Я поспешно засовываю блокнот в карман и бегу обратно к Ариену и Кловер. После темного дома солнечный свет сбивает меня с толку. Я моргаю и моргаю, пока мое зрение не проясняется. Роуэн все еще находится в ловушке теней. Сейчас он очнулся и сражается с магией, которая врезается в его кожу. Земля вокруг него вся в разломах.
Ариен держит тени туго натянутыми, его зубы стиснуты, лицо напряжено. Когда он слышит, что я иду, то поднимает глаза. Сначала его магия держится, но потом ускользает. Роуэн высвобождается, быстро протягивает руку и хватает Ариена за горло. Они сцепляются в клубок магии и теней.
– Нет!
Я бегу по разоренной лужайке.
– Роуэн, не трогай его!
Мои ботинки проваливаются в грязь. Почерневшая земля бурлит и кипит вокруг нас. Она злится. Она голодна. Пока Ариен и Роуэн борются, Кловер посылает вспышку света. Тьма льется из ладоней Ариена, и они теряются в облаке неконтролируемой магии.
Я падаю на колени и хватаю брата за запястье. Посылаю в него мою силу. Ленты теней переплетаются, и Роуэн снова пойман. Он яростно корчится в ловушке теней. Я быстро лезу в карман, затем сую смятый блокнот в руки Кловер.
– Кровь. Соль. Железо. Ил. Грязь, – говорю я ей. Она непонимающе на меня смотрит, но я продолжаю снова и снова повторять заклинание, которое дал мне Подземный Лорд, пока слова не теряют смысл. – Покажи мне, как это нарисовать.
Я обнажаю руку, но она качает головой:
– Это даже не заклинание. Эти символы ничего не значат. Это не имеет никакого смысла.
– Ты даже не представляешь, как мало в этом смысла. Пожалуйста. Обещаю, это сработает. Сделай это, Кловер, или он погибнет.
Она опускает ручку на лист и быстро набрасывает заклинание. Я перерисовываю его на свое запястье торопливыми линями. Затем я хватаю Роуэна за руку. Он так сильно охвачен магией, что не может пошевелиться. Но когда я закатываю его рукав, он злобно смотрит на меня. Между его сжатыми пальцами течет Гниль.
– Зачем ты и на нем рисуешь?
Кловер смотрит на меня, бледнея.
– Где именно ты взяла это заклинание?
– Лета, – в ужасе выдыхает Ариен. – Ты этого не сделала.
– Мы можем поспорить об этом после… – я показываю на Роуэна и отравленную землю. – после того, как мы закончим с этим.
Пока я поспешно пишу заклинание на запястье Роуэна между вновь открывшимися шрамами, он рычит. Затем я беру его за руку и прижимаю свою ладонь к его. Наша кожа покрыта грязью и кровью. Я переплетаю наши пальцы. Я закрываю глаза. Я охватываю его.
Моя сила – слабое кипение, но я ощущаю намного большее пламя далеко под ним. Ту силу, которая ждет полнолуния. Но когда я призываю свою магию, нет ни света, ни цветов, ни тепла. Лишь ужасная пустота, ужасное чувство отсутствия. Я совсем одна на пепелище. Нить моей силы обвивается вокруг меня, и она красная, как кровь. Поднимается всепоглощающее одиночество, и я подавляю рыдания. Это словно ноющая рана.
Моя кожа горит, и печать на запястье начинает светиться. Меня пронзает магия – стремительная, быстрая и сильная. В воздухе разлетаются искры, мир превращается в огонь, но мне холодно, очень холодно. Это больно, потому что я знаю, от чего я отказалась ради этого, какую цену я заплатила за эту силу.
Я сжимаю руку Роуэна. Кладу другую руку на землю, как я бы сделала на обряде. Но пока мои пальцы погружаются в размягченную грязь, нет ни света, ни свечения, ни теплого потока магии, протекающего через мир. Я чувствую Гниль. Яд. Бесконечный голод. Рану, дисбаланс, о котором Кловер говорила все те ночи назад. И я знаю, что не могу это исправить – ни здесь, ни сейчас.
Но с помощью этого заклинания я могу успокоить его.
Магия наполняет меня – мое сердце, мои легкие, мою кожу. Это больно. Я чувствую, как она появляется в ладонях, исходит искрами из кончиков пальцев. Я вижу себя. Одну. Вокруг меня лишь пепел, гниение и тьма.
– Тихо, – говорю я. – Успокойся.
Земля в последний раз содрогается. Ариен и Кловер с широко раскрытыми глазами наблюдают, как толчки прекращаются.
– Она послушала тебя.
Шепот Ариена – что-то среднее между ужасом и трепетом.
Я вытаскиваю руку из грязи и прижимаю ее к груди Роуэна. Он смотрит на меня багровыми, отравленными глазами – и резко вдыхает. Я чувствую, как бьется его сердце. Я наклоняюсь ближе и утопаю лицом в изгибе его шеи. Я дрожу, меня лихорадит. Мои кости – огонь. Свет вспыхивает и все сияет. Я пытаюсь отогнать боль и пустоту, вспоминаю время, когда моей магией было золото, солнце и волшебство. Нить между нами медленно распускается. Я могу это сделать. Я могу его спасти.
– Тихо, – выдыхаю я через его кожу. Те же слова, которые я использовала для Гнили. – Успокойся.
Когда печать вспыхивает, как фитиль в масляной лампе, Роуэн вздрагивает. Нить моей силы обвивается вокруг моих ребер, моего сердца, а другой ее конец привязан к нему. Я вздыхаю. Он вздыхает. Он выдыхает. Мое собственное дыхание замедляется, как и его, как будто у нас одно дыхание на двоих. Он смотрит на меня ясными глазами. Под своей ладонью я чувствую, как через его легкие движется воздух. Нет ни шипения, ни прилива озерной воды.
В висках стучит, а руки начинают неконтролируемо дрожать. Горячая кровь капает из моего носа на губы. Я быстро вытираю, но ее появляется еще больше.
Я пытаюсь вернуть силу. Но вместо этого она наводняет все вокруг. Нить между нами наматывается все туже, до боли туго. Печать горит. Моя кожа горит.
Мир становится белым.
Я закрываю глаза и все отпускаю.
Двадцать вторая глава
Я просыпаюсь в гостиной, одна. Моих ботинок нет, но я все еще в заляпанном грязью платье с костра. Кто-то уложил меня на диван и накинул сверху одеяло. В воздухе пахнет горькими травами и медовой мазью. Шторы задернуты, вечер окрасил стены в янтарный цвет. С противоположной стороны комнаты надо мной нависает алтарь: Леди вся в золоте, Подземный Лорд – мрачная тень. Плод, который я разрезала, все еще там, но теперь он темный и обугленный. Пол все еще в пятнах моей крови.
Я поднимаюсь на ноги, и мир начинает вращаться в головокружительной спешке. Я иду на кухню. Кловер и Ариен сидят за столом, а Флоренс стоит у печи, подкидывая в огонь дрова. Когда я вхожу, Ариен не двигается и не отрывает взгляда от стола, а Кловер быстро встает и подходит ко мне. Она берет мои руки и смотрит в глаза:
– Ты проснулась.
Она касается пальцами пореза на моей руке.
– Как ты себя чувствуешь?
– Как будто я только что сразилась с чудовищем.
Я тру лицо ладонью, затем оглядываю комнату:
