– Я все время хотел это сделать, – сказал он, перекрикивая музыку. И так мы продолжали танцевать и смеяться. Я давно не чувствовал себя такой свободной. Такой неуклюжей и такой… важной. Мне казалось, что я единственная девушка, которую Элиа когда-либо видел. Как будто я – причина этого восхитительного сияния, как будто он что-то чувствует ко мне. Это так глупо, упрекнула я себя. Он никогда не будет испытывать те же чувства, что и я.
В конце концов, он хотел Софию. Мы были здесь из-за нее. И только из-за нее мы рисковали жизнями. Он – потому что любил ее. А я – потому, что любила его. Это все еще звучало по-идиотски. Даже в мыслях. Элиа Леан. Мужчина, который держал меня в своей руке, украшенной медью. Который играл со мной, оберегал меня и отталкивал от себя. Так много противоречий, которые, казалось, не сочетались друг с другом. И все же они имели смысл. Он был для меня всем. Всем и ничем одновременно.
Он обхватил обеими руками мои бедра и поднял меня высоко над головой.
Очень медленно он позволил мне проскользнуть через его руки, пока наши лица не оказались так близко, что я могла видеть каждый волосок его бороды. Я чувствовала его. Чувствовала каждую мышцу, обвивающуюся вокруг моего дрожащего тела. Он опустил взгляд на мои губы. Мои глаза беспокойно искали якорь и тоже нашли его улыбающийся рот. И я замерла. Настолько, что ему пришлось преодолеть всего один дюйм, чтобы встретиться со мной. Моя голова гудела, забитая мыслями. Неужели он…
Но он отстранился от меня.
В этот момент я краем глазом увидела женщину, вставшую из-за стола: она залилась смехом и подняла кинжал, который прицельно держала под щетинистым подбородком.
– Не связывайся со мной, бровастый Джо. Никто не победит меня в партии «Меди и олово»! – Элиа смотрела на нее большими глазами.
Она грациозно перепрыгнула через разъяренного мужчину и приземлилась прямо перед нами. Ее взгляд нельзя было прочесть. Она откинула длинные волосы назад и подошла к стойке, где заказала пиво.
– Вон та, – сказал Элиа, выбирая ее, как одну из своих жертв, которых он использовал для своего номера с кинжалами. – Подождем, пока она перестанет стоять ровно.
«Я ее откуда-то знала», – подумала я. Но дальше думать я была не в состоянии. Я должна была сохранить свое лицо, прежде чем моя влюбленность выдаст меня.
– И этот. – Мужчина, к подбородку которого она прижала кинжал. С остекленевшим взглядом. Элиа одолел бы его снаружи и загнал в угол.
Он с вызовом посмотрел на меня и положил руку на мое плечо.
Пиво заглушало боль. Я попросила Элиа заказать мне еще.
53
София
Я знала, что он придет.
Прочитала это в его золотых глазах, когда король заставил его танцевать со мной вместо него. Эрик не был собой. Ни одним прикосновением и ни одним движением, которыми он меня обволакивал. Это было похоже на танец с марионеткой. Той, которая крепко держала меня за руку. Люциусу это понравилось. И я все еще боялась того безумия, которое могла увидеть в его глазах.
– София, – прошептал он из-за моего шкафа.
– Эрик. – Я подошла к тени, которая постепенно раскрывалась под золотистым светом люстры. Наши пальцы сами нашли друг друга. Сцепились так крепко, что казалось, никто не сможет разделить нас. Я не хотела его забывать.
Никогда.
– Мне так жаль, – начал он и провел большим пальцем по тыльной стороне своей ладони.
– За что тебе жаль?
– За все.
Молча я позволила ему завязать глаза, хотя знала, что вторая стена за шкафом. Но я ничего не сказала и позволила ему вести. Туда, где я могла приблизиться к Софии, которой была еще несколько дней назад. Потому что казалось, что прошли годы. Годы, которые наложили на меня свой отпечаток. Мы поднялись по винтовой лестнице на платформу. В башню вечности. Он снял ткань с моих глаз, как только я почувствовала, как ветер покалывает мою кожу. Молча поднял руки и протянул их ко мне. На этот раз потому, что он этого хотел. Я колебалась.
Но затем я взяла их и позволила ему сделать плавный переход от одного движения к другому.
Нашей тихой мелодией было непрерывное тиканье рыночных часов, которое слышалось даже наверху и вибрировало у меня в груди. Горько-сладкое воспоминание о моем детстве. О ржавом запахе города. О бесконечном лете в моем сердце, которое Люциус пытался потихоньку изгнать. Эрик притянул меня к себе. Приложил подбородок к моему лбу, коснулся ладонью моей дрожащей спины.
– Нам надо поговорить.
– Я не хочу больше говорить.
– Я понимаю, но я больше не могу наблюдать за тем, как он ломает тебя.
– И что, по-твоему, я должна делать?
– Хм, бежать! – Он резко остановился и нахмурил брови.
– Я не могу убежать. Теперь мое место здесь. Моя семья уехала, Эрик. Так и должно быть. Мы так и договаривались. Таким было условие короля.
– Верно. – Он выглядел сломленным. – Ты все еще здесь. А они ушли. Я не планировал этого. – Оторвавшись от меня, он подошел к перилам платформы. Под нами мерцали красные огоньки, почти поглощенные туманом.
– Но так должно быть, – парировала я и встала рядом с ним. – Я здесь, а они далеко. Они в безопасности. Это все, чего я хочу.
– Но тебе здесь не место! – со злостью в голосе произнес он. Я заметила, как напряглась его челюсть. Яркий оттенок бороды делал его старше. Пораженная, я почувствовала, как мои глаза наполнились горячими слезами. Мое сердце забилось от его слов.
Неужели он больше не хотел, чтобы я была с ним? Я должна была догадаться.
– Тогда ты не должен танцевать со мной, принц, – сказала я ослабшим голосом, когда мне все-таки удалось проглотить слезы. Он должен был отпустить меня в танцевальный вечер, до того, как я утонула в его золотых глазах. Он мог бы спрятаться за брата, пока тот сам не разорвал бы меня своими когтистыми лапами.
– Ты ошибаешься, – раздраженно сказал он и посмотрел на меня. Я же уклонилась от его взгляда. Не могла вынести его. Не тогда, когда поняла, что он все еще осуждает меня. Меня, стэндлерку. Воровку. Невольно я посмотрела на часы, украшавшие его запястье.
Золотые. Такие же золотые, как и его глаза.
С моей стороны было бы глупо признаться, что я не хотела его забывать. В конце концов, я не знала его настоящего. Я ничего не знала о принце лжи.
Его руки резко схватили меня за плечи и притянули к себе. Его сладкий аромат окружил меня и мешал дышать.
– Тебе не следовало этого делать, если ты сожалеешь об этом, – прорычала я.
– Ты правда думаешь, что я жалею? – Но его глаза светились ярче звезд на небе. Я с трудом сглотнула, пока он подыскивал слова. Он открыл рот и снова закрыл его. Хватал воздух. – Я не жалею, – наконец произнес он, ослабляя объятие. – Я лишь жалею, что не отпустил тебя, когда еще мог. Но теперь они ушли. А ты все еще здесь. Я… я сглупил, София. Сглупил…
