Должен добавить, что я и сам не был святым, так что не мне кидать камни. У меня были отношения, в которых я не был достаточно деликатен и чуток, как следовало бы, и совершал непростительные глупости. Порой жизнь складывается непросто, но я надеюсь, что с возрастом становлюсь мудрее — и в личных отношениях тоже. Я твердо убежден, что в жизни каждого из нас хотя бы пару раз были неудачные отношения и неблаговидные поступки, которыми мы не гордимся, и я в этом смысле не исключение.
Конечно, я сколько угодно могу превозносить альтруистический аспект лечения животных, но в конце концов каждый человек может устать от того, что не чувствует себя главным в жизни другого, сколь бы благородной ни была причина подобного положения дел. Реальность такова, что, когда человек находится в отношениях, которые должны быть взаимоподдерживающими, эти отношения подрываются, если всегда есть что-то более важное, чем его партнер. Одна близкая подруга однажды сказала: «Ты не заслуживаешь успеха в любви, потому что не прикладываешь для этого никаких усилий. Если бы ты приложил хоть малую толику усилий, потраченных тобой на спасение животных, у тебя были бы лучшие отношения в мире».
Ирония моей судьбы в том, что, спасая животных, которых кто-то любит, я при этом полностью пренебрегаю собственной любовью. У всех нас есть свои демоны. Если я не решусь встретиться с ними лицом к лицу, чтобы постараться найти баланс между личной жизнью и работой, то у меня не будет права требовать, чтобы кто-то посвятил мне и моему призванию всю свою жизнь. У любого человека должно быть право на собственные решения, как часто говорила мне другая моя близкая подруга. Но я все равно верю, что можно сделать другого человека центром собственного мира и частью большой Вселенной, в которой, надеюсь, оба захотят путешествовать бок о бок. Вселенная, к которой я стремлюсь, это новый мировой порядок, в котором и люди, и животные пользуются уважением и любовью. Именно так я относился в детстве к своему Пирату, а теперь — к Кире.
Всю свою жизнь я боролся с периодами глубокой депрессии и ощущением собственной никчемности. Мне много раз хотелось просто исчезнуть. Я совершал ужасные ошибки, хотя всегда испытывал глубокие чувства ко всем, кто оказывался в моих объятиях. Были ли это мои ошибки или наши общие, я все равно переживаю за них, а некоторых люблю до сих пор.
Честно признаюсь, что боль отвергнутой любви в сто раз сильнее любой другой боли.
Это хуже любой неудачи, провала на экзаменах, переживаний из-за миллионного долга. Все это даже сравниться не может с болью утраченной любви. Поразительно, что наш сложнейший мозг постоянно возбуждает нейроны, которые причиняют нам самую сильную боль, не поддающуюся рациональному объяснению. Кажется, что в мозгу снова и снова прокручивают старый фильм, мучительный и болезненный.
Есть соблазн сублимировать свою боль и не брать на себя личную ответственность за жизни животных. Но, каюсь, виноват: для меня всегда находится жизнь, которую нужно спасти. Гораздо труднее остановить прокручивание в голове мучительного фильма и внимательно взглянуть на себя в зеркало. Честно говоря, работа над этой книгой стала для меня периодом осознанного одиночества и размышлений. Никогда в жизни я не мог себе такого позволить. Оглядываясь на свою жизнь, я испытал боль, но в то же время это был настоящий катарсис. Мне пришлось иметь дело с жестокими истинами, на которые я сознательно или бессознательно не обращал внимания, постоянно загружая себя работой. И это хорошо. Надеюсь, что это принесет свои плоды, гораздо более ценные для меня, чем сама эта книга.
Одно я знаю точно: хотя любовь к животным не оставляет мне времени на личные отношения, но она же меня и спасает. По глазам животных я понимаю, что работа моя по-настоящему важна, несмотря на все трудности и сердечную боль. Когда спасенное мной животное вновь воссоединяется с человеком, который его любит, эта почти физически ощутимая радость способна притупить во мне самую острую боль от потерянной из-за моей работы собственной любви. И все же тупая боль остается, и я искренне хочу лучше сбалансировать свою жизнь, хотя без той бескорыстной любви, которую дарят мне Кира и другие животные, я бы полностью утратил смысл своего существования.
Пожалуй, стоит слегка разбавить эту тему иронией. Хочу заметить, что романтическая сторона моей жизни вовсе не так насыщена событиями, как многие думают. Да и мои возможности как плейбоя и обольстителя сильно преувеличены и совсем не соответствуют тем слухам, которые до меня доходили! У сплетников слишком много времени, и порой их измышления уж слишком изощренные. Я хотел бы иметь хотя бы часть их времени на романтические увлечения.
На протяжении многих лет — как до, так и после выхода в эфир «Супервета» — в моей жизни было несколько чудесных любовных признаний, иногда в виде удивительных подарков, присланных по почте. Помню подушку с вышитым на ней билетом в кино с надписью «На два лица» — очень мило. Оригинальное признание прислала мне еще одна клиентка — открытку с изображением очень короткой юбочки и теннисного мяча, перевязанных большим бантом, которая сопровождалась надписью на обороте: «Мяч на твоей стороне, малыш».
Я считаю, что мне повезло. В моей жизни были просто фантастические отношения, и я благодарен за каждую минуту, которую провели со мной все, кого я любил. Но в момент, когда я пишу эти строки, жениться я пока не собираюсь, что бы там ни писали таблоиды. Во время одного интервью меня спросили о самой романтичной вещи, которую я когда-либо делал, и я наивно ответил: «Выбирал место, где можно сделать предложение своей избраннице. Впрочем, пока что этого не произошло». Да, мне действительно хотелось бы сделать предложение в романтичном месте, но, несмотря на все усилия журналистов, до этого еще очень далеко.
Неудивительно, что с большинством подруг я знакомился на работе, потому что именно там я провожу львиную долю времени. Когда я работал в клинике «Хантерс лодж», у меня начался роман с Трейси, бывшей женой комика Джима Дэвидсона. Она вошла в мой кабинет с маленькой девочкой — своей дочерью Элси — и кошкой, и вскоре я полюбил всех троих, а еще ее сыновей — Фреда и Чарли. Четыре года я читал им сказки на ночь, смотрел повторы сериала «Черная Гадюка», играл в покемонов и придумывал с ними новые игры. Это было задолго до телевизионной программы. Тогда я был слишком наивен по отношению к средствам массовой информации, но ровно до того момента, пока в кабинет, где я осматривал собаку пожилой пары, не ворвался журналист с микрофоном, который он сунул мне под нос. К счастью, вышвырнуть его в сад оказалось нетрудно. Журналисты наперебой писали о том, что я ношу плавки Джима. Пловец я ужасный, ведь в ирландской глубинке, где не было ни моря, ни озера, плавание, как и все, что не было связано с уходом за овцами, не было в приоритете, и я учился этому в бассейне. Поэтому плавок у меня попросту не было, и Трейси одолжила мне то, что нашла дома. А я не спрашивал, откуда взялись эти плавки, хотя мог бы и догадаться. Джиму это не понравилось, и он рассказал об этом журналистам. Совершенно справедливо — мне такое тоже не понравилось бы.
Трейси была замечательной женщиной, но я понимал, что не подхожу ей: у меня не только не было собственных плавок, но не было также ни времени, ни денег. Когда мы на выходные улетели в Рим, я ухитрился отдать все наши итальянские лиры таксисту, потому что запутался в нулях. Естественно, Трейси была в ярости и «случайно» заперла меня на балконе нашего гостиничного номера на некоторое время. В конце концов наши пути разошлись. Ветеринария и съемки в кино отнимали у меня слишком много времени, Трейси доставалась лишь малая часть. Она заслуживала большего. Меня очень порадовало, что Фред и Элси приехали на мой пятидесятилетний юбилей. Я был в восторге, когда узнал, что маленькая девочка, которой я на ночь рассказывал сказки про волшебные овощи и единорогов, уже помолвлена.
