Я заскочил, наконец, в тёмный коридор, и чуть не воткнулся в Кента. Едва успел разглядеть.
— Ну, здорово, Гера, — персик, ещё раз выглянув из-за угла, поманил за собой, — Пошли. Сегодня для тебя удачный день.
***
Попетляв по коридорам и залам, я увидел ещё несколько видов манекенов.
Подвешенные под потолком, изображающие летающих. Были и со всякими приспособами, вроде кошки с верёвкой.
— Притягивают к себе, — кивнул Кент, — Бывают такие противные мобы.
В последнем зале меня впечатлила огромная бочка на больших колёсах, с манипуляторами по бокам, а из прорезей в груди у неё будто торчали дула корабельных пушек. Весь зал оказался напичкан ловушками, но Кент чётко показал мне, куда нельзя наступать.
Он кивнул на громилу-бочку:
— Типа босс, — и нахмурил брови, — Меня прибил, помню, прямо на первом же уроке. Все ещё ржали.
Я вежливо промолчал.
Кент провёл куда-то под тёмную арку в другом конце зала. Здесь было низко, приходилось пригибаться. Так, полусогнувшись, мы дошли до тупика.
— Для гномов проход, — шептал персик, шаря в темноте по стене, — Они тут постоянно следят за механизмами, чинят, смазывают. Ага!
Он что-то тронул, и замурованная стена перед нами бесшумно отъехала в сторону, только шепнула пневмоприводом.
— У гномов всегда так, всё чистенько работает, — усмехнулся Кент, — Это у гоблинов скрипит всё, того и гляди, развалится. А они только и кричат в ответ: «Работает же, на!»
За проходом оказался ещё коридор, такой же низенький. Ладно хоть, гномы были в плечах пошире людей, и можно было идти, расставив руки.
На стенах горели светодиодные лампы, гулял свежий ветерок из отверстий под потолком. Никакого намёка на душное подземелье.
***
Город гномов впечатлял.
Как такая пещера помещалась под Батоном, я не знаю. Но по её сводам гуляли красные отблески лавы, тут и там дымилось, коптилось, сверкало искрами раскалённого металла из жерла природных вулканов.
При этом везде были настелены железные мостки, тут и там удобные лесенки, балконы, помосты. Огромные корявые колонны уходили к потолку, поддерживая его, и на высоте тоже были установлены какие-то агрегаты. За сеткой помахивали лопасти — какая-то вентиляция, судя по всему.
Кент вёл меня по мостику, показывая направо и налево. Тут и там у кратеров небольших вулканов в защитных сварочных масках стояли склонившиеся гномы. Поворачивая рычаги механизмов, сидя в удобном кресле, они поднимали на цепях из вулканов большие литейные чаши, и направляли их к огромным формам, чтобы заливать раскалённый металл.
Среди них ходили ещё гномы, держа в руках длинные щипцы. Что-то погружали, доставали, помешивали.
Вся пещера была заполнена шипением, звоном, стуком, голосами и руганью.
— Куда ж ты её, щебень-гребень?!
— Вира!
— Да чтоб тебя, Торинова борода!
— О, какой молот будет! Надо бы себе обновить…
— Куда рот разинул? Кольцо не треснет?!
Наковальни стояли тут же рядом, на помостах. Кузнецы, от души размахиваясь, молотили по заготовкам — искры летели во все стороны, подпаливая бороды мастерам.
Большие заготовки били кузнечными машинами, напоминающими пресса, а мелкие любовно выглаживали миниатюрными молоточками.
Я так засмотрелся на одного бородатого гнома, который, высунув язык, тюкал молоточком какой-то мелкий ключик, придерживая его щипцами и покручивая по наковальне.
Гном был одет в круглые очки-гоглы, как у лётчиков, и в линзах лупились увеличенные глазки. Серая борода дымилась от забытой искры, нахмуренный лоб выдавал усиленную работу мысли.
Именно к нему-то и пошёл Кент.
— Здравствуй, мастер Молчарь, — махнул Кент.
— Ау! — и ключик слетел с наковаленки.
Поскакал по помосту, и я едва успел подхватить. И, скромно улыбнувшись, подошёл, положил обратно на наковальню.
И Кент, и Молчарь удивлённо уставились на меня. Я перевёл взгляд с одного на другого…
— Взлом? — только и спросил Молчарь.
Я кивнул, а гном подхватил мою ладонь и перевернул её. На коже красовался выжженный след от ключа.
Но боли-то я не почуял!
— Кровь Чекана, — вылупленные глаза ещё больше округлились, и гном спрятался обратно за наковальню.
— Так не Чекан же, — весело бросил Кент.
— Его отец тоже сюда пришёл в первый же день учёбы, — крикнули с верхних мостков.
Я стал ловить на себе множество взглядов. Гномы, кто заметил меня, старались по возможности сделать перерыв, бросали свои дела и просто таращились.
Молчарь недовольно поморщился, разглядывая меня и похлопывая себя по бороде, потом всё же обратился к Кенту:
— Чего пришёл, повар?
— Алхим, — упрямо сказал Кент.
Гном хмыкнул, ожидая ответа на вопрос.
— Ну ладно. Там у меня ещё кой-чего подходит, — улыбнулся Кент, — Синий мох раздобыл, в этот раз самогончик вообще забористый…
— От прошлого твоего забористого ещё живот не прошёл, — крикнул недовольный гном с верхнего помоста, — Кончал бы ты уже свои опыты, повар!
— Ну, не хотите, как хотите.
Молчарь цыкнул:
— Сколько?
— Три золотых.
— Два.
— Три!
— Вообще один, — хмуро отрезал гном.
— Опа-опа! Тогда вообще четыре, — не сдавался Кент.
Молчарь снова хмыкнул, потом выложил на наковальню два золотоых кругляшка.
— Грабёж, — весело бросил Кент, но сграбастал монетки, потом вытянул из кошеля большую литровую бутыль с голубоватым напитком.
Молчарь откупорил пробку, понюхал, его брови подлетели:
— Ты-ка смотри, как в Белом Гноме!
— Торинова борода, да ладно?! — послышалось сверху.
К Молчарю подскочил ещё один гном, взял бутыль, понюхал, потом показал верхним большой палец, кивнул.
Я круглыми глазами смотрел на всё это, пытаясь сообразить. Он сказал «Белый Гном»?! Точно не ослышался?
— А этого что привёл? — Молчарь, чуть сморщившись, покосился на меня.
Кент поднял руки, потом повернулся ко мне:
— Давай, Гера, я свою часть выполнил. Дальше разговаривай сам.
Глава 9, в которой золота нет
Вот так вот, вдруг оказавшись у долгожданной цели, я на миг оторопел. Блин, с чего начать-то разговор?
И тут же я зашипел. Ладонь, схватившая пару минут назад раскалённый ключик, взорвалась такой болью, что у меня глаза чуть на лоб не полезли:
