Спустя несколько минут из темноты вынырнул низкорослый, нескладно сложенный мужчина. Он на ходу застегивал штаны. Похоже, его оторвали от занятия, не требовавшего присутствия штанов.
– Что такое? – буркнул он. – А, гость. Чего он хочет?
– У него ордер, – ответил стражник.
– И товар, – добавил Кестель.
– Товара нам через крышу, – сказал Туут. – Мы насобирали полный комплект голытьбы. Я тебя не знаю, и не помню, чтобы я давал тебе ордер.
– Может, он украл? – предположил стражник и нервно пошевелил алебардой.
Туут собирал пойманных и всем скопом доставлял в Арголан. Туут слыл заядлым бабником и туповатым грубым мужланом. Он выпускал и свои ордера, копирующие ордера Арголана, но давал их только знакомым ловчим. Выдавать ордера Туут не имел права, но на это все, а прежде всего лорд Арголана, закрывали глаза.
– Болван, у меня ордер не от тебя, а от владыки, – буркнул Кестель.
Туут даже заморгал от неожиданности, но не обиделся. Он вообще не походил на человека, способного обижаться.
– Покажи-ка, – попросил он, взял ордер, осмотрел ос всех сторон и, наконец, кивнул. – Ну да, вправду ордер из Арголана.
– По мне, они все одинаковые, – буркнул стражник.
– Пусть войдет, – приказал Туут, и стражник послушно отошел.
В кругу фургонов ловчие сидели группками у костров. Узники тянули руки сквозь решетки окон. Узники были разномастным народцем: и вояки, и горожане, и странствующие купцы, и шлюхи, и воры, и адвокаты, и убийцы, и местные скотоводы, и лесные люди – и нелюди. В угол одной из открытых повозок втиснулся старый тролль. Он дрожал и трясся.
– А он не слишком старый для Арены? – кивнув в его сторону, осведомился Кестель.
– А мне какая разница? – сказал Туут. – Был ордер, я словил.
Они миновали фургон с женщинами: пара постарше, остальные молоденькие. Они отворачивались. Только одна не отвела взгляда, посмотрела Кестелю в глаза.
– Это горянка, – пояснил Туут. – Предательница, ну как…
Он замялся в поисках подходящего слова.
– Как змея, – подсказал Кестель.
– Ну да. Я тоже хотел сравнить со змеей, но как-то не повернулся язык. Она же гхнор.
Кестель вздрогнул. Он только теперь обратил внимание на расцветку одежды.
– Гхнор, – машинально повторил он.
Туут остановился – видать, захотелось поговорить.
– Надо думать, если ломаешь подписанный кровью договор, беды недолго ждать.
– Недолго, – согласился Кестель.
– И как тут скажешь, что она подлая, как змея, если ее народ и предал змей? Это гхнор забрали самоцветы из змеиных гнезд, ободрали со змей шкуры и обтянули ими острия кинжалов. Никто и никогда не предал так гнусно, как гхнор, и никто не заплатил так страшно за предательство.
– Я слыхал об этом, – нехотя признался Кестель.
– Хотя, может, сама она и не такая уже предательская. Когда это все случилось, она была еще совсем ребенком. Но все-таки она гхнор. Ее хотят и в Арголане, и в ОвнТховн. Я везу ее в Арголан, но если она и переживет Арену, то девку нужно будет выдать в ОвнТховн.
– А что она натворила?
– В общем, ничего существенного. Так, кражи, грабеж. Наверное, помирала с голоду. Но ведь как посмеялась судьба! Еще недавно народ гхнор был дьявольски богатым. А всех перебили. Наверное…
– Но она же выжила, – перебил его Кестель. – Может, пойдем?
Во взгляде горянки виделось только отчаяние. Кестель подумал о том, что ей довелось пережить, а потом – об ОвнТховн и его владыке, которого Кестель видел один раз в жизни и больше видеть не хотел. Владыку Арголана Кестель никогда не видел, хотя слышал о том, что он исключительно толстый. Владыка Арголана заправлял Ареной, и у него были принципы. У хозяина ОвнТховн принципов не было, и он заправлял Спальнями.
Ни то ни другое не сулило ничего хорошего девушке с гор.
Туут провел Кестеля к богато убранному фургону с толстыми грязными коврами на полу. Там даже стояла резная мебель: стол, стулья, небольшой бар, забитый напитками.
– Это с моих скромных заработков, – пояснил Туут.
Он налил гостю коньяку, угостил сигарой.
– А кто товар?
– Ты не прочел ордер? – удивился Кестель. – Ты ж рассматривал его так, будто он из золота.
– Я рассматривал, но не читал. Ну и что с того? Так кто?
– Исключительная особа.
– Мне что, гадать? – осведомился Туут.
– Алия Лов.
Туут окаменел, не донеся сигару до рта.
– …Ха, большое дело, – наконец выдохнул он.
– Так возьмешься?
– Посмотрю.
– Я отдам ее со скидкой от цены, какую дают в Арголане, – посулил Кестель. – Хочу семь десятых.
– Почему бы и нет. А где товар?
– Она в гостинице.
– И кто ее сторожит? – спросил Туут.
– Никто. Но сторожить нет надобности. Я знаю толк в узлах.
– Неосторожно. Тебе следовало бы привести ее сюда.
– Я не был уверен в том, что ты захочешь ее выкупить, – заметил Кестель.
– Но за ее голову такая цена…
– Я же сказал: семьдесят процентов. Тебе достанется тридцать. Торговаться я не буду.
– Но до Арголана долгий путь, – задумчиво произнес Туут.
– Мне кто-то об этом уже говорил.
– И опасный
– Нет, если ехать караваном Театра, – указал Кестель.
– Да я не про себя, а про тебя. Что стало бы, если б я не захотел выкупить эту Алию?
Кестель промолчал.
– Эх, не умею я торговаться. Как ребенка меня обводят. Семьдесят – значит, семьдесят.
– Господин Туут, я рад.
– Ох, и я, наверное, тоже. Ну, веди сюда свою кошку, – сказал Туут и задумчиво поскреб в паху.
Кестель встал, подошел к двери, но подле нее задержался и сказал:
– Знаешь, я бы не советовал.
– Чего нет? Ты что, про ту историю с хлыщом, который хотел не по-доброму, и всякое такое… ну…
Туут выставил руки вперед и картинно стиснул ладони.
Кестель пожал плечами.
– Ну, я-то не верю, – сказал Туут. – Байки. Может, она сама это и выдумала, а дурни повторяют. Один болван мне когда-то клялся, что, мол, у нее там внизу зубы. Дескать, рассказали ему в борделе. Ну, я б тебе посоветовал побыстрее возвращаться да проверить, на самом ли деле твои узлы такие надежные.
Кестель вышел. Опять все прошло на диво легко. В последнее время все получалось слишком уж легко.
