— Кто это.
— Учитель физкультуры.
— Что он делает?
— Он хочет помочь мне переодеться, — улыбаюсь я.
— Он трогает тебя. Вы одни?
— Да, он трогает. Ему очень страшно и горячо. Руки дрожат… и его лицо краснеет… Он кладет руки мне на пояс шортиков.
— Дальше…
— Я спрашиваю у него что значит слово «педофил». Он очень пугается. Спрашивает откуда я слышала такое слово. Я вру, что так его называют родители…
— Он не трогает тебя больше?
— Больше не трогает. Никого больше не трогает. У нас другой учитель физкультуры.
— Что ты чувствуешь?
— Удовлетворение. Удовольствие. Азарт.
— Экран снова пуст. Плыви… тебе семь. Что ты видишь?
— Я вижу свой раскуроченный арбалет.
— Арбалет?.. Что за арбалет?
— Я его делаю. Боевой арбалет. Картинка из книги. Отцовский гараж. Рессора… подшипники… шуруповерт… Я встраиваю его в дерево напротив. Там подходящая вилка из двух стволов. Натягиваю рессору вилами, нужно «плечо»…
— Дальше…
— Пробитая стена гаража… раскуроченная дверь машины. Мой арбалет уничтожен. И моя спина тоже.
— Тебя били.
— Били.
— Ремнем?
— Да.
— Что ты чувствуешь?
— Больно. У меня жар… Я чувствую удовлетворение.
— Почему?
— У меня получилось.
— Белый экран. Плыви глубже. Тебе три. Что происходит.
— Взрослые не боги. Они просто высокие. Страх… Стыд… Вина… Усталость… Раздражение…
— Тебе страшно? Это твои эмоции.
— Мне — нет. Это вокруг
— Еще… Что ты видишь?
— Кошку. Гроза… Мозаика. Красных кнопочек меньше. Симметрии не получится. Я расстроена.
— Еще… день… два… три… месяц назад… два… Что там?
— Аутизм. «Ваша девочка аутист». Страх… Стыд… Вина… Усталость… Раздражение…
— Еще…
— Молоко. Кошка урчит… У нее будут котята. Ей хорошо. Мне хорошо. Я чувствую каждого… Часы тикают… на ковре спирали … веду по ним пальцем. «Она не заговорит». Я уже давно могу. Я не понимаю зачем. «Каждый охотник желает знать где сидит фазан». Фиолетовый самый красивый. В нем спрятано лето. И цветок фиалки.
— Белый экран. Уплывай… тебе два… полтора… один… тебе несколько месяцев… Сколько? Что ты видишь?
— Глаза… Это боги! Я счастлива…
— Почему они боги?
— Я тону в счастье. Это теплый экстаз… Не о чем беспокоиться. Больше ничего не существует.
— Белый экран. Плыви глубже… что там?
— Там экран… и я куда-то плыву… Самбандха…
— Ммм… Стоп. Ты плывешь обратно к берегу. На мой голос. Ближе… еще ближе… Тебе год… что ты видишь?
— Рыба… бьется… мне тяжело дышать…
— Плывешь дальше… четыре года…
— Кровь…
— Что за кровь?
— Моя.
— Ты поранилась?
— Я изучала.
— Ты разрезала себя?
— Да.
— Смотрела что внутри?
— Нет. Чувствовала боль.
— Зачем?
— Надо разделить.
— Что разделить?
— Страх и боль.
— Плыви еще ближе. Пять. Что ты видишь?
— Я вижу игрушки. Очень много. Они все мои игрушки. Ты говоришь, они чувствуют. Такая игра…
— Это люди?
— Люди.
— Что ты чувствуешь?
— Вкусы.
— Плыви ближе, тебе восемь. Что там?
— Политика…
— Политика?
— Это такая игра. У взрослых. Я изучаю… Очень сложная.
— Что ты чувствуешь?
— Ммм… мне горячо. Мне щекотно… там под черепом. Это очень сложная игра. Даже сложнее, чем шахматы. Там ходят словами. Мне нужны слова. Много слов. Я их коллекционирую.
— Белый экран. Тебе тринадцать… Есть кто-нибудь рядом?
— Брат. Мой новый.
— Что вы делаете?
— Я его разбираю на запчасти. Я ищу в себе женщину.
— Как?
— Обнажаюсь, оголяюсь, открываюсь. Мы купаемся раздетыми. Я достаю из него чувства.
— Ты его хочешь?
— Я хочу его ощущений. Почувствовать эту реальность через его ощущения. Он вкусный…
— А что чувствуешь ты?
— Новое блюдо. Закрываю глаза и дегустирую.
— Он прикасается к тебе?
— Нет.
— Плыви ближе… пятнадцать. Что ты чувствуешь?
— Я очень устала.
— Почему?
— Я устала от всех внутри себя. Я хочу посмотреть в глаза богам и забыться. Но их больше нет.
— Чего ты хочешь?..
— Стать богом сама.
— Я считаю до десяти, ты открываешь глаза и чувствуешь, что просто спала. Эти воспоминания не тревожат тебя. Они в прошлом. Один… Два… Три… Четыре… Пять… Шесть… Семь… Восемь… Девять… Десять… Женечка?
Открываю глаза.
Переворачиваюсь на бок, подкладываю руки под щеку. И почему-то начинаю молча реветь.
— Детка… — срывается он, откидывая в сторону блокнот.
— Как ты себя чувствуешь?
— Можно, я посплю…
— Поспи.
Закрываю глаза.
Засыпая, я слышу как он говорит по телефону с Крис.
— Не могу сегодня. Нет. Черт с ними. Значит будем платить штраф. Нет, я не поеду. Женя плохо себя чувствует. Всё.
Глава 10 — Перебор (часть 1)
Постучав, открываю дверь кабинета, заглядывая внутрь.
— Александр Владимирович, можно?
— Зайди.
Падаю в кресло напротив.
— По этикету, Туманова, ты должна подождать, пока я предложу тебе сесть.
— По этикету, Александр Владимирович, Вы должны были встать, как только я вошла. И не садиться, пока я не соизволю присесть первой.
— Это не наш случай. Ты мне говоришь о светском, а в нашем случае мы должны пользоваться правилами делового этикета, — чуть раздражено улыбается он.
— Мне приятней чувствовать вас мужчиной, а не начальником. Я выбираю светский… — улыбаюсь ему в ответ. — А вам как… приятнее? — невинно моргаю ему ресничками. — Нет, я конечно, могу и встать… — опасно прищуриваюсь я, упираясь руками в подлокотники и медленно приподнимаясь.
