Закусив губу, я перематываю одеяло покрепче и замираю рядом с её дверью, прислушиваясь.
Ни одного звука. Жду… жду… Протягиваю тихо руку, поднимаю связку вверх. И… стаскиваю!!
Сердце стучит так, словно мне положен за это срок. И мне хочется поржать над собой. Ещё минут пять подбираю подходящий ключ, пытаясь успокоить колотящееся сердце. Щелчок! Наконец-то!
Свет не включаю.
Добегаю до дальнего компьютера, загружаю. И быстро-быстро…
Открыв нужный файл, отправляю его на печать. Принтер тихо жужжит, нервируя меня.
Подхватывая тёплые листочки, заношу палец над кнопкой, планируя выключить компьютер.
Но…
В последний момент решаюсь проверить ещё и свою почту.
Там письмо… Долгожданное! Улыбаясь, погружаюсь в чтение.
Дочитав, быстро строчу ответ. Я знаю, на том конце моё – будет не менее долгожданным.
Отправить…
И, въезжая обратно в реальность, чувствую на своём затылке горячее дыхание.
От неожиданности дёргаюсь и подрываюсь со стула. Но чьи-то руки давят на мои плечи, усаживая обратно.
– Ну, ты ещё давай закричи! – ехидно шепчет знакомый голос, и я с облегчением оседаю.
– Борис Олегович… – нервно выдыхаю я. – Нельзя же так с беззащитными девушками!
– Ты хоть представляешь масштаб бедствия, если тебя сейчас спалят, Туманова?
Медленно перебирая пальцами, он, как паучок, спускается к моей груди, прикрытой только лёгкой маечкой.
Ах, колобок, колобок… – ухмыляюсь я. – Я тебя съем!
– Какой смелый мальчик! – шепчу, вставая со своего одеяла, разложенного на стуле, и решительно срываю с себя майку. Присев на стол, демонстративно развожу бёдра.
Открыв в шоке рот, он просто смотрит на меня. Даже не моргая своими широко распахнутыми глазами.
Вкусно! – я громко втягиваю воздух сквозь лёгкий агрессивный оскал.
От Ангела никаких признаков вменяемости.
В принципе, на это и расчёт… Я кайфую от его шока!
– Ты бы хоть предупредил, что только дразнишься! – подмигиваю и кидаю в него свою маечку.
Он машинально перехватывает её на лету.
– Ладно, герой-любовник – хихикаю я, – пойдём по койкам…
Накинув одеяло, подхватываю снова распечатки и поворачиваюсь к компу, чтобы выключить.
Слышу, как шумно он выдыхает.
– Кому хоть писала? – раздался сзади Ангельский шёпот.
– Как бы брату.
– «Как бы» – это как?
– Ревников!
Свет включается, слепя глаза.
Алла Михайловна!!!
Ооо, блять!
– Туманова… – медленно и довольно.
– Алла Михайловна, – примирительно поднимает руки Ревников, – мы просто…
– …тут голые, – смотрит она на мою майку в его руках. – Ночью. Вдвоём.
Ревников с голым торсом в одних боксёрских коротеньких шортиках. Прячет мою майку за спину.
Алла Михайловна переводит взгляд на мои обнажённые плечи.
– Втроём было бы не так критично? – поднимаю я бровь на её последнее замечание.
Ревников толкает меня своим плечом. Одеяло скользит вниз. Я поспешно подхватываю.
– Да мы просто… – опять пытается он.
– Украли ключи у воспитателя!
– Ну пиздец! – беззвучно вздыхаю я. – Тушите свет!
– Нет, она ещё и сквернословит! Да я вас обоих!...
– Я взяла ваши ключи! Отпустите Ревникова. Ни при чём он. Мой косяк…
– А вот в этом я ни секунды не сомневаюсь!
Глава 74 - Игры на вылет: питание для Детки.
Иногда я бываю не в себе. Сегодня именно такой день. И я очень надеюсь, что эти мои состояния пройдут мимо раненого Аронова. Боюсь, он не переживет.
Открыв шкаф, я выбираю что-нибудь провокационное. Через час мне «на ковёр» в деканат и, если уж вылетать, то, как говорится, с музыкой! Хочется оторваться напоследок и покайфовать от их возмущения. Хотя, надежда, конечно, есть… Александр Владимирович нормальный мужик! Да и несколько педагогов с кафедры вполне интересные персонажи и благосклонно ко мне настроены.
Все – мужчины… – хмурюсь я.
Да и ладно!
Мужской педагогический состав у нас на порядок сильнее женского, и его мнение весомее.
Надев дерзкое мини, я крашу губы алым и взбиваю непослушные пряди.
И ботфорты на шпильке! Хер знает, как я дойду в них до главного корпуса... Но я, блять, дойду!
- Я – псих! – ухмыляюсь себе в зеркало, добавляя к образу смачный «смоки-айс». Убейтесь об стену, милые дамы – я иду «завтракать»!
Ну хочется мне придури! Она расслабляет...
Накинув дублёнку, отправляюсь на свою очередную казнь. Быть может, последнюю.
Практически везде, где я училась или отдыхала, будь то одна из моих многочисленных школ, или лагерь или санаторий, рано или поздно вставал вопрос о моём отчислении. Тогда это было забавной игрой и ничем принципиальным не грозило. Теперь же хотелось бы миновать эту чашу, но не на столько, чтобы отказать себе в развлечении. Поэтому тоже что-нибудь сыграем. Быть может, туш, а может – марш. Что-нибудь помпезненькое!
Морозный свежий воздух бьёт в лицо. Надеваю капюшон, аккуратно вышагивая по подмороженной утренним холодом земле. От общаги до главного корпуса идти через рощу. Дорога корявая.Но если я пойду по окружной асфальтированной дороге, то однозначно опоздаю. А мне хочется, что если уж отчислят, чтобы сделали это в моём присутствии.
– Туманова… Ты бы лучше босиком, – усмехается, нагоняя меня, бородатый Стэф. – Я бы лично оценил. Но не сомневаюсь, что женский коллектив твой прикид приведёт в полный восторг!
Он приглашён на собрание кафедры по моему отчислению.
– Привет, Стэф Иванович! Для них и стараюсь, – усмехаюсь в ответ, подхватывая его под подставленный мне локоть.
– Убьёшься ещё… – комментирует он свой жест. – А мне потом отвечай.
Ёжась от холода, недовольно бурчит:
– Вот оно мне надо – в субботу с утра пилить по такому холоду в такую даль?
– Надо-надо, Стэф Иванович! – убеждающе киваю я. – Я всё отработаю!
– Ну, давай… соблазняй меня, Туманова… – лениво.
– Межвузовская олимпиада по истории, – вздыхаю я, – так и быть, поеду!
Стэф хмыкает и морщится, намекая на продолжение.
– Плюс три сценария для исторических игр к сессии… – торгуюсь я с ним. – Вы же сами говорили, что Вам нужно в методичку.
