Кестель задержался подле знака, показавшегося знакомым. Хотя уверенности не было. Вроде, звезда, вросшая в дерево. Только вот звезда ли? И раньше было ли дерево?
– Белых дверей всего двенадцать, – сказал Дунтель. – Но Лабиринты так часто показывают одну и ту же, что может показаться, будто их гораздо больше. В древних книгах написано, что на каждой из двенадцати свой особый символ. Но я не знаю никого, кто понимал бы эти символы, а про их смысл не пишут в книгах.
– А что за Белыми дверями? – спросил Кестель.
– Говорят, что смерть.
– И в самом деле?
– В точности никто не знает. Но доподлинно известно: никто из ушедших в них не вернулся назад, – сообщил Дунтель.
– И вы не знаете? – удивился Кестель.
– Представьте, да, – сказал Дунтель и усмехнулся. – Я лишь однажды открыл одну из них, но не шагнул внутрь.
– А вы увидели то, что за ними?
– Там темнота, – ответил Дунтель и неопределенно махнул рукой.
– Может, там и смерть, а может, что-нибудь удивительное и великолепное, и никто не захотел возвращаться. Ведь может быть так?
– Наверное. Но вряд ли.
Они шли и шли, почти не разговаривая.
– Не хотят ли почтенные господин и госпожа передохнуть, поспать? – наконец предложил Дунтель.
– Я в последнее время мало сплю, – сказал Кестель. – А ты, Алия, хочешь?
– Хм? – сонно произнесла она, словно только что пробудилась.
Кестель посмотрел на ее серебряную маску. Неужели Алия умела спать на ходу? Есть племена кочевников, где такому учат воинов. И в рыцарских школах тоже учат подобному.
Неужели сон на ходу практикуют и в Ордене Ама? Кестелю совсем не понравилось то, что в последнее время Алия слишком уж часто удивляла его.
Путешественники поели сушеного мяса – подарок Туута. Алия питалась, не поднимая маски. Кестель предложил мясо Дунтелю, тот принял угощение. После еды все улеглись отдыхать на голых камнях. Кестель временами проваливался в зыбкую дрему и жалел о том. Бессонница была бы сейчас на руку. Он боялся того, что может внезапно учинить Алия, и просыпался при каждом ее движении.
Не зря ее боялись. Она жестока и безрассудна, ее опекает маг, и она умеет спать на ходу. А вдруг она умеет и шастать по Лабиринтам не хуже Дунтеля? Тут поверишь чему угодно. А главное, Алия и не думает удирать, и это хуже всего.
Кестель услышал странный звук и сразу распознал его: шелест множества крыльев.
Кестель вскочил. Шелестело вдалеке, в темноте – и стремительно приближалось.
– Летучие мыши?
– Если бы только они, – ответил вглядывающийся в темноту Дунтель. – Оно летит на нас.
Перед тем как налетело, Алия прикрылась плащом. Тварей была целая туча. Они клубились над головами, били крыльями, пробовали дотянуться до закрытых лиц.
Не летучие мыши – но голуби. Они яростно ворковали, метались между стен, заполнили все пространство суматохой и криком. А потом улетели – так же внезапно, как появились.
– Что это было? – осматривая свои руки, спросил Кестель. – Меня даже и не клюнули.
Дунтель холодно и безжалостно рассмеялся.
– Курва, – сказала Алия.
Кестель посмотрел на нее – и отшатнулся. А Дунтель не переставал хохотать – и заразил Кестеля.
– Холера, да заткнитесь вы оба! – рявкнула Алия.
Те никак не могли уняться. Алия Лов стала почти такой же белой, как и Дунтель – правда, оттенок белизны был немножко другой.
Женщину с ног до головы покрывало гуано.
– Ну я же предупреждал, – отсмеявшись, напомнил Дунтель.
– И это ваша месть Лабиринтов?
– Нет, лишь напоминание. А вы надеялись на стадо троллей, которое бы разорвало вас в клочья? Вы были невежливы, Лабиринты преподали вам урок. Я скажу вам, что за многие годы путешествий под землей вежливость стала моей второй натурой.
– И потому вы треплетесь, как придворный шут.
– Ваши слова можно считать комплиментом. Я знавал нескольких придворных шутов. Весьма влиятельные люди.
– И что мне теперь делать? – спросила Алия.
Похоже, она была готова расплакаться.
– Ну, если найдем воду – умоешься, – предрек Кестель.
Дунтель отошел на шаг, чтобы не запачкаться, и добавил:
– Я бы на это в особенности не рассчитывал.
Как ни странно, воду нашли. Просто из стены била струя чистой воды, стекавшая в небольшой бассейн.
– Мне кажется, Лабиринты протягивают вам руку примирения, – с удовольствием сообщил Дунтель. – Ужели вы оттолкнете ее?
Алия что-то буркнула и впервые в присутствии Дунтеля сняла маску. Алии пришлось помучиться, было трудно со связанными руками.
Дунтель поклонился и замер, весь воплощенное обожание. Кестель развязал ее, чтобы она смогла умыться.
Если Алия рассчитывала на скромность спутников, то просчиталась. Оба без стеснения пялились на то, как она умывается.
– Она и вправду красива, – шепнул Дунтель. – А еще наш общий друг говорил, что она очень уж опасна.
– Хм, – сказал Кестель.
Алия постирала плащ. Наверное, в воде было что-то растворено, потому что отстирывались нечистоты с легкостью.
– Он мне рассказывал о том, что наша госпожа сделала с вами. И вспоминал о кое-каких еще фактах вашей, э-э, жизни.
– Ребиер слишком много болтает.
– Я кое-что знал и сам. Мои родственники вспоминали о вас.
– Родственники? – удивился Кестель.
– Вы проникали за границу их мира, которую они могут перейти лишь однажды – и безвозвратно. С вашей точки зрения, каково это, умирать? Я прошу прощения за бестактность, но вряд ли когда-либо встречал человека, пережившего подобное. То бишь столько раз пережившего умирание.
Кестель не ответил.
– Так вы мне не расскажете?
Кестель молчал.
– Жаль. Я разочарован, но понимаю вас.
– Наверное, рано или поздно вы сами узнаете, каково оно, – сказал Кестель.
– О да, иначе и быть не может. Уж в этом я уверен. Прошу прощения за нескромность.
Алия закончила умываться, и Кестель, к немалому ее раздражению, опять связал руки. Алия не стала надевать маску, но закинула ее за спину. Путники двинулись вперед по коридору, казавшемуся бесконечным.
– Собственно, с такими способностями вы могли бы попробовать и за Белые двери, – предположил Дунтель. – Если не вы, кто же еще сможет принести знание о том, что за ними?
– Как-то я не пылаю желанием.
