– Ты научишь меня?
– Я только этого и жду.
Я расплылась в улыбке и села за целиком заставленный письменный стол, к которому меня подвел Джон.
– Любопытство – лучший путь к цели. Начнем с алфавита.
Джон был терпеливым учителем. Не высмеивал меня и не отчаивался, когда я совершала глупые ошибки. Скорее, он подстегивал меня самой узнать историю принца звезд. Но для этого не осталось достаточно времени.
Слишком скоро один из охранников вошел в библиотеку и сопроводил меня обратно в свою комнату, где меня должны были подготовить к четвертому этапу.
Мой одинокий танец, который должен состояться до пятого, последнего этапа, – ужина с королем Люциусом и принцем лжи в королевском салоне.
Всякий раз, когда Безымянная забирала меня в более поздний час и сжимала в руке мой бубен, я знала, что скоро начнется пятый этап. И как бы я не ненавидела время – поскольку оно, казалось, никогда не проходит, – мне всегда хотелось остановить его незадолго до пятого этапа. Потому что король и принц пожирали меня своими взглядами, словно я была их ужином. Потому что братья почти не разговаривали друг с другом, но между ними так много всего витало в воздухе. Потому что улыбка короля вызвала у меня мурашки по коже, потому что отталкивала и притягивала одновременно.
Моя свобода не просто висела на шелковой нитке. Она лежала связанная у моих ног на полированном мраморе, как только я смотрела в его глаза.
Они что-то сделали со мной. Я только не знала, хорошо это или плохо.
24
София
Сегодня третий этап прошел слишком быстро. Джон как раз закрывал учебник, когда вошел один из стражников и легким кивком головы подал сигнал, что пора уходить.
Скоро начнется четвертый этап. Безымянная наверняка ждала в моих покоях, чтобы собрать меня к танцу. Как сильно я ненавидела эту перспективу в тот момент.
– Ты сможешь почитать мне завтра? – нетерпеливо спросила я, глядя на темно-красную книгу, лежащую на столе Джона.
Принц Эбелон и его Крестелль ждали, когда их прочтут.
Библиотекарь рассмеялся и наконец добродушно кивнул.
– Возможно, ты сама уже справишься с некоторыми словами. – Мне нравилось, что он всегда и во всем видел позитив. Я взволнованно кивнула и посмотрела на него.
– С нетерпением жду завтрашнего дня, – сказала я и приподняла свою длинную юбку, направившись к стражнику, что стоял в дверном проеме. Тот, казалось, окаменел под своей маской, когда я подняла руку, призывая его подать мне свою. Он, вероятно, был не тем, кто обычно забирал меня. Тот, разумеется, подавал мне руку, не дожидаясь моего приглашения.
– Мне сказали, что даме принято идти под руку, – объяснила я.
– Неужели? – пробормотал стражник и повел плечами. Я вздрогнула от его мрачного тона, не ожидая, что он в самом деле ответит мне. Другой стражник, который забирал меня несколько дней до этого, всегда хранил молчание.
– Да. Так меня учили. По крайней мере, Джон сказал, что так полагается делать. – Я одарила Джона последней улыбкой, и тот подмигнул мне в ответ.
– Она быстро учится.
– Ну раз так. – Стражник взял пальцами мою руку и положил себе на предплечье. Это было непривычно. Будто он противился моему присутствию.
Если честно, я рассчитывала, что они будут обращаться со мной, как солдаты, преследующие мой народ. Но они все были так добры.
Этот стражник был первым, кто не скрывал свою неприязнь.
Он, Хэймиш и, конечно же, принц лжи. Невольно я скрипнула зубами, когда перед моими глазами возникло его искаженное отвращением лицо. До сих пор он успешно игнорировал меня.
За исключением тех моментов, когда я танцевала. Тогда он стоял рядом с братом и пожирал меня своими своеобразными золотыми глазами.
Рука стражника была напряжена до предела.
Мы молчали, пока шли по темным коридорам. Только ослепляющий отблеск золотых свечей озарял ковровое покрытие и картинную галерею предков и советников королевской семьи. Я узнала портрет министра, который висел возле портрета короля. Портрет принца лжи висел в проходе, что вел в мои покои.
В последние дни я игнорировала его, что было не так-то просто, потому что художник изобразил его так четко, что можно было подумать, словно он выскочит из рамы в любую минуту.
«Они как день и ночь», – подумала я. Король и его брат. В то время как Люциус походил на пугающе прохладную, но при этом нежную серебряную луну, принц лжи был жарким летним солнцем. Разница между братьями не могла быть больше.
Мой взгляд пролетел над золотыми рамами, которые выделялись на высоких темных стенах. Портрет великолепного мужчины средних лет был снят вчера. Там, где раньше висела рама, теперь предстала неприятная пустота. Пустота, которая, казалось, кричала на меня, когда я проходила мимо нее. Лицо этого человека сопровождало меня все последние дни, и я была единственной, кто не притворялся, что его никогда не было.
– На что ты так смотришь?
– Смотрю, сколько хочу, стражник, – возразила я. – Но, если Вас это интересует: мне интересно, что случилось с человеком, который прежде висел здесь.
– Вы имеете в виду короля? – Стражник слегка заметно вздрогнул. Он откашлялся и исправил себя. – То есть прошлого короля, – выдохнул он. – Это длинная история.
– Я люблю истории.
Он не ответил. Только ускорился. Я осторожно обратила внимание на прямую спину и длинные грациозные шаги охранника. Мне было сложно поспевать за ним, я постоянно отставала от него на шаг и едва ли могла выдерживать темп. Мне показалось это смешным.
– Мы куда-то спешим? – тяжело дыша, спросила я, когда он вновь прибавил шаг.
– Нет, – рассерженно прорычал стражник и потянул меня в следующий коридор.
Мы пошли другим путем, а не привычным, не прошли портрет принца лжи в проходе, который вел прямо в мою комнату. Вдали от нынешнего короля. Я часто задавалась вопросом, почему так. Но вероятно это еще одна история, которую мне не расскажут. Я стиснула зубы.
– Почему мы так бежим?
– Потому что.
– Потому что – это не ответ, – отметила я, остановилась и сжала руки в кулаки, поскольку от его упрямства жар прилил к моему лицу. Почему этот стражник такой холодный и агрессивный?
Я смотрела, как он расправил плечи. Как неохотно повернулся ко мне и скрестил руки на груди. Элиа тоже был хорош в этом. Он таким же образом поднимал голову, когда хотел затмить меня.
Лава закипала у меня в груди.
– Потому что – это ответ, – упрямо не отступал он, на что я резко покачала головой.
– Потому что совершенно ничего не объясняет.
