– Сдаюсь, – бормочет он.
– И победу одерживает Его Королевское Высочество принц Неван Мондракон! – провозглашает судья. Гремят аплодисменты. Принцесса аплодирует очень медленно и строго хмурится. И так после каждой моей победы. Мне это даже нравится.
Во время последнего боя я все думаю, насколько же посредственные в этом году бойцы. Мой меч рассекает плечо моей соперницы. Не слишком разумно было с ее стороны заявляться на бой с мечом в легкой броне. Мне кажется, что зимнее королевство в этом году сдерживается, чтобы сохранить большую часть присущей ему власти для чего-то непредсказуемого. Снова украдкой смотрю на Верис. Она отвернулась от боя и делится с Элирией поджаренными орешками розмарина. Какая дерзость…
Я с такой силой обрушиваю меч на девушку, что ее ноги скользят по земле. Она хороший боец и смогла победить нескольких моих рыцарей, чем обеспечила себе место в гвардии. И хоть мышцы ее дрожали от напряжения, она все же решила сразиться еще и со мной. Я ценю ее рвение и сильную волю, но не удивляюсь, когда она не пытается больше нападать.
– Лиана Уриан выбывает из состязания, – провозглашает судья, глядя на мою соперницу. – И снова победителем турнира становится Его Королевское Высочество принц Неван Мондракон! – он монотонно произносит мой титул, потому что ему приходилось делать это сегодня уже десятки раз. Едва ли можно его за это винить, и я решаю не наказывать его. Мне и самому не терпится, чтобы этот цирк закончился.
Несколько молодых куртизанок, которых отобрала лично Элирия, преподносят мне на бархатной подушке, украшенной яркими синими звездами, подарок – ледяной кинжал. И что прикажете с этим делать? Но я хорошо помню слова моего первого противника.
Матушка наверняка отчитала бы меня за эту выходку, но я бесцеремонно хватаю кинжал и шагаю к принцессе. Вежливо улыбаюсь ей и преподношу ледяной кинжал.
– Для моей высокочтимой гостьи и самой красивой женщины при моем дворе, – мой голос дрожит от сарказма, ничего не могу с собой поделать, но уверен, что она этого не замечает. Она становится совсем бледной, и ее лицо теряет все краски, которые выдавали бы в ней человека. Но уверен, в любой момент она покраснеет от смущения. И от восторга.
И вот ее щеки действительно краснеют, только совсем не от восторга. Ее эмоции обрушиваются на меня как град.
– Да как вы смеете, – начинает она, но тут же умолкает, как будто что-то сдавливает ее горло.
Ее реакция ошеломляет меня. Даже не реакция, потому что знаю, что отвращения в ней хватит еще на две человеческие жизни. А сам факт, что она вообще позволяет себе ее. Да она должна радоваться той чести, которой я ее удостоил. Но прежде чем я успеваю хоть что-то сказать, она, дрожа от благородного негодования и смотря на меня с упреком, вскакивает со своего места, выхватывает ледяной кинжал и бросается прочь. Что ж, у нее определенно талант к драматизму.
Я закатываю глаза и оглядываюсь на Роуэна.
– Ты можешь в это поверить?
– Может быть, вам следует догнать ее?
Она оказывается быстрее, чем предполагают ее короткие ноги, да и в такой длинной, пышной юбке легко запутаться. Но я, конечно, не побегу за ней. Вместо этого я позволяю магии подняться во мне и чувствую, где ее присутствие разорвало пространство крошечных ледяных частиц воздуха. Так я могу выследить любого в моем замке.
Я нахожу принцессу в пересечении коридоров, где она вонзает ледяной кинжал в мрамор.
– Не могли бы вы воздержаться от разрушения декора моего замка?
Она не слушает, продолжая наносить удары. Правда, на мраморе почти не остается царапин.
– Сначала я хотела уничтожить кинжал, но, похоже, это невозможно сделать. Тогда я решила уничтожить ваш портрет, – она мрачно кивает на вырезанное в мраморе изображение.
– Это не я, – сухо замечаю я.
Она только пожимает плечами.
– Для меня вы, фейри, все на одно лицо.
Взмахиваю в воздухе рукой, заставляя ее руку с кинжалом оторваться от стены, а царапину на мраморе исчезнуть.
– Это женщина.
Но ей, кажется, абсолютно все равно, мужчина это или женщина. Она ничуть не смущается, просто смотрит на меня, гордо вздернув подбородок. Дерзкая. При других обстоятельствах я бы даже счел это приятным.
Нужно направить разговор в правильное русло, иначе это нытье меня с ума сведет. Уже сейчас в висках у меня неприятно стучит, а может стать еще хуже. Потираю переносицу и глубоко вздыхаю.
– Если мой подарок вас оскорбил, я готов…
– Дерьмо собачье, – она смотрит прямо на меня.
Ее ругательство на несколько вдохов лишает меня дара речи.
– Вы только что?..
– Вы самый большой лицемер, с которым я когда-либо сталкивалась. А я таких немало повидала, поверьте, я знаю, о чем говорю. Но хуже всего то, что вы, похоже, даже не пытаетесь быть искренним!
– Могу я поинтересоваться, чем вы так недовольны? Я же только что посвятил вам свою победу. Даже в вашем королевстве это не может считаться оскорблением. – Такой она мне даже нравится. За ней забавно наблюдать – в глазах огонь, дерзкие замечания. Если я и дальше буду продолжать ее поддразнивать, она постепенно станет более раскованной, более честной.
– Всего несколько недель назад я была пленницей! Меня держали в подземелье!
– Припоминаю, – киваю я.
Ее пальцы сжимают рукоятку ледяного кинжала. Она хочет вонзить его прямо мне в грудь. Я чувствую ее желание, но она понимает, что эта попытка будет бессмысленной.
– Но вы хотите, чтобы я все это забыла, – спокойствие в ее голосе удивляет меня.
– Конечно, хочу, – подхожу ближе, даже когда мне в нос поднимается ее неприятный сладковатый запах, так что голова слегка кружится. Я вкладываю в свой голос обещание: – Не нужно вспоминать о тех днях, проведенных в темнице. Ничего подобного с вами больше никогда не случится.
Ее глаза становятся стеклянными, когда я медленно подношу руку к ее щеке и кончиками пальцев легко касаюсь ее подбородка. Она с трудом делает вдох. Вот так. Пусть научится чувствовать мой запах и различать его среди других так же, как я ощущаю на расстоянии ее присутствие.
И вот что самое смешное. Неважно, что это по моему приказу ее пытали, что я был резким и жестоким, что она наверняка не раз слышала о моем замерзшем сердце. Одно прикосновение, один взгляд, один вдох, ощущение магии – и она теряет голову, как и все остальные.
Ее щеки снова краснеют, на этот раз явно не от гнева. Странным образом эта победа для меня значит намного больше, чем все победы в турнире. Ее эмоции витают в воздухе, такие тяжелые, сладкие и почти осязаемые. Сейчас они совсем другие по сравнению с предыдущими днями, когда она охраняла их, как бешеный волк. Меня почти разочаровывает, что ее так просто вывести из равновесия.
