Таня выходит из кабинета и застывает, застав нас за выяснением отношений.
Олег, раздражаясь, подхватывает меня за локоть заводит в кабинет Крис.
Его рука ложится на дверь, блокируя мне пути отступления. Мы сталкиваемся взглядами. И лупит мне в грудь опять удушающе болезненно. Неожиданно сильно.
— Нет, — вдруг начинаю бунтовать я. — Нет! Всё. Не хочу. Убери руку. Я хочу выйти. Олег!!
Закрывая глаза, еще секунд пять он стоит так, доводя меня практически до истерического приступа. Убирает руку и выходит сам.
А я ошалевше дышу, пытаясь понять — что это сейчас я тут вычудила.
— Б*ять! Аронов… ну прости…
Вылетаю из кабинета. Иду к нему.
— Нет его!
Разворачиваюсь вниз к фотомастерской. Сбегаю быстренько по лестнице. Я не хочу, чтобы так… Я хочу…
Чтобы что?!
Да я и сама не знаю. Но не так! Он — друг. Самый близкий из всех. Это должно быть как-то по-другому.
Дверь фотомастерской открыта. Слышу голос Крис.
— Хорошо! — интонации раздраженные, — тогда скажи — на чем твое сердце успокоится?
Я зависаю у входа. Сейчас зайти или попозже?
— Не успокоится!
— Олег…
— Не хочу разговаривать.
— Да что с тобой происходит!?
— Я задыхаюсь, Крис… Задыхаюсь и всё никак не могу задохнуться! Есть горизонт у этой агонии?!
И в этом столько надрыва!
— Аронов… — сдувается Крис. — Ну ты чего?…
Толкнув дверь, я, подчиняясь этой невыносимой эмоции, захожу внутрь.
— Олег?..
Он молча взрывается и поднимает ладони, останавливая меня. Вылетая из мастерской хлопает дверью.
— Стой! Я была не права. Такого больше не будет! — вылетаю я следом, перехватывая его за локоть. — Не смей так закрываться от меня!
— А то что?! — тихо рявкает он, на его губах ожесточенная улыбка. — Бросишь?
Моя рука, удерживающая его, тут же падает вдоль тела.
Крис в дверях отрицательно качает мне головой, молча прося остановиться.
— Уеду.
Застывает. Я чувствую, что ему хочется послать меня на х*р и уйти. Но он не может. И его ломает, ломает, ломает!!! Я чувствую, как его снова ломает в хлам, выворачивая все его старые и новые конструкции с мясом. По белеющим губам, вздрагивающим ноздрям и невидящему взгляду.
Ну пошли ты уже меня в любом направлении, б*ять!!!
Закрывает глаза.
Ладно. Я не могу отыскать в себе чем еще я могу помочь ему сейчас кроме этого. И отворачиваясь, пытаюсь уйти сама. Но теперь он перехватывает меня за локоть.
— Жень, не надо…
И моё тело покрывается мурашками как при сильной боли в животе.
Хотя почему — как?… Осталось только порыдать сейчас в его руках. Нет уж…
— Руки, — тихо рявкаю на него я.
И они отлетают.
Сбегаю наверх. Падаю на диван Крис. Не буду я рыдать. Ни за что. Надо как-то с этим уживаться.
Кто-нибудь проконсультируйте меня, как дружить с влюбленным в тебя скорпионом и не выносить его, и не подыхать самой.
Прижимаю руки к животу, ложусь на бок.
Минут через десять он заходит. Спокойный, расслабленный. Словно очередной конец света не произошел у нас только что.
Присаживается на корточки, заглядывает в глаза. Я вижу, что его волосы мокрые и кожа еще сырая. Веду пальцем по скуле, ледяной от воды.
— Живём дальше, подружка?
— Мхм…
— Потерпишь немного?
— Мхм…
— Не надо никуда уезжать.
— Мхм…
— Вечером у нас фотосэт. Ты помнишь?
— Мхм…
— Вот и умница.
Фо-то-сэт…
Да и черт с ним. Подумаешь — обнаженка…
Глава 32 — Дружба со скорпионом (ч5)
Досушив мне волосы, Костя собирает их наверх, во французскую косу.
Олегу так нравится, да.
Сегодня с повеления барина все слиняли домой на пару часов раньше. Кроме меня, Лили и вот, Костик и Анж…
Но эти ангажированы исключительно для нанесения на меня грима перед фотосэтом.
— Вчерашний фотосэт — это была жесть. Я рад, что ты на него не попала.
— Что снимали?
— Я даже толком не понял концепцию. Пять вариантов обложки для какого-то швейцарского журнала. Ароновский тендер. Я уже и забыл те времена, когда Аронов просто взглядом извлекал из девочек то, что ему надо. Он теперь словно из принципа прессует их. Зачем-то дал сделать пробники Александре. Все забраковал! Я думал, она испарится от стыда, пока он елозил ее фейсом об каждый снимок. Детально!! Претенциозно! А ты же знаешь, что он для неё бог? Я отпаивал ее чаем часа полтора. Пальцы трясутся, губы дрожат, заикается… Только что открыто не рыдала. Разве так можно?
— Он просто её учит. Она же хотела. Уверена, что он не позволил себе никаких переходов на личности. Просто он нравится ей и её восприятие слишком болезненно.
— Ну, допустим. А модели ему чем не угодили?
— Тут не знаю. Меня же не было. Анж, чем ему модели не угодили?
— Света пришла отёкшая, — флегматично брызгает она мое обнаженное тело мерцающим тоником. — Наташа решила, что может капризничать с барином и ставить ему условия. Валя опоздала на сорок минут, к тому же постригла и покрасила волосы.
Воу! Запрет на смену имиджа прописан в контракте. Удивительно что Аронов просто порычал.
— Ну вот видишь, — развожу я руками. — Гнев барина оправдан.
— Думаешь?
— Естессна… без повода он рычит только на меня!
— Ну тогда иди! — подкрашивает он мне внутреннюю часть губ ярко алым и запудривает внешнюю. — Пусть вырычится как следует и не травмирует психику неподготовленным барышням.
— Ой как интересно получилось… — разглядываю я себя голую в зеркало.
Губки стали меньше, глаза больше и образ, в целом, более уязвим.
— И вот так еще… — обводит мне Костик кисточкой соски, в цвет губ.
Берусь за ручку двери.
— Жень! Простыня!!
А, да…
Аккуратно обматываюсь. Тоник еще не высох до конца.
Надеваю туфли, чтобы не испачкать стопы. Барин желает снимать и кисти, и стопы, и… И даже мой гладкий лобок затонирован!
Спускаюсь вместе с Анж по лестнице вниз, придерживая простыню. Каблуки стучат.
