На первом моем кастинге для «Чисто английского убийства» Малкольм наклонился ко мне и шепнул:
— Как-то неправильно получается... Попробуйте глубже почувствовать характер персонажа. Начнем сначала?
На прослушивании на роль ветеринара в «Биении сердца» директор по подбору актеров позвонил Малкольму и сказал, что я не похож на ветеринара. На что Малкольм с удовольствием ответил ему:
— Ты чертов идиот. Он и есть настоящий ветеринар!
Много лет спустя, когда я стал сниматься в «Супервете», продюсер шоу сказал то же самое моему другу Джиму, с которым мы участвовали в пилотном выпуске. Интересно, как люди представляют себе ветеринара? Как ни странно, но в «Биении сердца» я сыграл ветеринара, и ни у кого не было ко мне претензий!
«Биение сердца» — мой любимый сериал. Мы снимаясь в очень красивом уголке Йоркшира — Готленде. Я сидел в трейлере, изучая свои ветеринарные конспекты, или приятно проводил время, болтая с другими актерами. Тогда я многому научился и получил настоящий урок смирения, который запомнил надолго. Актер Билл Мэйнард играл очень популярного комического персонажа Гринграсса. Он был убежден, что является звездой шоу, и, полагаю, так оно и было. В день рождения я подарил ему открытку с вложенной в нее моей фотографией с овцой — просто чтобы напомнить ему, кто я такой. И он вернул мне это фото с автографом!
Он всегда был очень добр ко мне и, думаю, сделал это из лучших побуждений, но для меня это был урок: нужно всегда держать свое эго под контролем.
На протяжении моей актерской жизни мне доводилось встречаться с теми, кто вполне спокойно относился к своей известности, и с теми, кто даже не пытался притворяться скромным.
Скромности меня учила Кэролайн Доусон, с которой | меня познакомил Малкольм. Со временем она стала моим агентом. Она терпеть не могла зазнаек, что мне импонировало, потому что я никогда не чувствовал себя настолько уверенно, чтобы культивировать свое эго. Если кто-то был полной задницей, Кэролайн говорила об этом прямо. На нытиков она тоже не тратила свое время. Поскольку я вырос на ферме, такой подход меня вполне устраивал. А еще она любила собак, и я ей нравился — так что мы отлично ладили. В свое время Кэролайн не раз вступалась за меня со всей своей энергией, присущей только настоящей природной стихии. Она не стеснялась говорить, что ей нравилось, а что нет, поэтому хотелось работать как можно лучше, чтобы заслужить ее благосклонность.
Малкольм тоже не упускал ни одного актерского промаха. Мы часто ходили вместе на спектакли, и он порой наклонялся ко мне и говорил: «Он не может даже прочесть эту строчку, гребаную строчку! Где уж ему ее сыграть!» Или не менее проницательно: «Он был вполне хорош, но лучше было бы немного расслабиться и вытащить шест из задницы». Мы шутили и смеялись, как пара брюзжащих стариков. Малкольм не выносил глупцов и говорил им об этом прямо. Он ненавидел показуху так же сильно, как проволочки в работе, все замечая. Я всегда расстраивался, если мне отказывали на прослушиваниях, и воспринимал все его замечания близко к сердцу, когда другие могли просто отмахнуться. Думаю, это связано с тем, что я никогда не чувствовал себя уверенно в этой профессии.
Мы оба были очень рады, когда я получил первую настоящую роль в фильме — роль Кроуфорда в «Знаке дьявола» (этот фильм выходил еще под названием «Корабль-призрак», 2003). В Японии нас ждал настоящий успех! Все мы были молоды, старались играть как можно лучше, хотя вряд ли этот фильм можно назвать по-настоящему великим, а мою роль — лучшей. И все же это была важная роль в настоящем фильме, и я был в полном восторге! Этот опыт преподал мне три важных жизненных урока. Во-первых, ничего не получится, если все время смеяться. У меня выдались отличные каникулы в Шотландии, пока там шли съемки этого фильма. Во-вторых, жизнь — это выбор, который ты делаешь каждый день, и работа, которой ты занимаешься. Некоторые наши актеры добились большого успеха в своем деле, а мне пришлось принять важные решения, которые в итоге тоже привели к хорошим результатам. В-третьих, нужно быть благодарным за то, что имеешь, потому что все может исчезнуть в мгновение ока. В фильме мне пришлось стрелять, и когда пуля поразила цель, взорвалась петарда — крохотная палочка динамита с маленьким взрывателем внутри. Крохотный осколок пластика прошел мимо защитного экрана и впился мне в лицо чуть ниже левого глаза. Глаз мгновенно заплыл. Если бы этот осколок попал на несколько миллиметров выше, моя карьера хирурга закончилась бы, так и не начавшись.
Мы с Малкольмом смеялись над этим происшествием, гуляя по Саутбэнку в Лондоне. Здесь мы любили бывать и с Филиппом, потому что в этом районе немало театров. Малкольм напомнил мне, что «все может кончиться в мгновение ока». В ожидании спектакля в Национальном театре мы сели на скамью и молча смотрели на Темзу, прислушиваясь к вибрациям огромного города п любуясь его туманными очертаниями. Потом я рассказывал о своих ветеринарных проблемах, а он просто слушал, Малкольм всегда много курил, но тогда он вытащил сигарету изо рта и, не отрывая взгляда от реки и словно ни к кому не обращаясь, сказал:
— Все, что тебя беспокоит, пройдет, и ты это знаешь. Все это происходит только в твоей голове. Не привязывайся к материальным вещам, они не имеют значения. Важно то, что ты сам о себе думаешь, потому что это может помешать тебе сделать что-то по-настоящему важное.
Он помолчал, выпустил клуб дыма и добавил:
— Следуй за своей мечтой, пока чувствуешь, что поступаешь правильно... Даже если никто за этим не следит.
Малкольм всегда был честен со мной, но и невероятно добр. Помню, как по телефону изливал ему свои неприятности. Он ничего не отвечал, а потом резко напомнил, что все это происходит лишь в моей голове. А вечером я вернулся домой и обнаружил у своего порога небольшой букет подснежников. Малкольм проделал большой путь из Лондона и обратно, просто чтобы я улыбнулся. Я люблю подснежники, потому что они растут, несмотря на холод, чтобы напомнить нам, что надежда есть всегда, все будет хорошо. Малкольм часто отправлял мне открытки с подснежниками или цветами сакуры, а позже, когда я был слишком занят, чтобы поддерживать контакты с миром драматического искусства, он каждую неделю неукоснительно присылал газетные вырезки о том, что, по его мнению, мне было бы интересно посмотреть, если бы я не был так занят.
Последнюю роль я сыграл в 2007 году, а потом повесил актерский плащ в шкаф. Причем в буквальном смысле слова, потому что мой персонаж действительно носил плащ. Это был фильм «Кадр». Я играл роль инспектора Беккета, расследовавшего похищение картины Рембрандта. Фильм снимали в оксфордских колледжах Мэнсфилд и Ориэль. Там очень красиво, и я прекрасно провел время, хотя моя актерская игра была сомнительной, да и сам фильм был малобюджетным. Однако в Венгрии он завоевал популярность. А если вспомнить, что «Корабль-призрак» полюбился в Японии, думаю, меня можно назвать кинозвездой, известной за рубежом!
Самым интересным на съемках картины «Кадр» было то, что я играл вместе с Робертом Харди, исполнявшим в нашем фильме роль ректора университета. Но для меня он оставался звездой сериала Би-би-си «Все существа, большие и маленькие» (1978—1990), где он играл роль ветеринара Зигфрида Фарнона. Он часто забывал текст, я ему подсказывал, и мы отлично провели несколько дней. Я был им буквально очарован. Мне хотелось услышать каждую историю, которую он вспомнит из того времени, когда играл роль ветеринара. В те дни, когда правила техники безопасности не были такими строгими, актерам приходилось засовывать руки в утробу коровы, чтобы изобразить отел. Сцены зашивания ран или спиливания рогов тоже были весьма натуралистичны. Таких историй у Роберта было множество, и я с жадностью впитывал каждое его слово.
