Глядя на разрушения в Чертоге, страшно было даже представить, что теперь Саймон располагал ещё большей силой. Маркус – ничто в сравнении с ужасающим могуществом Королей-Теней.
Отчаянная тоска по Старейшине, по её поддержке охватила Уилла. Наставница бы знала, что теперь делать. Юноша скучал по её мудрости и силе, по её доброте и заботе, по вере в нерадивого ученика, даже когда он не верил в себя сам. С тех пор, как погибла мама. «Дай мне слово…»
– Хранилища пусты, – сказал Киприан. – Люди Саймона… шли за Маркусом и вынесли всё.
Хриплый голос выдавал чувства послушника – чужаки осквернили и разграбили Чертог. Должно быть, Маркус провёл заклеймённых приспешников за стены, помог миновать камнестражи. Мысль о том, что вернуться в цитадель эти люди уже не сумеют, не приносила утешения. Всё, что можно, они уже совершили.
– Рог Истины… Священные реликвии ордена, которые мы оберегали веками. Всё украдено, – продолжал Киприан.
– Не всё, – тихо отозвалась Грейс.
Повисло молчание.
Уилл видел, как адептки переглянулись, будто безмолвно переговариваясь, и в следующий миг Сара коротко кивнула, хотя её руки на коленях оставались всё такими же напряженными.
– Кое-что нам удалось спасти, – произнесла Грейс и извлекла из складок туники бесформенный узелок – некий предмет, завёрнутый в белую ткань.
Одна-единственная реликвия, спасённая от разграбления. Сердце Уилла забилось быстрее. Возможно, удастся использовать этот артефакт. Вдруг это оружие, которое поможет в сражении? Грейс начала аккуратно разворачивать узелок. Когда Уилл увидел предмет, у него перехватило дыхание.
То была Чаша Хранителей, мерцавшая, как тёмная драгоценность. По форме она напоминала перевёрнутый колокол на широкой ножке. По основанию вилась алая надпись: Callax Reigor. Чаша Королей.
Казалось, реликвия звала, предлагая сделку, которой некогда соблазнились Хранители: «Испейте. Испейте, и я дарую вам силу».
Киприан резко поднялся, с грохотом отодвигая свой стул из-за стола, и навис над Грейс. Лицо послушника исказилось, точно он слышал зов Чаши, и в следующий миг выбил реликвию из рук девушки. Кубок с тяжёлым лязгом ударился об пол, откатился по каменным плитам в угол, качнулся и застыл.
Уилл проследил за Чашей, не в силах отвести взгляд. Взгляды остальных тоже были прикованы к реликвии.
Не оглядываясь, Киприан прошёл к двери.
* * *
Уилл догнал послушника снаружи, уже готовясь к тому, что его придётся искать, но здесь было некуда идти. Киприан остановился в небольшом дворе с высохшим фонтаном, откуда открывался вид на далёкую стену, и смотрел на неё. Взгляд выхватывал детали – напряжённая спина, запятнанная белая туника, каскад длинных волос…
– Прости.
– Это не твои деяния, – отозвался Киприан. – Не ты несёшь бремя вины.
Эта фраза резала острее ножа. Уилл постарался найти верные слова – слова, которые были так нужны ему самому после ночи в Боухилле, когда беглец пробирался по грязи и просто пытался выжить.
– Ты не один, – проговорил он.
Но ведь это не было правдой. Киприан в самом деле остался один в своей скорби, в своей муке – последний из ордена, последний хранитель традиции и истории, которую не с кем было разделить.
Вот что делал Саймон – истреблял всех, оставляя в одиночестве их родных, отсекал все связи с близкими, с семьёй. «Я не хочу убивать», – сказал потомок Госпожи однажды, и тем не менее все, кто был ему небезразличен, погибали. Саймон продолжал сеять смерть.
И Уилл не мог остановить его, хотя именно он – должен был. И если не остановит, то противник будет продолжать брать, брать, брать, пока всё в мире не будет принадлежать ему или не умрёт…
Уилл приблизился к Киприану, желая сказать, что будет сражаться с ним спиной к спине, сражаться за Чертог – место, в котором удалось хотя бы ненадолго, но почувствовать себя в безопасности.
– Ты не один, Киприан.
Послушник вздрогнул, но тотчас же унял дрожь. «Подготовка Хранителей, – подумал Уилл. – Держать клинок крепко, до боли в руках, чтобы кончик меча не шевельнулся».
– Я должен был остаться здесь, с ними, – проговорил Киприан. – Должен был… – …погибнуть с ними, – вот что услышал Уилл. – Я не должен был стать последним. Только не я.
Киприан не дрогнул, но говорил хрипло, выдавая: он не знал, что делать. Всю свою жизнь послушник пытался достичь совершенства в мастерстве Хранителей: следовал правилам, шлифовал навыки, безукоризненно соблюдал дисциплину… и вдруг всё это исчезло. Что собой представлял Хранитель без законов, без традиций, без своего ордена?
– Ты слышал, что говорила Старейшина, – возразил Уилл. – Тьма никогда не будет полной, покуда горит хотя бы одна звезда.
Киприан обернулся. В своих старинных одеждах, с длинными волосами, обрамлявшими лицо, он казался частью этого древнего места, как одна из прекрасных статуй. Глаза послушника расширились, словно слова Уилла задели что-то глубоко внутри, но в следующий миг с искажённым лицом он произнёс:
– Посмотри наверх, – слова звучали горько.
Уилл проследил за взглядом собеседника, силясь различить что-либо, но видел лишь пустую внешнюю стену.
Киприан развернулся и зашагал прочь. Грейс вышла во двор.
– Пусть идёт, – проговорила она. – Киприан родился в этом Чертоге и считал это место целым миром.
Взгляд адептки тоже был прикован к стенам.
– Что он имел в виду? – спросил Уилл. – Когда сказал: «Посмотри наверх».
– Последнее Пламя, – объяснила Грейс. – Оно горело с самого дня основания Чертога и являлось символом надежды для всех Хранителей.
Девушка с грустью улыбнулась. Уилл вспомнил, как смотрел в окно на огонь в самую первую ночь, когда только оказался здесь. Светоч надежды, символ безопасности. Внутри стало пусто, а голова закружилась, когда юноша снова перевёл взгляд на зубчатые стены и не увидел света – лишь камни и пустое небо.
Грейс вздохнула:
– Теперь Пламя угасло…
* * *
Чтобы носить тела, пришлось разбиться на две группы. Уилл с Грейс отправились во двор, а Вайолет с Киприаном и Сарой занялись коридорами и внутренними помещениями, в том числе и Большим Залом. Физически наследнице крови Львов хватило бы сил, чтобы перетаскать тела и самой, но Уилл видел её опустевший взгляд. Никому не стоило идти внутрь цитадели в одиночестве.
Юноша заставил себя сосредоточиться на мрачной действительности и на том, что предстояло сделать. Собрать тела и отнести их за стену. Следовало начать с главного двора, переполненного трупами, а оттуда двигаться к хозяйственным постройкам и конюшням. Погребальный костёр следовало разжечь вдали от основных зданий – запах будет ужасным.
