– Вот твоя постель, – сказала Вайолет, сунув гостье в руки ворох одеял.
Когда трое друзей вернулись в караульную, они сообщили план дальнейших действий и поведали, что путешествие будет опасным.
Уилл пообещал, что его товарищи помогут гостьям, что бы они ни решили, после чего спросил, желает ли Кэтрин отправиться с ними. И она согласилась.
– Можешь спать на моей постели, – предложил ей юноша, указывая на один из старых тюфяков в углу. А сам, значит, собирался спать на холодном каменном полу? – Я понимаю, это не то, к чему ты привыкла. Мы найдём вам с сестрой жильё получше, когда уедем подальше отсюда.
Кэтрин вспомнила свои мягкие пуховые перины и серебряную грелку.
– Благодарю. Я очень признательна. Элизабет, давай располагаться.
Умыться и переодеться было негде, поэтому девушка попросила Сару и Грейс подержать одеяло, за которым она спряталась, после чего сестра расшнуровала ей корсет. Спать Кэтрин легла в нижнем платье и шали. Киприан и Уилл тем временем спустились вниз и вернулись, когда уже стемнело, а гостьи устроились под одеялами. О том, что будет утром, девушка старалась не думать.
Она полагала, что Уилл отправится спать сразу же, но вместо этого он присел рядом с Кэтрин. Она покраснела от приятного осознания, что юноша желал поговорить с ней перед сном.
– Я хотел пожелать тебе доброй ночи, – мягко проговорил Уилл и попытался встать.
Что-то было не так. Кэтрин не видела собеседника, но взяла его за руку, удержала и заглянула в глаза:
– Что случилось?
Молчание затягивалось. Другие уже уснули или же расположились на некотором отдалении и ничего не слышали.
Кэтрин уже не надеялась, что Уилл ответит, когда он очень тихо произнёс:
– Всю жизнь мы с мамой провели в бегах.
И потёр большим пальцем серебристый шрам на ладони. Тогда, в саду, юноша поведал, что Саймон убил его мать. Кэтрин думала, что новый знакомый – состоятельный молодой джентльмен в бегах, а потом земля будто ушла из-под ног.
– Если бы только ты с ней увиделась, – проговорил юноша. – Она была очень хорошей. Храброй, сильной. Да, иногда ещё немного резкой или рассеянной, но ничего не делала без причины. И многим пожертвовала ради меня.
В темноте было легче говорить то, что никогда не скажешь при свете дня. Уилл поделился чем-то очень важным, настоящим – Кэтрин чувствовала это. И хотела ответить тем же: поведать нечто такое, о чём тоже могла признаться лишь под покровом ночи.
– Я думала, что хотела именно такой жизни, – тихо произнесла девушка. – С драгоценностями, красивыми платьями и дорогими модными безделушками. Лорд Креншоу мог дать мне всё это… Но я не сумела бы остаться с ним. Не после того, как узнала, каков он на самом деле.
– Нет, конечно же, нет, – Уилл чуть улыбнулся. – Уверен, для тебя это было невыносимо.
Он сказал это так, точно по-настоящему верил в Кэтрин и не сомневался, что она поступит правильно. Но сама девушка понимала, что поначалу пыталась заслониться от правды, спрятаться в своём привычном, безопасном и простом мирке. И теперь должна была признаться ещё кое в чём. Как же трудно сказать это после того вечера в саду, после того, как выгнала Уилла.
– Ты был прав насчёт лорда Креншоу, – проговорила Кэтрин. – То, что ты поведал мне той ночью… – она тяжело вздохнула. – Всё оказалось правдой.
– Мне очень жаль, – отозвался Уилл. – Если бы не я, ты могла бы жить по-прежнему.
– Нет, я бы так не хотела, – возразила Кэтрин. – Не хотела бы оставаться в неведении, что всё вокруг не по-настоящему.
Девушка окинула взглядом тёмную пустую комнату караульной, где не имелось ни красивых обоев, ни ковров, ни горничной, которая помогла бы сделать причёску. Семеро человек спали в одном помещении, как бедняки в работных домах. Это казалось пугающим и очень неудобным, но это было настоящим.
Кэтрин посмотрела в тёмные глаза собеседника.
– А что будет завтра?
– Ты окажешься в безопасности, – сказал Уилл и добавил со странной, полной боли улыбкой: – Обещаю тебе.
Глава 30
Уилл дождался, пока Кэтрин уснёт, а комната погрузится в темноту и тишину, после чего поднялся, тихо выскользнул из караульной башни и направился к конюшням.
Саймон убивал потомков Госпожи. Он приказал выследить и лишить жизни тётю и мать Уилла. И кто знает, скольких ещё женщин, так как считал, что сможет вернуть Тёмного Короля.
«Одной – слишком мало. Нужно было прикончить их всех…»
Эти слова отдавались в сознании гулким эхом. Саймон освободит Королей-Теней и пошлёт их убивать. Подобная мощь сметёт всё на своём пути, и её не смогут удержать никакие стены, никакие запоры. Вестники Тёмного Короля будут охотиться на его врагов, пока не уничтожат их всех.
Камень Теней был у Саймона. Теперь ему требовалась лишь кровь Госпожи.
Киприан и Вайолет обсуждали, куда им направиться после побега, полагая, что теперь есть шанс остановить Саймона и не дать ему выпустить Королей-Теней из Камня, если защитить Уилла.
Его друзья ошибались.
Если Саймону требовалась кровь Госпожи, он мог взять её в другом месте.
Уилл знал, где. И прекрасно представлял, где именно потомок Тёмного Короля захочет выпустить Королей-Теней из их многовекового каменного плена.
На пропитанной кровью земле, где мама смотрела на сына, вцепившись в его рукав.
«Дай мне слово, Уилл…»
В Боухилле.
Это было ужасно и вместе с тем так правильно – всё кончится там же, где и началось. Да, придётся вернуться туда, откуда бежал, глубоко внутри понимая, что должен снова оказаться там и встретиться с жуткой правдой.
Уилл окинул взглядом опустевший Чертог, безлюдный, заброшенный, где теперь не оставалось ни искры жизни. Хранители думали, что потомок Госпожи – герой, и умирали с этой мыслью. Однако он не сумел спасти ни их, ни маму.
«Я не хочу никого убивать», – сказал Уилл тогда Старейшине, а та ответила, что однажды ему придётся сделать выбор.
«Дай мне слово…»
На пропитанной маминой кровью земле Короли-Тени вырвутся, чтобы сеять смерть и разрушения, а также прервать род Госпожи. Этому Саймон посвятил всю свою жизнь, ради этого убил всех этих женщин, ради этого уничтожил Хранителей. Он пробудит Тёмного Короля и вернёт все ужасы прошлого.
Уилл точно знал, что должен делать. Это внутреннее понимание раскрывалось и росло в нём постепенно, с того дня, как он впервые оказался перед Древом-Камнем, и Старейшина рассказала юноше о матери. Он заслонялся от истины, не желая признавать её, но деваться было некуда.
Можно сбежать от врагов, но не от себя самого.
