Это гораздо терпимее, чем ее «не хочу».
Руки пытаются оттолкнуть меня. Пальцы на моем лице, почему-то, нежные. Тело бьется и мечется, вырываясь из железной хватки. Я не могу ее отпустить. Как же я могу ее отпустить!? И мы вместе по стене съезжаем на пол.
Она не собирается никуда больше. И я ложусь рядом. Беру безвольную руку в свою. Мне почти что хорошо…
— Две тысячи сто девяносто первый, — задыхаясь, подскакиваю я. — Б*ять… Она жива. Жива. С ней все хорошо. Это закончилось как-то по-другому.
— Олег. У Вас сегодня что-то случилось.
— Нет.
Мой психоаналитик встает с кресла, приближается. Это хороший психоаналитик. Но есть проблема — я хе*овый пациент.
— Вытяните руку.
Подчиняюсь.
— Тремор, — констатирует он. — Не хотите об этом рассказать?
— Нет.
— Я не смогу помочь Вам, если Вы не будете сотрудничать.
— Сегодня был кошмар.
— Вы пьете таблетки?
— Нет.
— Расскажите о Вашем сне.
— У меня случается аффект. Я убиваю женщину.
— Какую женщину?
— Свою женщину.
— Что Вы чувствуете, делая это?
— Умиротворение…
Глава 4 — Тоска
Полнолуние. Сегодня будет особенно тяжело. В полнолуние обычно не спится. После тяжелого утра возвращаться домой не тянет. Наматываю бессмысленные круги по центру. Набережная. Притормаживаю. Мне нравится закат. Достаю дежурный Никон. Делаю несколько снимков. По привычке. Они мне не нужны. Давно не занимаюсь этим.
Пара туристов с ребенком, заметив меня, подходят, вежливо здороваясь на несмелом итальянском.
— Как его попросить? — спрашивает женщина у мужчины.
Вздрагиваю от русской речи.
— Я понимаю по-русски.
Женщина, смущаясь, улыбается.
— Мы потеряли фотоаппарат. Вы не могли бы поснимать нашу дочь здесь? Мы хорошо заплатим.
— Извините, я не снимаю детей.
На их лицах недоумение. Мужчина пожимает плечами на немой вопрос женщины. Они отходят. Чувствую облегчение.
Я не работаю с детьми. Мне не нравится. Мне не нравится, когда они в одном со мной пространстве. Мне не нравятся их голоса. Мне не нравится их внимание. Избегаю любых контактов. Многие считают это аморальным. Мне все равно. Нет, я не детоненавистник. Не люблю, когда нарушают мое пространство. Со взрослыми можно договориться. Взрослые понимают невербальные демонстрации. Взрослых можно оттолкнуть. Проигнорировать. С детьми это не работает. Дети не сохраняют личных границ, меня ломает это психологически. И я делаю все, чтобы сохранить дистанцию физически. Никаких детей.
На телефоне — пропущенный. Перезваниваю.
— Добрый вечер, Вы звонили…
— Олег? Это Андрей. Из Новосибирска. Вспомнил?
Опять русские… Новосибирск…
Я расстегиваю верхнюю пуговицу на рубашке, расслабляя воротник. Душно. Нет, на улице прохладно. Но мне душно.
— Андрей, рад слышать.
— Я в Неаполе. Давай, пересечемся, выпьем, пообщаемся?
— Без проблем.
— Подъезжай на набережную. Мы яхту сняли для хорошей компании. Скучно не будет.
Это хорошо. Пить в компании не так удручающе, как одному. Андрей — хороший собеседник. Он любит рассказывать про Новосибирск.
На яхте шумно. Музыка, девочки, алкоголь рекой, травка… Но все в пределах разумного. Андрей раскручивает свое event-агенство — организация тусовок, сопровождение персон во время отдыха, экскурсий и прочее. Молодой, но хваткий. Умеет ловить волну.
Это его вечеринка. У него все впереди. У меня — позади.
Музыка слишком громкая для беседы. Мы молчим, периодически чокаясь, когда нам подливают. Я наблюдаю. Ему нравится женщина. Фигуристая жгучая итальянка в бикини. Для бикини уже слишком холодно. Но она не хочет прятать свое тело. Она делает глоток из горла и подливает нам в бокалы. Ее глаза ощупывают мои руки, мои губы, ловят мои взгляды. Иногда — его. Но чаще — мои. Андрей напрягается от этой конкуренции. Меня она развлекает. Мы можем поделить эту женщину. Прямо сейчас. Это легко читается в ее взгляде. Но мне лень, а ему не хочется проигрывать в эту игру, и он не готов на брошенную с моего барского плеча «ничью».
— У тебя есть женщина, Олег?
— Это сложный вопрос.
Он действительно сложный.
— Что тут сложного? Жена? Любимая женщина?
— Была.
Не хочу развивать эту тему.
— Это звучит, как будто бы она умерла. Извини…
— Не за что. Это звучит, как будто бы умер я.
Мы молчим. Он разглядывает меня.
— Тебе нравится вот эта?
Его взгляд отыскивает итальянку.
— Не парься, Андрей, — закрываю я разговор. — Мне это не интересно.
— Что так?
— Я давно в Теме.
— В каком смысле?
— Погугли. Ты уже большой мальчик, чтобы знать. Расскажи мне про Новосиб.
Попытка перевести тему удается.
— Будешь в Новосибе — обращайся. Организую все по первому классу, — на прощание пожимает руку. — У тебя же квартира там? Если надо что-то порешать по аренде, или еще какие-то дела…
— Спасибо, Андрей. Буду иметь в виду.
Это полезные связи, их нужно поддерживать.
Домой возвращаюсь на такси. Спать не хочется совершенно. Не хочется ничего. Ни работать, ни готовить… По инерции поправляю вещи, сдвинутые со своих мест. Ты всегда говорила, что я помешан на порядке. Мой психоаналитик считает это тоже компульсией — у каждой вещи свое место. Когда ты была рядом, я мог терпеть тот хаос, что ты наводила вокруг. Не всегда. Иногда это бесило. «Это не музей, Олег! Оставь в покое мои вещи!». Но все лечилось хорошим сексом. После него мне было плевать на то где, что и почему не там, где нужно. Смотрю твои фото. Можешь перевернуть здесь все вверх дном. Клянусь, даже не дернусь. Только приезжай ко мне. Я умираю без тебя.
Тоска…
Глава 5 — Боль моя любимая
Две тысячи сто девяносто четвертый.
Спасибо за поцелуй, Женечка…
Хочется спать. Но я встаю.
Холодный душ раздражает. Делаю воду горячее. Еще горячее. Довожу до точки терпения, резко переключаю на ледяную. Шокирует и бодрит.
Открываю жалюзи. На моей кухне просторно, светло и стерильно. Оттягиваю шарик маятника. Отпускаю. Равномерный металлический стук успокаивает. Открываю окно. Привык варить кофе сам. Новая кофеварка стоит, как декорация.
