Но улыбка эта посуровела, а затем растаяла; и старая ведьма покачала головой.
— Бедный ребенок, — пробормотала она.
— Бедный ребенок! — Гвен с трудом старалась скрыть возмущение. — Почему, во имя неба, старая Агата?
Агата бросила на нее презрительный взгляд.
— Ты прожила детство ведьмы и еще спрашиваешь?
— Нет, — прошептала, качая головой, Гвен, а затем громче:
— Нет! Настал новый день, Агата, день перемен! Мой сын предъявит права на свое законное место в королевстве, будет охранять народ и получать от него заслуженное уважение!
— Ты так думаешь? — горько улыбнулась старая ведьма.
— Да, я верю в это! Ночь ныне миновала, Агата, страх и невежество исчезли в день перемен. И никогда больше селяне не будут преследовать нас в гневе, страхе и бешеной ненависти!
Старая ведьма кисло улыбнулась и дернула головой в сторону входа в пещеру.
— А это ты слышишь?
Род увидел, как Гвен, нахмурившись, повернулась ко входу в пещеру. Он прислушался и уловил тихое, отдаленное громыхание. И понял, что оно присутствовало уже какое-то время, все приближаясь к ним,
К черту конспирацию.
— Векс! Что это за шум?
— Да то твои дружелюбные селяне, — язвительно улыбнулась старая Агата, — жители двенадцати деревень собрались вместе, последовав за испорченным своим рвением проповедником и явились выкурить старую Агату из ее пещеры и сжечь ее дотла, раз и навсегда.
— Анализ подтвержден, — произнес голос Векса за ухом Рода.
Род прыгнул ко входу в пещеру, схватился за скальный выступ и, наклонившись, посмотрел вниз.
На половине подъема вверх по склону каменные карнизы заполняла клубящаяся масса.
Род резко повернулся обратно к женщинам.
— Она права — это толпа крестьян. У них в руках косы и мотыги.
Внезапный порыв ветра донес до них более громко крик толпы.
— Слышите! — фыркнула Агата, кивая на вход в пещеру. Углы ее рта горько скривились. — Слышите, как они громко требуют моей крови! Еще бы, когда их подстрекает к тому немытый сумасшедший с пеной у рта!
Она посмотрела на кипящую толпу, одолевавшую карниз за карнизом, взбираясь к ним. На солнце блестела сталь.
Гвен ощутила липкое прикосновение страха, но перед чем именно, она сама не знала.
— Ты говоришь почти так, словно знала об этом...
— О, само собой, знала, — улыбалась старая ведьма. — Разве такое не случалось со мной часто и прежде? И обязательно должно было случиться вновь. Не знала я только точное время, но какое это имеет значение?
По мере того как толпа вздымалась все выше и выше, карнизы сужались. Гвен теперь различала отдельные лица.
— Они приближаются, Агата. Что мы должны предпринять против них?
— Предпринять? — в удивлении подняла лохматые брови старая ведьма. — Да ничего, дитя. На моих руках и так уже слишком много их крови. Я устала, состарилась, меня тошнит от моей жизни; с какой же мне тогда стати драться с ними? Пусть себе приходят сюда и сожгут меня. По крайней мере на этот раз я не буду виновата в крови тех, кого спасала.
Агата отвернулась от входа в пещеру, кутая в шаль узкие старческие плечи.
— Пусть приходят сюда и терзают меня; пусть раскладывают здесь костер и сжигают меня. Хоть смерть и придет посреди великой муки, она будет сладостной.
Род в шоке уставился на нее.
— Вы, должно быть, шутите!
— Должно быть, да? — пронзила его пылающим взглядом Агата. — Узрей же тогда истинность сказанного! — Она проковыляла к видавшему виды стулу и седа. — Здесь я буду и здесь останусь, и будь что будет и кто будет. Пусть меня пронзят, пусть сожгут! Я не буду больше виновата в людской крови!
— Но вы нужны нам! — закричал Род. — Вы нужны Ковену ведьм, едва минувших детство! Вы нужны всей стране Грамарий!
— Зачем — для спасения их жизней? А чтобы спасти жизнь им, я должна оборвать ее им? — Она кивнула на рев у входа в пещеру. — Не думаю, лорд Чародей. В самом звучании таких слов слышится эхо зла. Тот, кто спасает жизни, лишая жизни, наверняка творит дьявольское дело.
— Ладно, так не убивай их! — раздраженно крикнул Род. — Просто прогони их прочь!
— А как мы, прошу прощения, это сделаем? Они уже поднялись на гору. Как мне их сбросить, не убивая их?
— Тогда не убивай их. — Гвен упала на колени рядом со стулом Агаты. — Дай им подняться — но не давай им себя тронуть.
У Рода загорелись глаза.
— Конечно! На карнизе же Векс! Он может сдержать их!
— Наверняка нет! — в ужасе подняла взгляд Гвен. — Их, должно быть, по меньшей мере сотни! Они подымут его и силой сбросят со скалы!
У Рода засосало под ложечкой, когда он понял, что Гвен права. Вексу это, конечно, не причинит вреда — он вспомнил про ту антигравитационную пластину в брюхе робота. Но и крестьян это тоже не удержит.
— Что это за Векс, о коем вы говорите? — тревожно спросила Агата.
— Мой, э, конь, — объяснил Род. — Не совсем... конь. Я хочу сказать, выглядит он как конь, и ржет как конь, но...
— Если он походит на коня и ржет как конь, то он и должен быть конем, — резко сказала Агата, — и я не позволю ему погибнуть. Приведи его сюда, в пещеру. Если он не станет им мешать, они его не убьют.
Стукнул осыпавшийся камень, и эхом ему застучали по скале копыта, когда Векс вошел в пещеру. Голос за ухом Рода прошептал: «Простая осмотрительность, Род».
— Он очень хорошо слышит, — объяснил Род.
— А также, видно, неплохо понимает, — бросила на Векса недоброжелательный взгляд Агата. Затем глаза ее сверкнули, и она подняла голову, так и сияя. — Вот это да! У нас здесь очень уютно, не правда ли? И вы, значит, будете сопровождать меня до могилы?
Гвен замерла. А затем расправила плечи и подняла подбородок.
— Если понадобится, да. — Она повернулась к Роду. — Не правда ли, муж?
На секунду Род уставился на нее. Даже в таком кризисе он не мог не заметить, что его понизили из «милордов» в «мужья». Затем он дернул уголком рта.
— Если от меня будет зависеть, то нет. — Он подошел к черному коню и пошарил в седельной сумке. — У нас с Вексом есть здесь несколько штучек... — Он вытащил маленький компактный цилиндр. — Мы просто установим огненную завесу посередине пещеры, между нами и ими. Это должно напугать их до потери сознания...
— Это не задержит их надолго! — Агата начала дрожать. — И все же я вижу, ты и впрямь вознамерился. Дурак! Недоумок! Ты же только еще больше взбесишь их! Они прорвутся сквозь твое пламя и разорвут тебя, растерзают тебя!
