Обычно я ездил в школу на велосипеде, но иногда, когда у отца находилось время, он грузил мой велосипед в свой джип и вез меня в школу сам. Но отец постоянно был занят и мало бывал дома, только вечерами. Поскольку после школы у меня было много работы на ферме, я всегда спешил домой. Если Пират не ездил вместе с отцом, я забегал к нему на несколько минут, а потом выполнял все поручения — точно так же, как в начальной школе, за исключением того, что теперь у меня было много школьных домашних заданий. Я читал молитву с мамой и бабушкой, приносил торф для камина и очага, а потом поднимался наверх, чтобы поспать ровно полчаса. После небольшого перекуса я весь вечер, часов до одиннадцати, делал уроки, затем прерывался, чтобы заглянуть к овцам или выполнить какие-то другие работы на ферме и принести бабушке бутылку с горячей водой, без которой она не могла заснуть. Бабушка немного болтала со мной, пока я чистил зубы, и до часу ночи я продолжал делать уроки, после чего, прежде чем забраться в свою скрипучую кровать, я ненадолго выскальзывал из дома, чтобы приласкать Пирата. «Спокойной ночи, Пират», — шептал я.
Так проходил каждый мой вечер в течение пяти школьных лет. А утром, в половине восьмого, я вскакивал, разбуженный ужасным звонком моего будильника, и все начиналось сначала. В колледже Баллифина занятия проходили и по субботам, так что я учился практически всю неделю, прерываясь только на работу на ферме, вечернюю пятничную и утреннюю воскресную мессу, ну и для ухода за бабушкой.
С двенадцати до семнадцати лет я не ходил ни на какие другие занятия, помимо учебы, ни с кем не общался и ни на что не отвлекался, кроме работы на ферме.
Несомненно, это сказалось на моей социализации, но я должен был учиться, чтобы осуществить свою мечту, — выхода у меня не было. Учеба продолжалась и в каникулы, потому что предстояли экзамены за семестр, а я никогда не был достаточно подготовлен, умен и сообразителен. С первого дня учебы в средней школе и до самого конца я думал только об одном: учиться, учиться и еще раз учиться, чтобы набрать нужное количество баллов в аттестате после выпускных экзаменов. Я готов был терпеть все побои, издевательства и унижения, потому что знал, что когда-нибудь выйду отсюда. У меня была мечта — я должен был поступить в ветеринарную школу.
В конце первого года обучения я был удостоен награды «Студент года» и получил серебристо-красно-сине-белый мраморный приз, увенчанный маленькой золотистой фигуркой. По телевизору я увидел фильм «В порту» с Марлоном Брандо в главной роли, он произвел на меня столь же сильное впечатление, как и «Рокки». Речь в нем шла о боксере по имени Терри, которому приказали сдаться под ударами противника, чтобы букмекеры заработали на его поражении. В одном эпизоде Терри смотрит на Чарли, который заставляет его сделать это, и говорит: «Ты не понимаешь. Я мог стать классным боксером. Я мог чего-то добиться. Я мог стать кем угодно, а не слабаком, каковым, скажем прямо, и являюсь». Именно так я себя до тех пор и чувствовал — слабаком и неудачником. Но после той награды я впервые по-настоящему осознал: если буду упорно трудиться, если приложу к этому все силы, то может быть — лишь может быть, — я смогу чего-то добиться. Постер этого фильма и сегодня висит на стене в моем доме, как и постеры других фильмов, которые меня вдохновляли.
Конечно, в глубине души я был счастлив, что в чем- то преуспел, что, несмотря на все трудности, проложил себе путь к успеху. Но, вернувшись в тот день из школы, я не побежал домой, чтобы показать свой трофей маме и бабушке. Я отправился в сарай к Пирату. Меня разрывали противоречивые чувства. С одной стороны, я был рад: я доказал хулиганам, что не дурак. Но, с другой стороны, было ясно, что пытки теперь станут еще более изощренными. Ведь я оказался не просто зубрилой и «ботаном», но тем «ботаном», который получил награду именно за то, что он «ботан»! И еще одна мысль засела в моей голове и остается там по сей день: стоит один раз добиться успеха, как от тебя и дальше будут ждать того же. А что, если у меня не получится? Вдруг в следующий раз мне не удастся вытащить кролика из шляпы? Подобные сомнения и сейчас терзают меня почти каждый день. Я знаю, что все так же хорош, как и во время моей последней успешной операции. Однако успехи быстро забываются, но каждая неудача остается со мной навсегда. И поэтому я спрятал свою награду в коричневый бумажный пакет и зарыл в сено там, где никто бы его не нашел и не ждал бы от меня нового чуда. Я сел рядом с Пиратом и все ему объяснил. По тому, как он меня лизнул, сразу стало ясно, что он меня прекрасно понял.
* * *
Я отчаянно хотел стать ветеринаром, поэтому занимался день и ночь совершенно осознанно и самостоятельно. Меня никто не заставлял. В эти годы я не выходил из дома даже по выходным. Субботними вечерами я, как и во все остальные дни недели, занимался своими уроками. Вся моя юность была посвящена учебе, и та же жажда знаний и упорный труд присущи мне и сегодня. Несомненно, такое жизненное кредо повлияло на мою дальнейшую судьбу, и в личной жизни, став взрослым, я потерпел полный крах из-за навязанных самому себе надуманных ограничений. Однако правда все же заключается в том, что, если упорно трудиться, можно достичь чего угодно. Нужно лишь сохранять верность своей мечте, не терять надежды и сохранять свое здоровье, чтобы можно было сосредоточиться на главном. Ни одному подростку я не рекомендую жить в изоляции, подобно мне, но для меня это был единственно возможный путь.
Неделя за неделей после уроков я писал проекты по биологии, физике и химии или решал математические задачи, детально все изучал и проделывал опыты, хотя это для меня было совершенно не актуально. Я не видел леса за деревьями, а если бы я его увидел, то, конечно, мог бы значительно облегчить себе жизнь, отделив то, что мне необходимо, от того, что делать было не обязательно. Я был слаб в физике и математике, не имея к этим наукам ни малейшей склонности, и вполне мог бы не считать их для себя жизненно важными. Меня привлекали предметы, которые имели практическое значение для моей жизни. Цифры же были для меня слишком абстрактны. Но для поступления в ветеринарную школу я должен был получить по этим предметам не меньше пятерки или хотя бы четверки, поэтому я изучал их до глубокой ночи под звуки альбома The Unforgettable Fire группы U2 Это был мой единственный альбом, и я слушал его на старом черном проигрывателе со сломанной иглой. Песня «Во имя любви» звучала снова и снова.
Уроки биологии мистера Мюррея пробудили во мне желание стать хирургом. Помню его первый урок. Я поверить не мог, что все так сложно. В начальной школе я не видел и не изучал ничего, что имело бы отношение к биологии. Думаю, что, если бы кто-нибудь спросил, откуда берутся дети, то ему досталось бы от учителя. Я был восхищен этим чудом – организмом человека — и до сих пор восхищаюсь. Помню первые слова мистера Мюррея:
«Ты не слишком много знаешь, верно? Но хочешь узнать больше, я вижу. Это хорошо».
Он был абсолютно прав, и это зародило во мне надежду.
Другой учитель, брат Морис, стал моим настоящим супергероем. Он учил меня физике, прикладной математике, химии и информатике. Он был королем изобретений. Его великолепная мастерская была наполнена чудесными диковинными творениями. Пыльные трехдюймовые дискеты соседствовали там с ржавыми и промасленными деталями, водяными фонтанчиками, старыми тракторными моторами, барометрами, бунзеновскими горелками и разноцветными химикатами в стеклянных банках. Мастерская брата Мориса была для меня миром восхитительных открытий, где мечты воплощались в жизнь прямо на глазах. Для брата Мориса не было ничего невозможного. И он учил меня мечтать о чем-то большем.
