Почему она не пожелала объяснять, что это за предмет? Почему избегала этой темы, отказываясь сообщать что-либо ещё?
– Думаешь, они попытаются вернуть утраченное?
– Возможно.
Когда Вайолет вошла, потирая глаза и измученная целым днём тренировок с Джастисом, то сразу растянулась на кровати Уилла, уронив меч на пол. Юноша отложил собственные занятия и поднял клинок. Тот оказался тяжёлым – даже просто удержать его в руке было непросто. Но это отвлекло неудачливого мага от незажжённой свечи, с которой он практиковался каждую ночь, от тщетных попыток и отсутствия какого-либо результата. В первый вечер Вайолет тоже вглядывалась в свечу, а потом сдалась. Уилл попробовал повторить один из выпадов, которые отрабатывала подруга, и чуть не вонзил меч в столбик кровати.
– Не так. Сделай замах снизу, будто пытаешься воткнуть клинок под пластину доспеха, – проинструктировала Вайолет, не переставая тереть глаза.
Уилл покачал головой и перехватил меч по-другому.
– Твоя семья работала на Саймона. Что ты вообще знаешь о нём?
– Он богат, – ответила Вайолет. – Чертовски богат. Мой отец вёл дела с его семьёй почти двадцать лет. Они владеют несколькими конторами в Лондоне, а торговая империя простирается по всей Европе. А ещё Саймон ведёт раскопки по всему Средиземноморью, в Южной Европе и в Северной Африке, – она на мгновение задумалась. – У него есть семейное поместье в Дербишире… это за много миль от Лондона. Говорят, оно просто великолепное, но Саймон никого особенно не приглашает в гости.
– А семья у него есть? – уточнил Уилл, отметив эту деталь на будущее.
– Отец, – пожала плечами Вайолет. – И невеста. Я слышала, она настоящая красавица. Саймон достаточно богат, чтобы жениться на ком угодно.
Уилл попытался представить его – человека, о котором он так долго думал с той ночи в Боухилле. Человека, который изменил всю его жизнь. Каким он был – пугающим? Властным? Зловещим? Холодным? Саймон ведь был потомком Тёмного Короля. Был ли он похож на предка? Обладал ли его чертами или талантами? Что осталось спустя столько поколений?
– Я никогда его не видел, – сказал Уилл наконец.
Он так мало знал о Саймоне, несмотря на всё, что их связывало. Просто обрывки впечатлений. Что за человек будет клеймить своих слуг? Что за человек будет отдавать приказы убивать? Что за человек мечтал вернуть прошлое, чтобы воцариться над миром?
– Я видела, – отозвалась Вайолет, и Уилл уставился на неё. – Саймон приезжал в контору отца, чтобы встретиться с ним и с Томом. Мне не разрешили присоединиться.
– И какой он?
– Я видела важного гостя только мельком, когда подглядывала с лестницы. Силуэт в тенях, богато одетый. Честно говоря, мне больше запомнилось, как вёл себя мой отец. Он был таким… угодливым… или даже испуганным.
– Испуганным, – повторил Уилл.
Мама тоже боялась. Годами она переезжала с места на место, поспешно собиралась, постоянно оглядывалась. Вплоть до Боухилла, где она слишком задержалась, и люди Саймона нашли её.
– Кстати, ты заметил, что здесь нет пожилых Хранителей? – спросила Вайолет, приподнимаясь на локте.
– В смысле?
– Они умирают, – объяснила она. – Умирают в бою, как тогда, на корабле Саймона. В Чертоге есть пожилые Адепты. А вот пожилых Хранителей нет. – Она была права. Единственное исключение составляла Старейшина.
– Такова цена, – сказал Уилл, подумав о Карвере и других послушниках. – Они все считают, что их долг – остановить возвращение Тёмного Короля.
– А что, если на Чертог нападут?
– Ну, ты сможешь драться, а я – зажигать свечи, – ответил Уилл.
Вайолет резко выдохнула, поднялась и стукнула его кулаком по руке, прежде чем забрать свой меч.
* * *
– Ты его балуешь, – сказала Фаджр.
Уилл заглянул в конюшни перед занятием, чтобы проведать вороного тяжеловеса, и в знак признательности за храбрость скакуна принёс яблоко, специально отложенное во время завтрака. Когда конь увидел хозяина, то качнул головой, подбежал к ограждению, тихонько заржал и тут же выхватил подношение из руки Уилла. Тот похлопал могучее животное по шее, погладил крепкие мышцы под чёрной шелковистой гривой.
Фаджр, Хранительница лет двадцати пяти, выполняла обязанности старшего конюшего. Её тёмная кожа была перепачкана в пыли после тренировки, а волосы собраны наверх. Сейчас, в такую рань, в стойлах трудились только несколько человек, Адептов и Хранителей.
– Он помог мне, – тихо ответил Уилл, поглаживая коня, чувствуя его силу под ладонью и вспоминая гонку через болота. – Храбрый парень.
Возможно, что-то и правда было в здешней еде или в воздухе, потому что вороной тяжеловоз очень изменился даже спустя столь короткий срок: шея выгнулась, чёрная шкура глянцевито блестела, а в глазах блестел огонёк, которого не было прежде. Теперь скакун начинал походить на боевого коня, способного идти в атаку.
– Его порода называется фриз
[13], – сказала Фаджр. – И выведена специально для военных действий. Скакуны храбрые и сильные, чтобы нести на спине рыцаря в полном боевом облачении. Но времена таких коней прошли. Теперь их запрягают в телеги. У него имя-то есть?
– Валдитар, – ответил Уилл, и тяжеловоз вскинул голову, словно отзываясь на имя. – Это значит «Неустрашимый». – Слово из древнего языка пришло в голову само. Когда юноша поднял взгляд, то увидел, как уставилась на него Фаджр. – Что такое?
– Ничего. Я… – она осеклась, потом добавила: – Это наречие не звучало здесь уже очень давно.
Пара Адептов неподалёку тоже пристально смотрели на чужака, но тут же отвели взгляды. Вороной, казалось, вытянулся, словно новое имя прибавило сил.
Уилл приходил в конюшни каждое утро. Ему нравилось чистить коня так, чтобы шкура блестела и расчёсывать гриву, чтобы она струилась, как чёрный водопад. Пару раз удалось выехать за стены вместе с послушниками. Скакуны Хранителей были удивительными – грациозные нереальные создания, серебристые, со струящимися гривами и хвостами. Они словно унаследовали свою красоту от Пегаса. Фаджр говорила, эти лошади приходились потомками великим коням старого мира и являлись последним табуном этой породы. Они несли седоков легко, точно океанские волны, и при этом парили невесомо, точно морская пена.
Но Уилл предпочитал могучую тяжеловесную поступь Валдитара и гордился тем, как тяжеловоз держался среди других лошадей – единственный чёрный мерин в белом табуне.
Когда Фаджр впервые взяла Уилла на конную прогулку за стенами в сопровождении Хранителей с камнестражами, из-за прекрасных созданий болота словно преобразились. Скакуны бежали плавно, будто туман стелился над топью, а их поступь была такой лёгкой, точно они и вовсе не касались мокрой земли. Уилл неотрывно смотрел на лошадей, и у него перехватывало дыхание, как будто краем глаза вдруг удалось увидеть старый мир. Именно поэтому требовалось заставить пламя двигаться – чтобы сохранить оставшиеся осколки прошлого и уберечь их от надвигавшейся опасности.
