– Я связана с Подземным Лордом.
Я показываю ему свою ладонь, затем касаюсь печати.
– И связана с тобой.
Он хмурится, обнимая собственное запястье. В моей голове размываются цвета: роза, персик, золото.
Он отпускает руку, и переливающиеся цвета исчезают в темноте.
– Лета. То, что мы связаны, не означает, что ты должна… Ты знаешь, как я к тебе отношусь.
– Ты имеешь в виду часть с «волшебна, словно полная луна» или ту часть, где ты хотел меня утопить?
Когда его взгляд становится еще долее хмурым, я нежно смеюсь:
– Да, я знаю.
– Ты спасла меня. Но это не значит, что ты должна мне что-либо еще. Если ты все еще чувствуешь, что это невозможно, скажи мне об этом, и я больше никогда не буду об этом говорить.
Я медленно забираюсь к нему на колени, и мои грязные юбки окружают нас пышным облаком. Я обнимаю его за шею и прижимаюсь своим лбом к его. Эта близость меня успокаивает. Мои пальцы в его волосах, покалывание его ресниц на моей щеке, когда он моргает. Мое сердцебиение замедляется. Какие бы у меня ни были сомнения – о том, что я могу и чего хочу, с которыми я боролась, – они исчезли.
– Все, что нас окружает, невозможно, – бормочу я. – Я могу говорить с повелителем мертвых, а ты – монстр.
Он расслабляется, и я наклоняюсь вперед, ближе к нему. Прижимаю ухо к его сердцу, щеку – к мятой рубашке. Он осторожно проводит рукой по моим волосам, и в них рассыпается клубок засохших листьев и увядших лепестков.
Он в замешательстве ловит один из цветов, когда тот падает, затем недоверчиво смотрит на мою все еще грязную одежду:
– Ты вся в грязи. Почему ты не сменила платье?
– О, я не знаю. Может быть, я была слишком утомлена спасением твоей жизни.
Смеясь, я отталкиваю его руки.
– Ты хочешь, чтобы я его сняла?
Глаза Роуэна расширяются, и по его лицу я вижу, что его бросает в жар.
– Да, – тихо говорит он. – Хочу.
Мой смех сменяется застенчивой улыбкой. Я хотела только подразнить его. Но теперь, после его слов, все, о чем я могу думать, – это тот давний день, когда он помогал мне с пуговицами и я почувствовала, как его пальцы коснулись моей голой кожи.
– Оно расстегивается сзади, – шепчу я ему на ухо. – Тебе придется мне помочь.
Он внимательно на меня смотрит:
– Ты уверена?
– Да.
Мои руки начали дрожать. Но я знаю, что уверена и не сомневаюсь в этом.
– Я уверена.
– Тогда повернись.
Я поворачиваюсь. Роуэн сбрасывает мои волосы со спины и кладет их мне на плечо. Он тянется к самой верхней пуговице у меня на шее. Каждый раз, когда он расстегивает пуговицу, он помечает только что обнаженное место поцелуем, проходя так по всему позвоночнику. Я чувствую стук сердца в горле, груди, животе. С каждой пуговицей, с каждым поцелуем я словно рассыпаюсь, пока не начинаю задыхаться и дрожать.
Платье соскальзывает с моих плеч. От жара на моей коже воздух кажется холодным. Я выскальзываю из запачканной грязью путаницы моих юбок и остаюсь только в нижнем белье и сорочке, сплошь покрытой кружевами и лентами.
Роуэн смотрит на меня как на стихотворение, чудо, сказку. Он осторожно кладет руку мне на талию. Я поворачиваюсь к нему. Затем его взгляд опускается на мои бедра, на которых все еще остались отметины от его ногтей.
– Лета, – говорит он пораженно. – Лета, мне очень жаль.
Я беру его руки, откидываю рукава и целую каждый затянувшийся порез на его руках. Я расстегиваю его рубашку и стягиваю ткань в кулаках до тех пор, пока она не расстегивается. Он сидит неподвижно, позволяя мне медленно снять рубашку ему через голову. Его кожа теплая и покрыта шрамами. Так странно и ценно видеть его таким, обнаженным, раскрасневшимся и моим.
Я провожу руками по его груди. У него перехватывает дыхание. Он сжимает мои кудри в руках и нежно притягивает меня к себе. Наши лица так близки, что, когда я говорю, мои слова текут ему в рот.
– Роуэн, я люблю тебя.
Он издает умоляющий, беспомощный звук и толкает меня спиной к спутавшимся лоскутным одеялам. Весь воздух выходит из моих легких на одном внезапном выдохе. Он резко тянет меня за волосы и прижимается своими губами к моим.
Его поцелуй подобен огню. Он сжигает меня дотла. В этом поцелуе нет той неуверенности, которая была раньше. Он грубый, беспорядочный, полный лихорадочного жара. На кончиках моих пальцев пляшут искры магии. Желание пронзает меня, сворачиваясь спиралью в центре, и становится болезненным. Я задыхаюсь, и он целует звук у меня изо рта. Я чувствую вкус крови, ила и теней.
Его руки обнимают меня, крепко обхватывают талию, запутываются в волосах. Его зубы прижаты к моему горлу. Он кусает – то мягче, то грубее. Я впиваюсь пальцами в его плечо, прижимаюсь ближе. Я хочу, чтобы пространство между нами исчезло совсем. Я целую его от подбородка к горлу. Целую его синяки и шрамы. Его сердцебиение – пойманный мотылек. Его кожа – мед и яд.
Когда я прикасаюсь к нему, я чувствую движение и дрожь тьмы под его кожей. Прожилки тьмы на шее, груди, руках. Я не знаю, целую ли я мальчика, монстра или обоих сразу, и мне все равно.
Он хватает меня за бедра и прижимает к себе. Я кладу свои руки поверх его, и наши пальцы вместе вдавливаются в мою кожу. Он заглушает мой задыхающийся стон еще одним бесконечным поцелуем. Затем он наклоняется к шрамам на моих коленях, нежно целуя их, поглаживая свежие порезы на моих бедрах. Он делает паузу, и в пылу его взгляда я вижу вопрос.
– Могу я прикоснуться к тебе? – спрашивает он спустя несколько ударов сердца.
Пылающая дрожь пробегает по мне вплоть до пальцев ног. Я закусываю губу и выдыхаю:
– Да.
Он скользит руками все выше и выше. Жар обжигает мою кожу еще долго после того, как прикосновения уходят. Он нависает надо мной, и я целую затененный изгиб его шеи. Он обводит край моего нижнего белья по узору кружева. Потом его пальцы проскальзывают внутрь.
– Ох…
Это словно взрыв. Жар и нежность сливаются в одно. Такое чувство, словно я поделилась секретом. Впустила его в те потаенные уголки моего тела, где до этих пор были только мои руки. Магия течет по моим венам, и на моих ладонях мерцает свет. Все слова исчезли. Я сжимаю бедрами его руку, растворяясь в тепле, которое распространяется по всему телу. На моем запястье печать до боли пульсирует силой, и натянутая между нами нить начинает светиться, превращаясь в яркое золото.
Я тянусь к нему и цепляюсь пальцами за пояс его брюк. Затем я останавливаюсь и жду. Он смотрит на меня, затем на мои руки. Его глаза закрываются, и он единожды кивает. На них так много пуговиц, и я долго их расстегиваю. Он нетерпеливо кидается на меня и стонет:
