– Саг Вахаба, прошу извинить меня за то, что я осмелился играть в вашем доме. Меня недвусмысленно попросила об этом сагиня. Я бы даже сказал, настойчиво попросила.
– У меня так мало радости в жизни, – сказала Мики.
– Саг Минсур, вы играете как истинный мастер. А моя жена обожает танцевать.
– Саг Вахаба, я пришел сюда по делу, которое хотел бы обсудить лично с вами, – нерешительно произнес Минсур. – Госпоже Мики наскучит наш разговор о делах.
– Делах или долгах? – спросила она. – Мой муж теперь не ведет дел, у него лишь долги. Вы сыграете для меня еще?
– С большим удовольствием, если все согласятся на то. Но сейчас, я полагаю, мне следует переговорить с вашим мужем.
– Хорошо, я пойду, – решила Мики.
– Для меня было большой честью играть для вас.
Мики вышла. Минсур стоял и молчал, ожидая, что Вахаба заговорит первым. Но тот тоже молчал, и тишина с каждым мгновением делалась все тяжелее.
– Время идет, – сообщил Минсур без тени недавней учтивости. – И где мои деньги?
– Саг Минсур, я работаю над тем, чтобы их отдать.
– В самом деле? И где же результаты работы?
– Вот, – сказал Вахаба и вытянул полный монет кошель.
Минсур открыл кошель, пересчитал, удивленно покачал головой.
– Вскоре я принесу следующую часть, – пообещал Вахаба.
– Неужели князь в конце концов явил к тебе милость?
– Я уже перестал верить в эту милость.
– Да, наш князь не раздает милости налево и направо. Но я привык, видя деньги в руках сага, считать их из княжеской руки, – заметил Минсур.
Конечно, Минсуру было интересно то, откуда взялись деньги, но он не отважился бы напрямую задать вопрос. А Вахаба сам не намеревался рассказывать – ни Минсуру, ни кому-либо другому.
– Минсур, когда я брал у тебя деньги, то пообещал вернуть. И ты мне дал их, зная, что я сдержу слово.
– Но ты же поручился своим домом, – разведя руками, сказал Минсур и рассмеялся. – Ты переоцениваешь веру в честь сагов. Я ведь тоже саг. И буду терпеливо ожидать следующей выплаты, не потребую твой дом. В конце концов, у меня несколько своих. Ох, если бы другие в твоем кругу были бы настолько же разумными и терпеливыми, как я.
Вахаба подумал о том, что Минсур намекает отнюдь не на других заимодавцев. Им Вахаба был должен понемногу, главное он взял у Минсура. А тот уж точно говорил о Мики, желающей денег, развлечений и престижа.
Минсур был прав, но это не давало ему права судить о том, кто и насколько разумен и терпелив в кругу Вахабы.
– Саг Минсур, не стоит разбрасываться своими ценными мнениями направо и налево. Лучше придержать их при себе.
– Ну конечно же. Я очень рад тому, что ты платежеспособен.
С тем Минсур направился к дверям.
– А ты думал о том, чтобы оставить город? – вдруг, задержавшись, спросил он. – Может, ты и прав в том, что князь тебя не простит и ничего не поручит тебе.
– Я поступил согласно праву, и не стану убегать.
– Жалеешь о том?
– У меня не было выбора, – отрезал Вахаба.
– Правда? А мне казалось, что у каждого из нас был выбор. Во всяком случае, у меня был.
– Ты скверно выбрал.
– Я не горжусь тем, что сделал. Многие из тех сагов, кто послушал князя, не гордятся. Но благодаря моему выбору я в состоянии одолжить тебе деньги и не дать тебе сгинуть в нищете. Не видишь ли ты в этом некоторой иронии? – осведомился Минсур.
Затем он поклонился и вышел из гостиной, спустился на первый этаж. У дверей стояла Мики. Минсур взял ее за подбородок, посмотрел в глаза.
– У твоего мужа есть деньги. Откуда?
– В самом деле?
– Он выплатил часть долга и хочет выплатить остальное.
– Я ничего об этом не знаю, – прошипела Мики. – Да мне и наплевать.
– Если он выплатит долг, вы сохраните дом. Ты что, хочешь дать задний ход?
– Не хочу. И ждать больше не хочу. Все зашло уже слишком далеко, – решительно сказала Мики, тяжело посмотрела на Минсура и повторила: – Я и в самом деле не хочу больше ждать.
На этот раз могильщик был не один. За столом сидели двое мужчин и женщина. Они ели и даже не шевельнулись, когда вошел Вахаба, не бросили и мимолетного взгляда. Просто продолжали есть.
Старик махнул Вахабе рукой.
– Парень, иди сюда. Ты голодный?
– Нет.
– Ну садись, – велел старец и указал на ту сторону стола, где сидели мужчины.
Те были среднего возраста, с помятыми лицами, остриженные налысо. Вахабе бросились в глаза их пальцы: изуродованные, кривые, без ногтей. А женщина… Вахаба сперва подумал, что она старуха. Ее волосы были совершенно седыми, как у могильщика. Но, садясь, Вахаба рассмотрел, что она еще молодая и даже красивая, только волосы по-старушечьи седые.
И ее руки были такими же, как у мужчин, – словно с пальцев сорвали ногти, и те больше не отросли.
Старик уселся напротив Вахабы и положил на стол предмет, плотно завернутый в черное сукно.
– Раз не хочешь есть, сразу перейдем к делу.
– Кто эти люди?
– Ватф. Эрмотх. Мои помощники. Ты можешь доверять им. Они верны как псы и полны скрытых талантов. А Сальме может открыть любой замок. Гроб, саркофаг, склеп – без разницы. Она голыми руками откроет любой замок быстрее, чем ты ключом.
– Голыми руками? – удивился Вахаба.
– Ну, я немного преувеличил. У Сальме есть множество инструментов, причем весьма изощренных.
Женщине, казалось, было вовсе безразлично то, что говорят о ней.
– У вас, похоже, кое-что есть для меня, – заметил Вахаба, глядя на завернутый в черное сукно предмет.
– Парень, ну конечно. Я бы не пригласил тебя к столу, если бы не было.
У старика был хрипловатый, придушенный голос. Могильщик подал Вахабе предмет.
Вахаба откашлялся, взял сверток и принялся разматывать сукно. Внутри что-то металлически звякнуло.
Это оказалась цепь – большая, толстая, со звеньями в виде соединенных демонских голов. Старик назвал цену, и она оказалась невероятно низкой. Хотя у Вахабы не было и таких денег. Если бы у него хватило на цепь, он смог бы выплатить все свои долги. Но деньги тут были не самой большой проблемой.
– Знакомый рассказал мне недавно о том, что такие цепи носят Неотмщенные, – заметил Вахаба.
Старик не ответил, но лишь пристально глянул на сага.
– Может, тот, чью могилу вы вскрыли, и был одним из них?
– Так ты берешь или нет? – буркнул старик.
