– Не надо, – я отталкиваю ее руки, потому что мне вдруг становится неприятно тепло. Хочется распахнуть пошире окна или вызвать метель. Что угодно, лишь бы избавиться от этого невыносимого, липкого, сладковатого тепла, мешающего нормально мыслить. – Мы оба знаем, по какой причине заключаем брак. Это излишне.
Я ожидаю, что она вздохнет с облегчением и прекратит притворяться. Но она недовольно морщится.
Она разочарована, и мое сердце сжимается. Но, похоже, она этого не замечает, потому что внимательно рассматривает пуговицы моей рубашки.
– Неужели я до сих пор вам неприятна?
Опять «вы», а не «ты». Дышать становится немного легче.
– Да, – выдавливаю я, не понимая, почему мое сердце застревает где-то в горле, причиняя боль. Мое сердце. Нельзя подпускать ее так близко. Она непрерывно царапает мое ледяное сердце, невинно и неосознанно.
Ее волосы медового цвета, огромные глаза, румяное лицо, губы нежнее цветочных лепестков – все, что должно было отталкивать меня, сейчас излучает столько невинности. Эти губы, ее проклятые губы. А потом она знающе усмехается, и вместе с невинностью из нее прорывается королева:
– Я вам не верю.
Она касается моей груди так настойчиво, словно хочет дотянуться до моего сердца и схватить его. Отступаю назад, пытаясь убежать от нее, от тепла. Но натыкаюсь на кушетку и бессильно опускаюсь вниз. Тепло повсюду.
Нельзя подпускать ее ближе, но она уже опускается рядом со мной и льнет к моему телу. Слишком близко. Слишком тепло. Невольно вспоминаю о том пари с Роуэном. Тогда я был достаточно самоуверен, чтобы предположить, что смогу съесть лепесток мальвы и со мной ничего не случится, но в итоге меня свалила сильная лихорадка. Мои руки машинально обнимают ее талию. Почти ничего не соображаю. Ее вьющиеся волосы. Ясные глаза. И тепло.
– Ты меня недооценивал. Это тебя и погубит, помнишь? – шепчет она те же слова, которые сказала мне несколько недель назад. Тогда ее самоуверенность меня рассмешила. Теперь же я не смеюсь.
Тону в ее глазах, ненавижу себя за это, но не могу сопротивляться. Она хочет поцеловать меня. Хочет, хотя не должна. Прирожденная королева, способная очаровать любого, хочет поцеловать меня, хотя знает, что и так получит от меня все, что только попросит. Сладкий триумф бурлит по моим венам, но его причина в чем-то большем, чем победа.
Как раз перед тем, как ее губы касаются моих, в ее взгляде что-то меняется. Жар и холод сталкиваются друг с другом, соединяясь в целую палитру эмоций. Я чувствую, как кровь стучит в ее жилах, чувствую ее панику, хотя мои чувства фейри слегка притупились. В ней смешались и паника, и триумф, и неуверенность.
Меня трясет, как тогда, в лихорадке. И так невыносимо жарко. Горький чай… Конечно. Мальвы.
Отравила, бестия.
Может, я и оглушен мальвами, едва в состоянии двигаться, но оттолкнуть ее от себя мне все же удается. Она вскрикивает, но не падает на пол, а резко принимает боевую стойку, сжимая в руке кинжал. Ее глаза изменились.
– Ты Про́клятая, – произношу я то, что впервые почувствовал несколько мгновений назад. Она все это время лгала. Дурачила меня. Молюсь, чтобы у меня хватило сил призвать ледяную магию и защитить себя, если она снова приблизится ко мне. – Пожалуйста, не говори, что твой поцелуй смертелен. Это было бы так тошнотворно очевидно. – Кажется, только теперь я понимаю, почему люди считают силу этих девушек проклятием.
Она молча роется в шкафах и сундуках, и ее свирепое лицо говорит красноречивее слов.
Я бы побагровел от ярости, но влияние мальвы сводит с ума и не дает сосредоточиться.
– Ты должна попробовать еще раз, – насмешливо пытаюсь приманить я ее. – Пока еще действует мальва.
Со стопкой моей одежды в руках она носится по комнате. Совсем другой человек.
– Перестань меня недооценивать. Я не глупа. И не слаба. Я знаю, что упустила свой шанс и ты убьешь меня остатками своей ледяной магии, если подойду к тебе слишком близко. Но если ты попытаешься убить меня, я окажу тебе такую же честь. Классический тупик.
– И многое ты рассчитала? – едва дышу, но я должен знать.
Она надевает мои брюки прямо под платьем и накидывает сверху рубашку. Затем, резко дернув шнуры корсета, избавляется от него и от нижней юбки, после чего небрежно заправляет рубашку за пояс брюк.
– Я рассчитала все.
– Даже ту попытку побега?
Она смотрит на меня, подпоясываясь ремнем.
– Я же знала, что ты что-то заподозришь, если я этого не сделаю.
– А твой отказ выходить за меня замуж?
Она ухмыляется:
– Мы ведь всегда хотим то, что не можем иметь.
– А когда ты смущалась и краснела?
– Такого никогда не было, – выплевывает она.
– Зато теперь есть. – Хочу, чтобы хотя бы эта часть была настоящей. Что-то заставляет меня задать следующий вопрос: – Хоть что-то было настоящим?
Она явно хочет сказать «нет», но замирает. В следующее мгновение она наклоняется надо мной и нацеливает на мою сонную артерию кинжал. Только не лезвие, а рукоять. Рукоять железная! Намекает, что обожжет меня, если только попробую атаковать ее остатками магии.
– Значит, ты знаешь, что железо для нас ядовито. Но не использовала свои заколки, чтобы оставаться в безопасности.
– О, я для этого многое делала. – Она больно опирается локтем на мое плечо. – Я всю жизнь готовилась к тому, чтобы у меня не было ни прошлого, ни будущего. Единственный способ обойти ваши чувства фейри. Я отреклась от самой себя, чтобы одержать над тобой победу.
– Ты собираешься бежать, – с усмешкой напоминаю я. Неважно, как далеко ей удалось зайти, но в конечном итоге она проиграла.
Она отклоняется назад, и лихорадочная часть меня уже скучает по ее теплу, по давлению ее тела. Принцесса хватает кожаный рюкзак и мою самую роскошную шубу, перекидывает их через плечо и улыбается на прощание:
– Я возьму твою лошадь.
Верис
Стиснув зубы, я бросаюсь в свои покои, где из дальнего угла платяного шкафа вытаскиваю заранее упакованную сумку, спрятанную под старым платьем с мальвами, которых сейчас на нем, конечно, поубавилось. В сумке еда, фляжка воды, карты, украденные из военного кабинета. Все это я собирала несколько месяцев на случай, если мой план провалится. В глубине души я знала, что так случится. Еще тогда, когда мои родители и их советники придумали, как мне сохранить в тайне мое истинное «я». С тоской хватаю ледяной кинжал и оставляю на кровати ледяную розу.
Бегу к конюшням. Мое тренированное годами тело работает инстинктивно, а в голове беспрестанно крутятся мысли. Я позволила принцу играть со мной, позволила думать, что он одержал верх над этой девушкой, пока я знакомилась с ним и его слабостями. Девушка, которой я притворялась, испещрена частями моего истинного «я». Девушка, от которой я отреклась ради миссии. Потому что только скрыв все мои способности, которые делали меня угрозой для принца, у нас был шанс.
