— Горло бы не застудить, — вздохнул Лекарь за секунду до того, как застыл навечно.
— Гера, вот, — Фонза только успела вытащить свиток воскрешения, и протянула вперёд.
Ледяная корка прозрачным капюшоном накинулась ей на голову, волной прошлась по выпрямленной руке, и Женя застыла — только свиток остался торчать из ледяного кулачка.
Пусть не так уже быстро, но лёд всё ещё наплывал по полу, и мне пришлось отступить ещё на пару шагов. В спину упёрлось что-то острое…
— Абыр, абыр, — прозвучало за спиной.
Я осознал, что на меня смотрят шесть пар глаз. Среди которых пять светились жёлтым цветом.
Орки стояли полуголые, поигрывая потными буграми мышц, и скалили зубы, в их руках покачивались топоры и клинки. Шезлонги оказались перевёрнуты, но вот напитки они поставили аккуратно.
Один из зеленокожих качков как раз и стоял за моей спиной, упирая в меня острую секиру. Если б не было на мне новой броньки, проколол бы лопатку.
— Какая это всё-таки удача, — Оркос просто распростёр руки, будто собирался обнять меня, как старого друга.
Он обходил большую чашу, счастливо щурясь от яркого света.
— Крошки батонские, — Вайт тоже улыбался, — А я-то думал, это девки там сверху буянят.
Я не удержался:
— Это ж ваши жёны, гномов!
Вайт поморщился:
— Вот давай без этих нотаций. Это другим, может, они по нраву. Раз в год неотразимые, а в остальное время чучундры!
Оркос повернулся, сочувствующе покачал головой:
— Ну, дружище, скоро всё это закончится.
— Некоторые и почаще сюда спускаются, — с отвращением добавил Вайт, — Наберут выпивки, и…
Он сжал свою бороду, стал мять её.
— А всё из-за этого, — Вайт ткнул пальцем в сторону чаши с сияющим осколком.
Кусочек, парящий в воздухе, был мизерным. Как будто и вправду это не метеорит, а тот самый «осколок кольца».
— Это проклятие всех рас! — заворчал Вайт, — Ты думаешь, я злой, да? Думаешь, просто душу властелину продал? Не-е-е-ет! Я не хочу только с эльфийками развлекаться.
Он стал теребить бороду ещё нервнее, будто разговор дошёл до самой крайней точки:
— Свобода, независимость! Да в тупиковую жилу это всё!!! Вот придёт «властелин той стороны», снимет проклятье, и всё будет нормально. Дворфич бьётся, он всё думает, что гномы справятся. Сколько уже тысяч лет так живём?
Он потряс кулаком в сторону каменной чаши с осколком.
— Вернём кольцо! Только хозяин артефакта может что-то изменить…
— Властелин уничтожит этот мир, — со злостью сказал я.
— А мне-то что до этого мира? — Вайт зарычал, — Вернёмся в свой!
— Другие расы могли бы вам помочь, — неуверенно начал я.
— Другие расы?! — Вайт даже округлил глаза, и переглянулся с Оркосом.
Тот тоже покачал головой, и горько усмехнулся.
— Ты реально думаешь, у других рас лучше обстоят дела? — Вайт жалобно сморщился, — А ты видел у дриад мужиков? А у орков баб?
— Но эльфы…
— Сиськи класс, абыр, — ощерились орки, заулыбались, — Чем темней ушастая, тем более сисястая!
Они закивали, хлопая друг другу краба, и Оркос опять покачал головой. Любое проявление тупости его бойцов раздражало его.
— Ты детей у них видел, какими они растут? — спросил Вайт.
Я молчал, потому что мне нечего было ответить. Ни Селена Лор, ни учебники в библиотеке не раскрывали такой страшной тайны.
Гном, расправив плечи, сказал:
— Каждая раса получила своё проклятие. И не тебе, крошка батонская, пытаться меня воспитывать.
Он отошёл от угла, стал тыкать пальцем в осколок.
— Вот откуда все беды, будь проклят этот Гимли!
Я хотел спросить его про людей, но застыл, открыв рот. В открывшемся углу копошилось что-то… ужасное.
У меня побежали мурашки несмотря на то, что здесь было жарковато. Правда, кондиционер от не последнего человека в Батоне всё же сделал здесь атмосферу гораздо сноснее.
В углу словно тьма поселилась, и она шевелила длинными чёрными щупальцами. Приглядевшись, я понял, что там что-то вроде чернющего осьминога, только этих самых ног у него было гораздо больше.
Копошились не только щупальца, но ещё и множество усиков. И всё это двигалось, ворочалось, тянулось в комнату. Вот длинный усик пополз следом за Вайтом, но тот отмахнулся, шлёпнув по нему ладонью и отскочил.
— Ух, зараза, — он стал потирать руку и дуть на неё, будто обжёг.
Я уже знал, что это. Земледелец во мне взвыл, предупреждая, что собирать семена у Чёрного Лотоса крайне глупая затея.
Из проёма на лестницу, где застыла моя группа, в помещение вдруг дохнуло прохладой, и чёрное сплетение щупальцев схлопнулось и исчезло. Оказалось, что в углу была приличных размеров дыра — на четвереньках вполне можно было пролезть.
В ней-то и спрятался цветок…
— Да щебень-гребень! — Гендель повернулся, — Уполз!
— У нас теперь есть ремесля, — Оркос прищурил жёлтые глаза, — Ведь так, Чеканов отпрыск? Говорят, ты уже успел прославиться?
Я сжал серп, стиснул зубы.
— Не дождётесь.
Попятившись, я наступил на лёд. И замер, подумав, что всё, теперь точно пипец.
Но нет. Только через подошву почувствовал холод. Кажется, замораживающее действие зелья Кента прекратилось. Я попятился ещё, осторожно, чтобы не поскользнуться.
— Ну же, друг наш Гончар, — Оркос покачал пальцем, — А друзья как же?
Я обернулся, посмотрел в проход. Ледяные истуканы так и стояли, глядя на меня остекленевшими глазами. А на месте Кента который находился выше всех по лестнице, так вообще была глыбина льда, которая заняла почти весь проход.
— Ну же, кровь Чекана. А вдруг наши зелёные друзья что-нибудь сделают? — Оркос сложил руки на груди, задумчиво тронул подбородок.
— Друзья-я-я… — счастливо протянули орки.
Один из них повернулся:
— А что сделают, босс?
— Да, абыр, — повернулся второй, вены на его лбу взбугрились, — Что они сделают?
Оркос хлопнул себя по лбу, сзади Вайт проворчал:
— Я тебе говорил, что…
Но желтоглазый отмахнулся, указал оркам на их кружки, стоящие на полу, и обмахнул себя ладонью:
— Жарковато, не находите? Льда бы не помешало, пиво уже тёплое!
Орки заулыбались, закивали друг другу. Я оскалился, расставил ноги. Не пущу!
Тот зеленокожий, что тыкал перед этим в меня, указал на Фонзу, которую было видно из лестничного проёма:
