И, словно улавливая мои мысли, он несколько раз делает это намеренно. Полностью покидает меня и врывается, тихо рыча от своих ощущений и моих очередных жалобных попискиваний, уже густо разбавленных стонами удовольствия. По спине идет дрожь, взрываясь пьяными фейерверками в голове.
И покидает меня, отпуская. Мои бёдра дрожат, и между ними ноет совсем теперь по-другому!
– Всё? – с сомнением поднимаюсь, заглядывая в глаза.
Сжимает губы, всматриваясь мне в глаза, его ноздри несдержанно подрагивают.
– Всё! Иди ко мне! – рывком укладывает на спину, подхватывая под бедро.
– Аронов! – запечатывает мой рот своим, гася звуки.
Толкается резче! Безжалостно впечатывая меня в свою постель.
Боже!!!
И, распиная, ускоряется, извлекая из меня тысячу неконтролируемых звуков, звёзды из глаз и невыносимые, отключающие судороги удовольствия. Несколько медленных рывков в конце… Довольное урчание в шею. Сползает чуть ниже…
Мои бёдра продолжают дрожать, я пытаюсь проморгаться и отдышаться. Сердце с оттяжкой лупит в рёбра.
Поцелуй в живот… лобок…
– Больно?…
– Пока не знаю… – шепчу я исступленно… – Всё онемело опять… особенно мозг…
Расслабленно смеётся.
– Моя вкусная девочка…
Глава 61 - Мои сны...
Предупреждение от автора: Сейчас мы чуть-чуть углубимся в одну из вариаций Женькиной шизы, немного объясняющей ее странности, которые периодически будут расцветать во всей красе. Будут и другие недетские заскоки... У Жени и Аронова разные интерпритации природы этой шизы. Предлагаю выбрать читателям любую версию! Если вам тяжело читать про психиатрии, можно эту главку просто пропустить :)
Мои сны иногда чудовищны. Совсем не тем, что они кошмары. А тем, что они меньше всего напоминают сны. А еще тем, что, не подчиняясь никакой логике, и не зависимо от тех эмоций в которых я уснула, я отхватываю в совершенно неподходящие для этого моменты какую-нибудь жесть…
Можно ли придумать менее подходящий момент, чем сейчас? Я думаю – вряд ли. Но снится… Меня втягивает внутрь бетонной коробочки в скрюченного в ней человека. От человека в нём ничего уже не осталось. Остались только всепоглощающая боль, мучительная мольба о смерти и животный ужас, а еще густое, топящее сумасшествие. Он пытается разбить свой череп о бетон. От каждого удара всё темнеет, и сознание моё расщепляется. И одна я – проживает это изнурительное самоубийство, а вторая – осознаёт, что я лежу на кровати в объятиях Аронова. И сейчас меня начнёт выталкивать в реальность, и моё тело, как обычно, не примет меня сразу.
И я молюсь, чтобы этого не случилось. Но иначе ведь не бывает… И вот меня рывком выдёргивает из бетонной коробки и с гулом и лязгом швыряет обратно в тело. Тело бьют судороги… Пытаюсь вдохнуть и тормознуть это. Не получается!! Никогда не получается…
Ну почему сейчас?! При нём. Ну почему?!?
– Женя!! Женечка… – встряхивает он меня. – Женя!
Я с криком вырываюсь из его рук, подскакивая на кровати. Тяжело дышу, не собрав ещё воедино свои расщепленные версии и их переживания. Той версии, что только что из коробки, вообще похуй… А той, что по-настоящему осознаёт, где реальность… Это пиздец!
– Женя – это что было?..
Тревожно вглядывается мне в глаза.
Делая вдох поглубже, падаю на подушку.
Он прозрачен сейчас для меня полностью. И я слышу все мысли, несущиеся в его сознании.
– Только давай, Олег, ты не будешь сейчас загоняться, что это как-то связано с сексом.
Падает рядом со мной на спину. Мы смотрим в потолок.
Мысли начинают замедляться. Меня отпускает.
– Же-ня.
– М?
– Рассказывай.
– Кошмар.
– Это ты можешь рассказывать Крис. Я – врач.
В области психиатрии, я знаю.
– Это был приступ. И я хочу понимать…
Встаю с кровати, натягиваю на голое тело его рубаху. Молча ухожу на кухню, стаскиваю сигарету из его пачки. Открываю окно. Пальцы всё ещё дрожат.
Хочется чего-нибудь расхерачить. Мир, блять, несправедлив!
Эту часть реальности я хотела бы оставить только себе и не разделять ни с кем. Меньше всего – с ним.
Олег заходит следом. Забирает мою сигарету, докуривает в пару затяжек и закрывает окно.
– Садись.
На кухне тоже только одно кресло и гостей тут также не предполагается.
– Ты голодна?
– Да.
На самом деле, меня тошнит.
– Омлет с зеленью?
– Да.
Вижу своё отражение в его столешнице и в каждой отполированной детали кухни. Она словно на выставочном стенде. И кроме ножей в подставке нигде ничего…
Откуда-то из этих глянцевых недр появляется разделочная доска. Я наблюдаю, как он режет зелень, перец… Режет, как «шеф»! Очень быстро, машинально, думая о чём-то другом. Любуюсь его профилем, освещённым точечной подсветкой сверху.
– Расскажи мне, Жень. Я испугался за тебя. Хочу понимать…
Не хочу.
– Это ничего не поменяет, - убеждающе.
Ничего не поменяет? Это вряд ли…
– Версия «астральное путешествие» тебя устроит?
– Нет. Путешествия абстракты, судороги реальны...
– Это очень долгая история, – немного нервно улыбаюсь я. – После которой ты, как специалист, начнёшь считать меня шизофреничкой. И я боюсь, это может несколько изменить вкус наших отношения. И их придется экстренно свернуть.
– Женечка… Расскажи мне как другу.
– Другу? Что-то ты не очень спешишь делиться информацией о себе, мой ТЕМАТИЧЕСКИЙ друг.
Закрывает глаза. Терпеливый глубокий вдох.
– Не об этом сейчас. Если захочешь, мы потом поговорим и об этом.
– Я захочу. Захочешь ли ты – вот вопрос.
– Разговаривать с тобой? – поднимает он бровь с усмешкой. – Я прошу прозрачности. И со своей стороны её тебе обещаю.
Окей, ты попросил сам. Никому я этого не рассказывала…
Накрошенный пучок зелени одним движением летит в красивую прозрачную чашу. На его место ложится болгарский перец. Нож ритмично стучит по разделочной доске...
– Я, судя по всему, была одержима.
… и смазывает по пальцу.
– Блять!
Кидает раздражённо его в раковину.
– Очень смешно! – недовольно разворачивается ко мне.
– Ммм… нет, было не очень. Но это не точно. Просто версия.
