В Филадельфию мы приехали в час ночи. Я попросил водителя высадить меня как можно ближе к зданию ветеринарного факультета Пенсильванского университета на Спрюс-стрит. Автобус укатил, и я остался в одиночестве посреди незнакомого города глубокой ночью. В руках у меня была карта города, а за спиной тяжелый рюкзак. Я понятия не имел, куда идти. Ночь выдалась жаркой и душной. Все вокруг было незнакомым — виды, запахи и звуки. Я прошел несколько шагов до конца квартала, чтобы хоть как-то сориентироваться по карте в тусклом свете фонаря. По обеим сторонам улицы высились гигантские мрачные здания, подавляя и вызывая клаустрофобию. Улицы тянулись во все четыре стороны, теряясь во мраке. Никогда прежде я не видел таких высоких домов, их катастрофические масштабы подавляли. Я смотрел то вверх, то вниз на карту, пытаясь прочесть названия улиц на плохо освещенных табличках. Рюкзак подпрыгивал у меня на плечах, пока я в недоумении озирался по сторонам.
Вдруг из подворотни выскользнула фигура человека и оказалась прямо передо мной: черный капюшон, сгорбленные плечи, клочковатая борода, глубокие темные глазницы и блеск стали — нож, направленный на меня.
— Давай сюда свою сумку, парень!
Он подошел ко мне в упор, а я ошарашенно смотрел на него и ничего не мог сказать.
— Гони свою гребаную сумку, чувак! Давай ее сюда!
Мне и в голову не приходило, что я со своим рюкзаком — отличная приманка для грабителей. Любой нормальный человек в такой ситуации просто кинул бы рюкзак и бросился бежать. Но в силу своей невероятной глупости я оказался непростым клиентом — просто тупая деревенщина. Растерявшись, я простодушно ответил:
— Конечно... Только зачем тебе мой рюкзак? Там носки да трусы — тебе они точно не подойдут!
— Не морочь мне голову, парень, — прорычал грабитель. — Отдай мне свою чертову сумку или я отрежу тебе...
Потом я узнал, что за несколько месяцев до этого в этом квартале ради сережки девушке отрезали ухо, л парня пырнули ножом из-за кроссовок. Но в тот момент, столкнувшись лицом к лицу с грабителем, я ничего этого не знал. А потом произошло нечто необычное. Откуда-то появилась черно-белая собака и села у моих ног.
— Пошел на хрен отсюда! — рявкнул грабитель.
Но пес, какая-то помесь мастифа, не сдвинулся с места. Он просто сидел у моих ног, поставив лапу мне на ботинок.
— Пошел отсюда на хрен, ублюдок!
Собака даже не шевельнулась. Я отступил на шаг и медленно опустил рюкзак на землю. Разъяренный грабитель попытался оттолкнуть собаку ногой — не то чтобы он ее пнул, но близко к тому. Пес зарычал и остался на месте. Он сидел прямо между нами и бдительно наблюдал за обоими.
Мужчина опустил нож. Его крики перешли в угрожающее ворчание. Я уже не понимал, обращается он ко мне, к собаке или к самому себе. Пес выводил его из себя, но он почему-то не спешил кидаться на него. И вдруг я понял, что это его собака и он ее любит. Открыв рюкзак, я продемонстрировал свои футболки, трусы и штаны, потом вывернул карманы и показал, что у меня всего 250 долларов наличными и 500 долларов в дорожных чеках. Без моей подписи чеки бесполезны. Но он был настроен решительно.
— Гони деньги, чувак, и вали отсюда!
Рюкзак лежал на земле, и пес прыгнул прямо на него. Грабитель мгновенно опустил нож, ухватил пса за ошейник и стал оттаскивать в сторону. Пес не поддавался.
— Это ваша собака, мистер? — спросил я скорее с интересом, чем со страхом.
— Пошел к черту! Тебе-то какое дело?!
Грабитель продолжал какую-то возню с собакой. Он явно не хотел причинить ей боль, но по какой-то непонятной причине пес встал на мою защиту. Мужчина довольно нетвердо держался на ногах, капюшон свалился, и я увидел, что он уже довольно стар и вряд ли представляет серьезную опасность. В очередной раз дернув пса за ошейник, он не устоял на ногах и рухнул на мой рюкзак. Не знаю почему, но я нагнулся и заговорил с ним и с собакой. Грабитель немного смягчился, и я услышал, что его речь весьма невнятна, когда он не кричит. Стало ясно, что он крепко выпил, а может быть, еще и наркотиком загрузился.
Мы посмотрели друг на друга. Мужчина поднялся на ноги, а я продолжал говорить. Думаю, он устал от всей этой возни, потому что просто сдался, отошел и сел возле контейнера, в котором горел мусор. Он закурил, а я сел рядом, и он рассказал мне о себе и своей собаке. Судьба была к нему жестока. Его история стара как мир: когда-то он работал на стройке и имел семью, но, потеряв работу, он потерял и жену, и ребенка. А потом алкоголь, наркотики — и в итоге он оказался на улице. Собака была единственным существом, оставшимся с ним и разделявшим его жизнь изо дня в день. Он любил этого пса. Точнее сказать, пес был единственным, кого он еще любил в этой жизни. Казалось, он нашел в этой любви своего рода искупление. Мужчина сказал, что уже много лет никто с ним так не разговаривал.
Я устал, но он продолжал говорить, и я слушал его до самого утра. В ту ночь я понял, что случай может разрушить жизнь любого человека. До этого момента я был относительно наивен. Я приехал в Америку, не представляя, как доберусь до Филадельфии, в какое время там окажусь, наивно полагая, что смогу со всем справиться. Впрочем, так оно и случилось.
Протянув этому человеку 100 долларов, я сказал, что ищу ветеринарную школу. Оказалось, что факультет находился всего в четырех кварталах оттуда. Он кивнул и сказал, что собака, наверное, почуяла во мне ветеринара, а потом спросил, разговариваю ли я с животными. Я ответил, что не разговариваю, а только слушаю, а они, как это случилось сегодня, порой оберегают меня. Когда солнце встало, я поднялся, потрепал пса за ушами и пошел прочь. Собака сидела и смотрела, как я ухожу, а мужчина натянул капюшон и опустил голову. Уходя, я заметил, как он нежно положил руку на шею собаке, чтобы погладить ее. Этот безымянный пес спас мою жизнь.
Я смотрел на небоскребы, щекочущие брюхо рассветных розовых облаков, и чувствовал себя обновленным и просветленным. Меня переполняла благодарность этому безымянному псу и моей судьбе за все, что раньше я воспринимал как должное. Мне повезло вырасти в сельской местности, где не было наркотиков, преступности и никому не приходилось греться на улице возле контейнеров с горящим мусором. А ведь я мог родиться и в другом месте, в других условиях, и у меня могло не быть никаких возможностей. Так живут миллионы людей во всем мире. Мне просто очень повезло.
Так я думал, пока не вошел тем утром в ветеринарную школу. Было уже достаточно тепло, но я и понятия не имел, как жарко бывает в Филадельфии в разгар лета. Приемная ветеринарной больницы для мелких животных при Пенсильванском университете работала круглосуточно. Экстренных больных здесь принимали даже ночью. Я вошел и спросил, в какое время открываются отделения, и решил подождать там пару часов. Обливаясь потом, я просидел в приемной эти два часа, а потом подошел к столу и спросил о профессоре, с которым должен был встретиться. Его телефон не отвечал. Я позвонил еще раз в восемь, потом в девять. Наконец около десяти часов суровая правда стала очевидна: преподаватель, к которому меня направил мой профессор в Дублине, был в отпуске. От моей утренней эйфории не осталось и следа, когда до меня дошло, что я нахожусь в огромном чужом городе, за тысячи миль от дома, и не знаю ни одной живой души во всей Филадельфии. Возможности мои были, мягко говоря, весьма ограниченными.
