты.
— Так-так, а чего мы не знаем? — Бобр закрутил головой.
Львице тоже стало любопытно, она даже отвлеклась от рассматривания когтей.
— Мы — твоя группа, Гончар, — важно произнёс Лекарь, — Имеем право знать.
Я вздохнул. А ведь правы, блин.
Пришлось рассказать всё, как есть. Все свои измышления.
И про материнский квест, и про квест дриады, и про то, что Забвенцам что-то нужно. И про то, что я на самом деле думаю о своих родителях.
— Братан, я тоже ради бати на всё готов, — Бобр кивнул.
А вот Лекаря больше заинтересовали рассуждения о таинственной песне. Даже блеснул какой-то огонёк в глазах. Оно и понятно, в его семье если ничем не выделился — опозорил династию.
— А ты точно её слышал, эту песню? — вдруг спросила Биби.
Я пожал плечами:
— Может, и нет. Поэтому и хочу узнать правду.
«Сынок, здесь ты не услышишь», — мамин голос, который явился недавно в видениях, я помнил прекрасно.
Вдруг она меня хорошо спрятала, и я вправду не услышал? И вся эта суматоха вокруг меня напрасно.
Вот только Забвенцы очень даже реальные.
— В общем, — твёрдо сказал я, — Рисковать группой не буду. Но предлагаю попробовать загасить долг по опыту… ну и попробовать вот это.
Я протянул Биби шмотья грязи.
— Надеюсь, в следующий раз… — Айбиби поморщилась, принимая вязкие снаряды, — ты возьмёшь перчатки?
Кивнув, я усмехнулся и добавил:
— А потом ищем портал и пытаемся улететь домой.
***
За первых убитых кикимор мы получили, с вычетом всех грабительских налогов, шестьдесят единиц опыта. Это позволило погасить нам почти половину долга.
И все единодушно согласились попробовать поискать ещё четырёх, как минимум, кикимор.
План мы перевыполнили.
Блонди в виде львицы теперь составляла нашу основную боевую единицу, и расправлялась с кикиморами легко, как с большими крысами. Она ускользнула от нас в туман, услышав «хи-хи», и через несколько секунд оттуда послышался сдавленный визг.
Бобр, получив обратно свою дубину, удачно провёл своё оглушение на внезапно вылетевшей хохотушке.
Добив уродину, он хмуро мне заявил:
— Я теперь алхимию Кента даже за сто голды не попробую.
Я лишь виновато улыбнулся. Оно и понятно.
В инвентаре остались «невид» и «здор», но больше рисковать я не стал.
Биби удалось со второго раза попасть кикиморе шматком грязи в лицо, и я с диким криком подскочил, чтобы нанести удар.
Из-за короткого черенка он получился не слишком сильным, но достаточно, чтобы глаза у болотной дряни закатились. Вторым ударом я всё же добил кикимору, но черенок жалобно скрипнул.
— Слушай, Гера, — Бобр задумчиво посмотрел на мою мотыгу, — Удар сильный, а оружие слабое.
Я лишь кивнул — я это отлично понимал. Поэтому пока надеялся на Кента с его гномьими связями.
Мы с лёгкостью расправились с первыми четырьмя мобами и даже вышли в плюс. Тем более, нам с кикимор выпало сразу пять золотых, и это придало нам уверенность в наших силах.
Обидно было только, что больше болотные твари ничего не кричали ни про меня, ни про моего отца.
Я не терял надежды выяснить что-то ещё, но наша уверенность нас же и подвела.
Мы как раз обнаружили в руинах вход в какие-то катакомбы. Зёв подземелья охраняли целых три кикиморы, только покрупнее, и с красными прожилками на травянистой шевелюре. Такими же красными мазками были размалёваны их лица.
Лана прыгнула на противников с оглушительным рыком, свалила одну кикимору, но другие две резко запрыгнули львице на спину, сомкнули пасти, и над руинами раздался кошачий визг.
Мы бросились на помощь, но у Биби кончилась грязь, и от моих ударов не было особого толка.
Бобр смог оглушить одну, Биби снесла камнем вторую. Лекарь тоже пытался помочь то бубном, то дубинкой.
Я, загребая одной рукой комья щебня и грязи, пытался сам бросать на врагов эту смесь, и сразу бить. Получалось кое-как, но на последней кикиморе мотыга опять треснула.
С торчащим изо лба обломком кикимора подняла голову, и прошипела мне:
— Кровь Чекана…. опять пришёл за нотой? — потом отрубилась.
Я с сомнением посмотрел на вход в подземелье. Где-то там может быть ответ.
Да, ну твою же за ногу-то. Почему всё против меня?
— Лана! Лана! — Биби плакала, прижимаясь к лежащей львице.
Та поднимала голову, пытаясь лизнуть рыжую, но бессильно опустила. На её спине красовались рваные раны.
