– А я думала, он на тебя так ревностно смотрит, – хихикаю я. – Что ты вместо Крис другую девочку тискаешь.
– Да?.. - задумчиво. - Да чёрт с ним!
Закрываю глаза, снова растворяясь в поцелуях. Мы одурманенно смеемся друг другу в губы.
Мне хочется признаваться ему в чем-нибудь, но я не знаю в чем. Поэтому, просто обнимаю крепче...
Глава 48 - Ревность
Хозяин коттеджа – серьёзный такой, взрослый дядька с бородкой лет сорока.
Энергетика у него такая… Пытаюсь вчувствоваться, пока они с Олегом пожимают руки.
Жёсткая. Холодная. Но уверенная и спокойная.
– Это Женя, – представляет меня Олег, обнимая за талию. – Наш… главный аниматор. Остальных знаешь.
Весёлой пьяной толпой наши заваливают мимо нас внутрь, пожимая по дороге Руслану руку.
– Это Руслан, мой… друг.
– Твоя? – смотрит на меня Руслан с сомнением.
Олег задумчиво вздыхает и отрицательно качает головой:
– Нет.
Меня это веселит!
Руслан ухмыляется.
– А чья?
– Литинской.
– Как интересно у вас...
– Да не то слово!
Оставляю их одних, и, схватив за руку Крис, идущую последней, смываюсь внутрь. Чувствуя, как в спину нам давят взгляды мужчин. Вполне благодушный – Олега, и удивлённый – Руслана.
Заняв подлокотники единственного, но зато огромного кресла на стеклянной лоджии и закрыв дверь в гостиную, чтобы немного изолироваться от музыки и посторонних, мы болтаем с Крис. На кресле – Олег… Глаза закрыты, голова закинута на спинку кресла, он полностью расслаблен под нашими руками, блуждающими по его волосам и шее. Наши босые ножки периодически массируют его разведённые бёдра в районе паха.
У него эрекция, и я чувствую, как член периодически твердеет сильнее под моей ступнёй. Его пальцы лениво скользят по нашим бёдрам, сжимая чуть резче и напоминая о себе в моменты, когда мы заговариваемся и забываем двигать пальчиками.
Это так уютно… Не в классическом понимании этого слова, конечно! А в каком-то другом, эксклюзивно моём понимании. Как будто, все МОИ дома.
Крис периодически делает глоток Шеридана из бокала, и я чувственными, лёгкими поцелуями слизываю сладкое лакомство с её губ.
– Расскажи про своих котят…
– Мои котята… – начинаю я. – Вообще, девчонок у нас мало, в основном парни. Часть – ботаны… Часть – ещё совсем дети… Но на орбите крутятся четверо самых настырных! – смеюсь я.
– Ты играешь с ними? «Кушаешь» их?
– Ммм… – пытаюсь отыскать слова для описания наших взаимоотношений. – Совсем немножко!
– Расскажи про всех четырёх! – требует Крис, делая ещё один глоток.
– Первый – Сашка. Он решил все организационные вопросы по моему поступлению. Я пролетела со сроками, и он помог. Мы учились вместе и знакомы давно. Он запал ещё пару лет назад. Я стараюсь вообще его не трогать. Он – родной. Но не больше.
– Он хочет тебя?
– Любит… – веду я плечами, стараясь стряхнуть с себя ощущение его тоскливой привязанности.
– Что ты чувствуешь?
– Это несъедобно для меня.
Олег приоткрывает глаза, и его ладонь замирает на моём бедре, прекращая поглаживать.
– Что такое? – вглядываюсь в него.
– Просто поймал знакомое ощущение… – качает он головой и, снова закрыв глаза, расслабляется под нашими ласками. – «Несъедобно»… до тошноты.
– Да!!
Играя своими красивыми бровками Крис требует продолжения.
– Ещё есть Грустный Ангел – Русь. Но он уже съедобен. Он так грустно нежен и совершенно… ммм… – пытаюсь подобрать я слово, – бездейственен. Отстранён. И кормит меня грустью, нежностью и заботой, совершенно ничего не требуя взамен. Философ и поэт, романтик. Кайфует от этого. Это так воздушно! И самый кайф, что он и не хочет отдачи. Он наслаждается безответностью!
– Изысканное блюдо… – задумчиво комментирует Крис. – Давай ещё!
– Боречка! – улыбаюсь я, – Веселый Ангел! Сексуальный и борзенький мальчик, которому процесс доставляет удовольствие гораздо больше, чем результат! С ним играемся… – киваю я, – дразнимся, кусаемся, провоцируем. Отлично рубится в хип-хоп. Спортсмен, интеллектуал. В небольших порциях он очень хорош!
– Насколько небольших?
– В очень небольших! – смеюсь я. – Горяченький! Дашь пальчик облизать – откусит руку.
– Ням-ням? – смеётся Крис. – Слушай, нам на рекламу нужно новое лицо. Вот что-то такое – молодой и борзый! Он как?
– Красавчик! – киваю я. – Я уговорю его на пробный фотосет.
Мурлыкнув, Крис касается моих губ своими, спаивая очередную маленькую порцию ликёра.
– Ещё! – требует она. – Кто четвёртый?
– Немец… – закусываю губу, мечтательно улыбаясь. – Он особенный.
Олег снова открывает глаза и, прищурившись, смотрит на меня.
Целую его в губы, и глажу пальцами его лоб, разглаживая задумчивую морщинку. Слегка толкаю обратно, заставляя опять расслабиться. Подчиняется.
– Почему «Немец»?
– С детства жил в Германии – родители военные. Он старше… и по годам, и в принципе. Вернулся сюда в четырнадцать и пришлось экстренно учиться жить заново. Поэтому уже жёсткий, властный, знает, чего хочет. Оригинальный, сексуальный, эрудированный, уверенный в себе, не зацикленный на мнении окружающих.
Олег сжимает моё бедро сильнее.
– Ай! - шиплю я, но позволяю ему выражать эмоции так, как он хочет, продолжая рассказывать про котят: - Немец - няшечка. Если выбить из него ванильную дурь и чувство ревности, лет через десять сможет конкурировать с Ароновым!
Я дразню, да. Аронов ведется! Распахивает свои синие глаза.
– Ревнуешь? – поднимает Крис в удивлении бровь.
Он переводит на меня вопросительный взгляд.
– Есть смысл?
– А что, у чувства ревности в принципе есть смысл?
Крис спаивает мне ещё немного Шеридана из своих губ. Моя голова слегка кружится, я чувствую возбуждение и лёгкое опьянение.
– Что такое ревность? – забрав бокал у Крис, Олег делает глоток побольше. – Мы должны договориться о содержании понятия, чтобы говорить на одном языке.
Все втроём зависаем.
Это незнакомое чувство для меня, и я знаю его только по своим эмпатическим ощущениям от мужчин, женщин... Как передать ощущение? Никак...
Но Крис спасает:
– Досада, злость, раздражение… чувство обделённости… несправедливости… из-за нехватки внимания от человека, к которому ты неравнодушен. Когда кто-то другой получает это внимание вместо тебя. Ты чувствуешь это?
