— Мне должно быть больно?
— Вообще, по канону — да! — поджимает губы Крис.
— Хм… Я в это не верю, но допустим. Допустим там реально та женщина, от которой его крышу снесло больше, чем от меня. Тогда, счастья ему! Пусть вот так счастливо улыбается, как здесь! — взмахиваю я куском фотографии. — Почему мне должно быть больно? Мой родной близкий человек счастлив! Кроме благодарности к этой женщине я не испытываю ничего. К нему… Мне достаточно осознания его счастья, чтобы резонировать на этом и кайфовать от того, что между нами нет больше его болевых триппов. И мы сможем просто дружить. А теперь, ближе к реальности. Мы же обе понимаем, что та женщина… это попытка вернуть себе свою внутреннюю автономность. Попытка бесперспективная. Потому что, если уж Аронов говорит громкие слова, то за ними стоит то, что преодолеть по щелчку пальцев он не в силах. Но я не могу его осуждать за эту попытку, Крис. Если бы я чувствовала то, что чувствует он, я бы испробовала все, чтобы избавиться от этого чувства! Даже такие бесперспективные идеи. А вдруг… И мне больно, конечно. Потому что то, что он делает — бессмысленно и болезненно для него. Ничего кроме разочарования это ему не даст. За это больно. Но пусть походит этими дорогами! Это его право.
— Примешь его обратно?
— Я не понимаю, о чем ты говоришь.
— Всё ты понимаешь!!
— Скажем так… я пошла дальше. На моих горизонтах пиры! Ждать его, чтобы разделить это, я не стану. Мои вкусы развиваются. И вернувшись, он легко может уже не попасть в меню.
— Циничненько…
— Да?
— Но правильно! Только так с ними. Просто не представляю, как вы будете работать рядом, — закусывает она губу.
— Если это будет сложно для него, я уйду.
— Нет, нет… Подожди! Почему мы будем решать созданную им проблему твоей кровью?
— Потому что…
— И моей кровью! Не хочу я другого ассистента!
— Потому что, Крис, если мне будет невкусно находиться с ним рядом, я буду искать другие охотничьи угодья. Но нашу с тобой связь это не сломает, я тебе обещаю.
— Но… ты скучаешь?
— Пока больше отдыхаю, — честно признаюсь я. — Но буду скучать, конечно. Какое-то время. А может не буду! Посмотрим.
Кладу его фотку себе в карман. Пусть будет. А вдруг-таки буду скучать?
— Поехали к нам?
У Крис ремонт, и она пока живет у Лёхи.
— Неа… Не хочется.
Мне кажется Крис загоняется гораздо сильнее меня по поводу его побега.
Выхожу на ресепшен, сталкиваясь с Таней.
— Да, Олег! — показательно громко говорит она по телефону, поглядывая мстительно на меня. — Конечно. Хорошо… мхм… я сделаю, да. Как отдыхается?..
Иду мимо.
Хреново ему отдыхается… Чувствую даже через этот телефон, по которому он говорит не со мной.
— Жека, — ловит меня Ожников. — Приезжай ко мне сегодня?
Он тоже уловил, что у нас какие-то мощные «не лады». А может, Олег сказал. А может, Крис. Я не знаю. Мне по большому счету…
И теперь он пытается заполнить моё пустое место своим дружеским вниманием. Но…
— Неа. Не хочется.
— Чем будешь вечером заниматься?
— Учить.
Внизу в фотомастерской Полина. Я забираю свой рюкзак.
— Жень, а Олег не сказал, когда вернется?
— Мне — нет.
— Пипец…
— Что такое?
— Я его объектив по-моему коцнула. Сенсор теперь шумит. Он убьет меня! А у тебя нет его номера, старый отключен.
— Нет. Его нового номера у меня тоже нет.
Забираю рюкзак, сбегаю.
На улице холодно, я без шапки. Не выношу шапки. Они закрывают мой лоб и тогда я словно слепну. Это так раздражает словно перед глазом повесили какую-то тряпку. Вроде бы все видно вторым, но постоянно хочется убрать. Отыскиваю в рюкзаке большие наушники. Надеваю, включая музыку, сверху капюшон, потом перчатки… Хочется немного погулять, несмотря на мороз.
Иду вдоль дороги по тротуару по направлению к мосту. Ветрина…
Мой капюшон срывает с головы, и я разворачиваюсь спиной, чтобы надеть его. Плохая была идея идти пешком. Волосы крутит под порывами ветра, я почти ничего не вижу. Только мерцающие ближние какой-то спортивно тачки. В ушах орет музыка. Надеваю капюшон, отворачиваюсь иду дальше.
Неожиданно меня перехватывают за локоть, и я покачнувшись теряю равновесие. Подхватывает за талию. Парень. Молодой, но уже больше мужчина, чем парень. На его лице ухмылка перетекает в улыбку и обратно.
ffmF4TNNftw.jpg
Рассматриваю его. Он что-то говорит, мне не слышно.
Симпатичный… Крепкий… Наглый. Двадцать два, примерно.
— Я тебя не слышу, — закрываю я щеки от леденящего ветра перчатками.
Легко поднимает за талию, относит к своей тачке, ставит на ноги, открывает мне переднюю дверь. С улыбкой показывает рукой внутрь.
В целом ощущения от него достаточно приятные, и я не чувствую ничего критичного.
Сажусь. В машине тепло, снимаю капюшон, наушники.
Присаживается рядом.
— К тебе или ко мне? — провокационно глядя на меня в зеркало дальнего вида.
— Ко мне, конечно, — невозмутимо отвечаю ему я.
Чуть заметно осаживается, сжимая губы, чтобы не улыбаться.
— Какая решительная! Даже имени моего не спросишь?
— Ты будешь… ммм… — тоже прячу улыбку. — Семьсот двенадцатый.
Это номер его тачки.
Прыскает со смеху.
— Круто! А ты будешь… — задумчиво.
— А я буду, да! — ухмыляюсь я, выкручиваю на максимум звук в его тачке, не позволяя парировать.
Перехватываю его за ворот спортивной толстовки. Тяну к себе.
Растерянно поддается моим рука, облизывая губы.
Разбежался. Веду носом вдоль его челюсти. Чувствую как в нем мощно бьется кровь. Она бросается ему в лицо. Не от смущения, скорее от резкого и неожиданного перехода в его личную зону. Он был настроен как хищник, а оказался в роли жертвы. Это фрустрирует, да.
Хороший запах… Отпускаю, слегка отталкивая в грудь для придачи ускорения.
Застывает, поднимая вопросительно бровь.
Делает музыку тише.
— Ты меня понюхала?..
— Разве не так определяют пригодность еды?
— Я — еда?
— Ну ты же хочешь ко мне домой, нет?
— Пожалуй, покормлю тебя для начала где-нибудь! — посмеиваясь качает головой. — А ты у нас опасная, да?
