– Наверное, ты права. – Он касается моей щеки и смотрит на меня так же грустно, как и мои родители на нашем прощании. И его прикосновение кажется более интимным и родным от знакомого обращения на ты. – Но как же твоя жизнь? Ты делаешь хоть что-нибудь помимо того, что от тебя ожидают?
Мое горло болезненно сжимается, и я боюсь потерять самообладание. Мне вдруг так хочется обнять его как брата, которого у меня никогда не было – из-за меня же. Это настолько абсурдно, что я скорее отступаю назад, чтобы не поддаться. Оно того не стоит, пусть даже мы во многом похожи. Просто страх и одиночество заставляют меня чувствовать себя маленькой и ненужной.
Дверь зала распахивается. Пока Роуэн убирает руку, я обращаю свой взгляд на принца, который нас заметил и теперь направляется прямо к нам. Плащ развевается у него за спиной, а на лице надета маска дракона, полностью сделанная из хрусталя. Напрягаюсь и сжимаю кулаки.
Неван
Ее золотая маска почти полностью закрывает лицо.
Но я чувствую ее ауру, которая слегка покалывает кончики пальцев. Бьюсь об заклад, она каждую ночь представляла себе в красках, какой будет моя реакция, когда мы снова встретимся.
Наконец отвожу от нее взгляд, протягиваю руку и кланяюсь:
– Наш последний танец закончился, пожалуй, слишком быстро.
– Мне так не кажется. – Она по-прежнему не смотрит на меня.
Я не опускаю руку, не желая сдаваться.
– Насколько я помню, ты тогда просто сбежала.
Ее глаза вспыхивают, и я подавляю усмешку. Ее так легко разозлить. Она хватает меня за руку и тащит прямо в центр зала.
– В этот раз не сбегу, – мрачно обещает она, прежде чем мы останавливаемся. Она смотрит вверх, и я надеюсь, что усмешка, которая норовит расплыться на моих губах, останется незамеченной. Не стоило мне выбирать маску из хрусталя.
После первых шагов нашего танца я склоняюсь к ней пониже.
– Итак, как насчет моего предложения? Я еще могу надеяться на это? Я бы хотел, чтобы свадьба была еще более впечатляющей, чем у Изены.
Ее рука на моем плече дергается, но она по-прежнему держится гордо. Только губы сжимает в тонкую линию.
– О, так и будет! Если Роуэн согласится переодеться в свадебное платье.
– Ты проиграла, – вздыхаю я. – Твоя жалкая стратегия не сработала. И теперь тебе остается только согласиться стать моей женой.
Ее пальцы так впиваются в мои плечи, что их покалывает.
– Неужели трон так важен для тебя?
– Это единственное, чего я хочу. – Чуть сильнее сжимаю ее талию, чтобы провести мимо соседней пары, и она ахает, обдавая мое горло своим дыханием. – Единственное, чего я когда-либо хотел. Или захочу.
– Не очень на это было похоже, когда ты думал, что я тебя поцелую, – замечает она приторно-сладким тоном, который я так ненавижу. Все еще девушка, которая любит играть, хотя и не знает правил.
– Я бы сделал все, чтобы ты согласилась на свадьбу.
Она надувает губы. Значит, есть и женская гордость у этой маленькой мстительной интриганки.
– Я едва не убила тебя. Может, просто дождешься следующей сакры? Она точно не будет представлять опасности. Двух Проклятых подряд быть не может.
– Да ты, кажется, ревнуешь? – перед внутренним взором снова встает недавняя картина, как Роуэн касается ее щеки.
Она так звонко и нарочито громко смеется, что остальные танцоры бросают на нас мрачные взгляды, и я дергаю ее в сторону, к одной из ниш. Если она будет продолжать так себя вести, фейри недолго смогут сдерживать свою ненависть. А я не жажду кровопролития сейчас. Верис приподнимает маску, вытирает глаза, на которых от смеха выступили слезы, и продолжает безудержно хихикать. Ее взгляд прожигает мою грудную клетку.
Касаюсь ее щеки, как это делал Роуэн, и она тут же замирает. Она не двигается, когда я наклоняюсь, чтобы запечатлеть легкий мимолетный поцелуй на ее щеке. Мне хотелось только немного ее раздразнить, но она хватает ртом воздух, и я чувствую ее руки на воротнике рубашки. Я помню ту омерзительную ночь, когда она почти поцеловала меня. Она хотела поцеловать меня независимо от того, что сейчас пытается меня в этом разубедить. Наклоняюсь ниже, пока не касаюсь нежной кожи ее шеи, чувствуя на губах мед, который источают ее слова, ее улыбка, ее аромат.
Я чувствую, что мое имя вертится у нее на языке, и хочу, чтобы она его произнесла. В голове шумит, как тогда, в первый и единственный раз, когда я напился с Роуэном. Но затем звуки бала возвращают меня в реальность. Я отстраняюсь от нее и усмехаюсь, глядя на ее одурманенное выражение лица.
– Что ты там говорила? – шепчу я. – Кто из нас больше хотел этого поцелуя?
Она на удивление быстро снова собирается с мыслями.
– Это абсолютно недопустимое поведение! – возмущается она. – На балу!
– Ты бы предпочла спальню?
– Я бы предпочла кладбище.
Я отступаю на шаг назад.
– Я не собираюсь ждать следующую сакру. Если ты думаешь, что я хочу разделить безграничную власть с покорной наивной дочерью крестьянина, то очень ошибаешься. Ты рождена стать королевой, – замечаю, как в ее глазах загорается гордость, которую она не может скрыть. Тщеславие. – И стоит признать, ты обладаешь определенными качествами, которые присущи королеве.
Прежде чем она успевает ответить, рядом с нами поднимается вихрь ледяных частиц, которые через несколько мгновений оседают на роскошном платье размером с небольшую палатку. Королева. Матушка.
– Не ожидала твоего присутствия, – произносит она тем ледяным тоном, которым обычно поучала меня. – Но я безмерно рада тебя видеть. Хотя и не одобряю, что ты докучаешь девушке, которая является моим почетным гостем.
Из моего горла вырывается глухой рык, который я скрываю смехом:
– Красивое платье. Можно было бы обеспечить целый приют. – Воздух между нами потрескивает от враждебности.
Фрезия и новая встреча
Верис
Королева неодобрительно качает головой, на которой покоится усыпанная жемчужинами волчья маска.
– Что ж, раз ты здесь, я бы хотела поговорить с тобой. С глазу на глаз.
Неван смотрит на нее с полуулыбкой, а потом склоняет голову:
– Конечно.
Они идут через весь зал, и танцующие пары поспешно отходят в сторону. Я наблюдаю за ними, пока они не выходят через дверь, и с сильно бьющимся сердцем прячусь в нишу, где хотя бы немного скрываюсь от других гостей.
Его поцелуй.
Воспоминание захлестывает меня с головой, как приливная волна. Бросает то в жар, то в холод. Неприязнь и любопытство. Я не наивна, мне рассказали все необходимое о физических желаниях. Но поцелуи всегда значили для меня только одно: смерть. Единственное удовлетворение, которое мог дать мне поцелуй, заключалось в освобождении моего народа. Но о возможности такого поцелуя я никогда не смела думать… Как давно я жажду чего-то подобного? Этого я не знала. Нет. Лучше сказать – отрицала. Я всегда желала то, чего никогда не смогу иметь. Аурум. Братьев и сестер. Нормальную жизнь. Безусловную любовь моих родителей. А теперь, судя по всему, еще и любимого человека. Мой желудок скручивает, и мне приходится цепляться за стену, чтобы не сдаться здесь и сейчас. Я не должна поддаваться эмоциям, нельзя.
