– Я знаю, кто может помочь нам попасть внутрь, – сказал Уилл.
Глава 23
Кэтрин вышла в сад на закате, сказав тётушке, что хочет подышать свежим воздухом. И себе говорила то же самое. В конце концов, должна же была молодая леди совершать моцион – это хорошо для здоровья, и в этом нет ничего подозрительного. Она выходила вот так каждый вечер, ждала до наступления темноты. Вот и сейчас собралась и набросила на плечи шаль – снаружи было прохладно.
Три тропинки казались совсем жёлтыми из-за опавших листьев вязов. От цветов к началу зимы остались лишь тёмно-зелёные голые стебли. Плющ покрывал кованую железную ограду, а садовые скамейки гнездились под голыми деревьями, которые уже сбросили последнюю листву, так как уже пару раз ударил мороз.
Кэтрин пошла по восточной тропинке. Холод чуть щипал щёки, но девушка оставалась снаружи до наступления темноты, пока не наступала пора возвращаться в дом, стараясь не чувствовать себя глупо, ведь у неё не было никаких ожиданий, совсем нет.
А потом Кэтрин увидела камзол, аккуратно сложенный под одним из деревьев, и сердце забилось сильнее.
Он пришёл.
Она чувствовала, как что-то изменилось в воздухе. С того памятного вечера прошло три дня. Три долгих дня с тех пор, как Уилл Кемпен исчез в ночи. И все эти дни тётушка только и делала рассеянной племяннице замечания. «Кэтрин! Хватит мечтать, глядя в окно – занимайся рукоделием»!
Ожидание и предвкушение, нараставшее за прошедшие дни, воплотилось в этом упоительном мгновении.
– Я знала, что вы придёте, – тихо сказала Кэтрин, глядя в глубь сада.
– Я ведь обещал, – тёплый голос юноши прозвучал ближе, чем она ожидала… прямо за спиной.
– Это опасно, я ведь говорила…
– Меня это не пугает, – ответил Уилл, и девушка обернулась.
Он стоял в тени дерева. Пряди чёрных вьющихся волос падали на лицо, а взгляд тёмных глаз, глубокий, серьёзный, был прикован к Кэтрин. Как и её взгляд – к нему.
– А должно.
Девушка почти физически ощущала присутствие собеседника. Её накрыл целый каскад воспоминаний – как она касалась кожи Уилла, когда обрабатывала порез. Как он вошёл в комнату в одежде жениха.
– Лорд Креншоу убьёт вас, если узнает, что вы были здесь, – добавила девушка.
– Я знаю, что риск велик, – ответил Уилл.
Сейчас он был уже не в вещах жениха Кэтрин, а в старинном одеянии – тунике до середины бедра с символом звезды на груди. Это облачение странным образом очень подходило юноше, делая похожим на придворного родом из старинной эпохи, будто шагнувшего из легенды.
– Я пришёл увидеться с вами и умолять о помощи.
– О помощи?
Кэтрин подумала, что в этом облачении Уилл похож на Ланселота, и вообразила себя Гвиневерой. Ей нравилась эта встреча в саду, наедине, вдали от чужих глаз.
– Прежде вы спрашивали, что связывает меня с Саймоном.
– Вам следует называть его лордом Креншоу, – отозвалась Кэтрин, искренне наслаждаясь беседой. – Он стоит многим выше вас по положению.
– Я знаю, что он за человек.
– В таком случае вам тем более не стоит быть здесь.
И всё же Уилл пришёл. Кэтрин знала, что он так поступит, когда отдавала камзол лорда Креншоу – чтобы был повод вернуться.
– Кэтрин, – юноша произнёс её имя так, что сердце невольно затрепетало. Это было чем-то личным, сокровенным, и хотелось, чтобы он обратился к ней так снова. – Саймон – нехороший человек.
Что ж, это было частью флирта, ухаживаний – Уиллу ведь нужно доказать, что он лучше, чем мужчина, которому Кэтрин была обещана.
– Ну разумеется, лорд Креншоу, один из самых респектабельных джентльменов Лондона – нехороший человек, – улыбнулась девушка и тоже перешла на более фамильярное «ты». – Тогда как ты, беглец, конечно же, лучше него.
– Люди – не всегда те, кем кажутся, – проговорил Уилл.
– О, но я знаю его довольно хорошо, – возразила Кэтрин.
– Ты совсем не представляешь, какой он.
– Мне известно, что он щедрый и обаятельный. А ещё красивый и внимательный. Я даже знаю, что сейчас лорд Креншоу уехал в Лондон по важным делам. Так он сказал…
– Он убил мою мать, – прервал Уилл.
Казалось, всё замерло. Кэтрин особенно остро ощутила и ночной холод, и тени, сгустившиеся в саду. Тёмно-зелёные стебли с тихим шелестом чуть шевелились на ветру.
– Что? – переспросила девушка.
– Мы с мамой жили в Боухилле, в Пик-Дистрикт, – продолжил Уилл. – Я ушёл собирать дрова, когда услышал её крик. Она пыталась сражаться, но… Натекло столько крови… она впитывалась в землю… Когда я вернулся, было уже слишком поздно. Я отправился в Лондон, чтобы узнать, кто совершил это. Кто послал тех людей, чтобы убить мою мать. Это оказался Саймон.
Взгляд Уилла оставался всё таким же пристальным, тяжёлым, но побледневшее лицо стало смертельно серьёзным, и всё это он рассказывал явно не в шутку. История походила на правду. Словно лорд Креншоу и правда мог отдать приказ убить кого-то.
– Ты лжёшь, – Кэтрин невольно отшатнулась. – Пытаешься опорочить имя достойного человека. Так нельзя.
– Я не обманываю тебя. И именно потому пришёл. Чтобы остановить Саймона…
Кэтрин отчётливо представила, как лорд Креншоу отдаёт приказания, посылает своих людей выслеживать и убивать женщин.
– Саймон держит заложника в Рутерне. Случится нечто ужасное, если того человека не вернуть домой. Ты – единственная, кто может провести нас в поместье, чтобы мы могли освободить несчастного…
– Значит, тебе тоже солгали, – заявила девушка. – Потому что лорд Креншоу на такое не способен.
Она верила в это. Ведь её жених был джентльменом. Богатым, уважаемым человеком, и Кэтрин собиралась за него замуж.
– То, что происходит – намного превосходит наше понимание. Превосходит нас самих, – проговорил Уилл. – Если бы я рассказал тебе, ты бы не поверила…
– Я и не верю. Лорд Креншоу – хороший человек, и скоро нас обвенчают в соборе Святого Георгия на Ганновер-сквер. А потом я уеду с ним в Рутерн. Всё уже запланировано.
Уилл смотрел на собеседницу так, точно та стояла на другой стороне разверзнувшейся бездны.
– Кэтрин…
– Ты ненавидишь его, – выпалила девушка. – И только поэтому пришёл – из-за него. Не из-за меня.
Она вспыхнула, поняв, что только что произнесла правду, которая обжигала горечью. Уилл шагнул к Кэтрин.
– Неправда.
– Тогда почему? – Она вскинула голову. Тёмные глаза юноши были полны сомнения, как будто он не хотел сознаваться. – Зачем ты здесь? Почему выбрал именно меня в тот день, у кареты?
