Еще в самом начале было решено: чем меньше сервисанту известно, тем лучше. И решил это сам ВанБарт.
– Положить конец власти Ордена – великая цель, – сказал маг. – Ради великих целей люди готовы на самые черные предательства, но редко соглашаются на самопожертвование. Когда появится сервисант, не рассказывайте ему про Орден, не описывайте свои мучения, страдания и великие мечты. Сервисант посочувствует мучениям, поаплодирует мечтаниям, но не захочет умирать для вас. С чего ему? Он придет к вам со своей болью и мечтами. Не говорите с ним о том, что его волнует, не разрушайте его мечты – и он умрет для вас столько раз, сколько вам потребуется. А умирая, он подумает, что гибнет ради себя самого.
Виана глядела на Кестеля и спрашивала себя о том же, о чем спрашивала при всякой встрече с ним: правильно ли она определила его мотивы? Она ведь могла и ошибиться.
Насколько же мерзкую роль приходится играть перед ним!
Не говорите о том, что его волнует, не разрушайте его мечты… Ох же и сукин ты сын, ВанБарт! А ведь можно и догадаться о том, на чью силу теперь положился старый колдун.
Виана не слишком поверила в заклятие, убивающее любовь. Не слишком сама идея такого заклятия согласуется с изначальной концепцией ВанБартова колдовства. Вряд ли она фундаментально изменилась за последние годы.
Когда-то он говорил: «Кто знает жажду наших сердец, имеет над нами власть». И добавил к тому, что не стоит тратить магию на перемены в человеческих желаниях, поскольку никогда не будешь уверен в результате. А вот узнать чьи-то чувства и использовать – вот это ВанБарт считал подходящим и даже нужным, когда речь шла об игре на крупную ставку.
Виана вспомнила о том дне, когда Кестель впервые пришел к хунг и попросил рассказать о мозаике. Виана заставила его показать свои таланты. Кестелю потребовалось умереть перед ней. Он умер – и доказал, что сможет найти и собрать мозаику. А как иначе?
Во имя чего готов умирать человек? Да спросите кого угодно и получите один и тот же ответ. Люди знают его с детства.
Служки Ордена могли посчитать, что Кестеля заставил ВанБарт. Орденское воспитание делало послушниц грубыми и бесчувственными, учило жестокости. Они могли поверить в историю о смерти чувства и понуждении. Виана – нет. Разве ее ненависть к Алие не была оборотной стороной любви к Торну ДаХан? А если Кестель старался ради любви…
О боги, в какой же подлой игре участвовала она, Виана…
– Не тревожься о моем бое, – уже без злости добавила она. – Даже если я погибну, мои люди расскажут тебе о том, где искать шестой элемент. Если ты соберешь мозаику и отдашь тому, кто прислал тебя, то моя месть свершится – даже если я умру на Арене.
– Я не хочу, чтобы ты дралась, – сказал Кестель.
Она улыбнулась, захотела ответить – но вдруг передумала.
Остаток пути они прошли молча.
Арена была не только местом сведения счетов. Она разрослась в место зрелищ и спорта, на ней зарабатывали профессионалы, дравшиеся друг с другом за деньги. Профессионалы редко дрались насмерть, в отличие от судебных поединков, но пользовались боевым оружием, и трупов хватало.
В подземельях Арены Кестель с Вианой встретили толпы этих вояк, ожидающих подтверждения поединков, толпы тренеров и даже агентов. Те, кто имел своего агента, были настоящими профи. Агенты интересовались только теми, кто сумел провести несколько поединков на Арене и не искалечиться.
Кестель следил за тем, что делается вокруг Арены, внимательно слушал разговоры в корчмах. У него были свои излюбленные поединщики, он временами даже ставил на них, но агентов не любил. Он считал, что личные агенты развращают профессионалов, слишком уж облегчают им жизнь. Ну к чему воинам роскошные кареты из экзотического дерева, новомодные розовые занавесочки в окнах?
Кестель считал, что развращенного легче сломить и победить, но, очевидно, был не прав. Ведь именно те, у кого были свои агенты, кто более всего погряз в роскоши и неге, выигрывали больше всего поединков и зарабатывали больше всего денег.
Кестель почти не обращал внимания на собравшихся вокруг знаменитостей. Виана скрылась в комнатах, Кестель с хунг ждали снаружи. Но вскоре – не прошло и пяти минут – появилась Виана и показала квалификационную печать за запястье.
– Тут все продумано и отлажено, – сообщила Виана. – Все просто и работает замечательно.
Кестель кивнул. Он даже не пробовал догадываться о том, как же Виана сумела подтвердить свою личность. Но, очевидно, проблем это не вызвало. Зато его, Кестеля, дела запутывались все сильней.
Когда ушли от Арены, он сказал:
– Алия знает о том, что ее вызвала ты.
– Невозможно!
– Алия рассказала мне еще до того, как мы дошли до Арголана.
– Но лорд Арголана позволил мне оставаться инкогнито! Для меня придумали имя.
– Алия догадалась. Он сказала мне, что вызвать ее могла одна ты.
К ним подошли оба рослых хунг. Карлик остался неподалеку. Он вертел головой и безмятежно насвистывал.
– Госпожа, мы должны усилить вашу охрану, – сказал молодой воин.
Виана надела маску.
– Она хочет мозаику, – сообщил Кестель. – Алия догадалась о том, что я взялся поймать ее ради того, чтобы узнать о мозаике.
– Это ты рассказал ей?
– Нет, это она рассказала мне. Она хотела меня перекупить посулами. И в Лабиринты я пошел, чтобы скрыться от ее мага, – произнес Кестель и удивился тому, насколько сухо и неприятно прозвучал его голос.
– Это женщина-магиня.
– И о ней ты не сочла нужным упомянуть.
Виана холодно и решительно глянула на него из-под маски.
– И что с того? На тебя же не действует магия. Ты сделал то, что был должен сделать.
Виана отвернулась, смущенно посмотрела на идущего рядом Мильксоана – словно ожидала от Кестеля непристойности. Мильксоан казался невозмутимым и равнодушным.
– Я уверен в том, что Алия сама отдалась в мои руки, потому что хотела. Она сказала, что проклявший меня колдун – не кто иной, как сам ВанБарт, творец мозаики. Алия дала мне понять, что я – всего лишь слепое орудие в чужих руках.
– Это глупо, – не глядя на Кестеля, сказала Виана.
Бесстрастный до сих пор Мильксоан встревожился.
– Госпожа, нам следует быть осторожнее, прятаться.
– Нет нужды.
– В подземельях магия действует слабее, но это не значит то, что она вовсе безопасна. Здесь не Живые лабиринты.
– И что ты теперь сделаешь? – осведомился Кестель, слегка сбитый с толку тем, как его слова подействовали на хунг.
Виана задумалась на минуту, а когда ответила, ее голос был спокойным и ровным.
– Знание Алии ничего, в сущности, не меняет. Если колдунья здесь и не спускает с тебя глаз, то наверняка знает и обо мне. Я и так не планировала ночевать в отеле. Меня ожидает комната во дворце владыки Арголана, защищенная его магами.
