– Что правда? – уточнил Элиа, заглушив звук наших шагов.
– Что король – чудовище? – Я содрогнулась от ужаса. Элиа долго смотрел на меня. Зеленые глаза освещались пламенем факела.
– Тогда мы должны убить его, пока не стало слишком поздно.
Я увидела решимость в его глазах и позволила себе присоединиться к ней.
Он взял меня за руку и переплел наши пальцы друг с другом. Невольно я задержала дыхание, когда он провел большим пальцем по тыльной стороне моей руки. Как будто никогда больше не отпустит меня.
Я поняла, почему приняла в этом участие. Почему рисковала своей жизнью. Я знала это еще тогда, когда увидела его сидящим у реки, устремившим взгляд на сверкающую луну в воде. С заплаканными глазами, когда Софию забрали. Я сделала это из-за него… чтобы удержать его. Ведь без Софии не было того Элиа, которого я знала и… любила.
Я испугалась яростного биения своего сердца. Осознания, которое холодными пальцами скользнуло по моей спине.
Я любила Элиа Леана.
Я делала это на протяжении всех последних лет.
49
София
Он не пришел. Я предчувствовала это. Всю ночь я не смыкала глаз в надежде, что он встанет у моей кровати.
Но с каждым часом моя уверенность превращалась в свинцовый камень, отягощающий мое сердце. Я не могла уснуть.
И поэтому я смотрела, как свечи на люстре медленно, но верно сгорают, пока наконец не затухли ранним утром.
Я не знала, что сказать Эрику. Что именно он хотел услышать? Я лишь только хотела увидеть его, чтобы он узнал, что я не хотела этого всего.
Но чего он ожидал от безвольной пленницы? Что я смогу избегать короля? И что его так взволновало? Неужели слова Люциуса? Он что… ревновал?
Я вздохнула, когда Айделина начала день в ритме пяти этапов. Она накручивала одну прядь волос за другой, водружая на мою голову шляпу с перьями. Анорак серебристого цвета закрывал мою тонкую нижнюю юбку до щиколоток. Мне не нужно было спрашивать Айделину, пойдем ли мы куда-то. Я знала, что меня будут демонстрировать на шествии. Перед кем бы то ни было.
– Вот. – Она дала мне платок и перчатки. Платок предназначался для поврежденной шеи. А перчатки, чтобы прикрыть то, при виде чего мое сердце болезненно сжималось: отзеркаленная Э на моей ладони. Она горела, как порез. Повреждение, которое пытались залечить.
– Надень их.
Я кивнула, последний раз взглянув на себя в зеркало. «Я была похожа на даму», – подумала я. Но чувствовала себя бедным, беспомощным ребенком.
Как и в прошлый раз, мы поехали на лошадях. Люциус уже ждал меня в окружении гораздо более крупного, чем в предыдущий раз, войска перед королевскими конюшнями.
Пахло сеном, навозом и металлом. Пахло грязной кровью.
– Доброе утро, дорогая, – весело произнес Люциус. Я сразу заметила, что была одета в ту же мантию, что и он. Длинный плащ струился по его туловищу, как тень. Корона сверкала в тусклом солнечном свете, храбро пробивавшемся сквозь завесу облаков. Серебром и золотом.
Творение настолько красивое, что только Боги могли создать подобное. Он одарил меня улыбкой и указал на коня, которого вел конюх.
Мне разрешили ехать самостоятельно.
Я с облегчением кивнула, увидев Таранса, Кайрона и Люка, которые с мрачным выражением лица наблюдали за всем, что окружало меня. Эрика нигде не было видно. Вместо этого я заметила господина министра, который стоял рядом с королем и разглядывал меня.
– Куда мы поедем? – услышала я свой голос. Люциус наигранно засмеялся, но позволил министру сообщить, склонив голову в мою сторону:
– Подданные хотят увидеть лицо своего правителя. До свадьбы мы будем посещать самые важные города королевства.
«И демонстрировать меня как живую куклу», – мысленно закончила за него я и печально кивнула. Министр выглядел так, словно уловил мои мысли.
– Это не демонстрация. Это тактика. Подданные хотят увидеть королеву. Так почему же мы должны ждать?
– И правда, – рассмеялся король и щелчком пальцев подозвал по-волчьи ухмыляющегося Хэймиша. – В конце концов, каждый должен знать, что ты принадлежишь мне, София. – Я подумала об Эрике. О его вчерашнем странном взгляде, и мне просто хотелось остаться Самантой. Кем угодно, только не Софией, которая под рукой сельтера становилась все меньше и меньше.
50
София
Мы ехали по незнакомым мне переулкам Медного города. Эхо копыт слилось с тиканьем рыночных часов. Мне не хватало этой вибрации, даже когда я снова и снова думала об Эрике. О нашем танце. О запахе тростникового сахара и апельсинов.
О его глазах, которые были гораздо больше, чем просто золото. Поднялся туман. Горячая дымка, которая лишила нас зрения, когда мы проходили путь, который сегодня не был встречен публикой.
Город словно опустел. Как будто никто больше не жил в этих стенах.
Ларай находился прямо за стенами Медного города. Маленький красивый городок с красными оловянными крышами и трубами, из которых поднимался в небо горячий дым. Но присмотревшись повнимательнее, я заметила ветхие деревянные постройки, обвалившиеся фасады домов и грязь на одежде их жителей. Как люди в Камбру, хотя не у всех здесь были впалые щеки, а только каменно-серая кожа, похожая на фасады домов.
– В Ларае люди много работают, дорогая. Промышленный город, который снабжает ценными изделиями мою армию. Здесь мы хотим выразить нашу благодарность за хорошую работу, которую они делают. Конечно, они рады видеть своего короля. И естественно будут рады видеть свою будущую королеву, которая обратится к ним с несколькими словами.
– Что я должна сделать? – Мой голос сорвался, и я вздрогнула, когда увидела его протянутую руку.
Он мягко положил ее на мой подбородок, и мне пришлось посмотреть на него. Потом его добрая улыбка превратилась в надменный, невыносимый смех. Я прикусывала внутреннюю сторону щеки, пока не почувствовала привкус крови.
– Ты согласишься со всем, что я скажу. Просто запомни одну фразу. – Он наслаждался тем, как у меня перехватывало дыхание. Я дрожала под его пальцами и не смела пошевелиться, когда он впился в губы ледяным поцелуем. – Да будет так, во веки веков. Просто скажи это. – Те же слова, которыми он связал меня. Те же слова, которыми он запечатал мою судьбу.
Я содрогнулась от своего голоса, который смешался с его, надеясь, что все услышат, как я не согласна ни с одним из слов.
«Ложь», – услышала я голос Эрика и ощутила тяжесть, опустившуюся на сердце.
Ложь, как и все, что я здесь делала.
Мы прошли по переулкам, и Люциус позволил себе отметить присутствие своих подданных, даже если никто не жаждал его прихода. Как и в Камбру, они стояли на краю дороги и смотрели на большое войско, проносящееся мимо них.
