Смеюсь ей в шею. Выходит очень хрипло…
Я и сам хочу!
Мои пальцы начинают двигаться и она вскрикивает скользя ладонями по стенке. Бедра дрожат. Сейчас…
— Будь тише, детка.
Вокруг моих пальцев сжимается тугое кольцо и я чувствую все ее сильные вибрации от оргазма.
Сдавленные вскрики, вдохи… Подхватываю за талию, опуская на колени. Расстегиваю ширинку.
— Давай… в засос… как ты любишь…
Ее горячие губы пока безвольные и мягкие… но быстро становятся настойчивее.
— Всё, хватит, — ухмыляюсь я, отбирая ее любимую игрушку.
Возмущенно смотрит на меня.
— Позже… — подмигиваю ей.
Мне некуда торопиться. Она обожает, когда я такой недотраханный. И теперь будет виться вокруг меня весь вечер, пока я не кончу. И никуда не поедет. Ну а если опять соберется. Повторим упражнение!
— Манипулятор… — падает она со смехом на спину.
— Иди, вари свой кисель.
Глава 59
Ася уже давно спит. Женя с Юлией в гостиной пьют мартини и о чем-то разговаривают. Я же просил ее отдалить этого человека.
— Добрый вечер, Юля.
— Привет, Олег. Угостишь сигаретой?
Прохожу на балкон. Пачка там. Мне хочется курить. Очень. Следом выходит Юля.
Прикуриваю ей. Запах дыма и вид тлеющей сигареты запускают мои якоря и я срываюсь. Прикуривая себе тоже.
Черт с ним…
Пусть будет эта сигарета.
На шкафу лежит улей с Женькиными осами. Бред, конечно… Но спорить еще и по этому поводу я не готов. Пусть себе лежит.
Открываю окно лоджии. Юля становится ближе, ложась спиной на пластик перил, лицом ко мне. Мне тесно здесь с ней. Она слишком близко. Это неприятно. Но она делает это намеренно и я не двигаюсь с места. Поднимаю на нее глаза.
— Слушай… ты такой тяжелый… постоянно в напряжении себя чувствуешь, когда ты рядом.
— Не стой рядом.
— Хм… — игнорирует. — Как тебя Женька терпит? Это ж невроз обеспечен!
— Не волнуйся за нее. Я за нее сам поволнуюсь.
— Почему не пускаешь ее никуда? Запер здесь, как в склепе хрустальном. Как ты приехал, она пропала ото всюду.
— Всего лишь сменила тусовку.
— Ох, тяжелый ты, Олег… — стреляет взглядом из-под ресниц. — Жалко ее…
— Твои чувства не имеют отношения к жалости, Юля, — сверлю ее взглядом. — Заканчивай эту тему.
— Я тебе не нравлюсь, — констатирует она.
В ее голосе намешано многое. Нижним слоем — ревность, зависть, обида. Верхним — пренебрежение и вызов.
Не нравишься!
Делаю шаг к ней ближе. Почти касаюсь. Моя рука взлетает, медленно веду пальцем по серьге.
Ее глаза закрываются. Дыхание судорожно вырывается из рта. Ее трясет…
— Повернись… — тихо, но властно.
Подчиняется. Медленно разворачиваясь ко мне спиной.
— Руки на окно.
Ладони ложатся на пластик. Пальцы дрожат.
— Я могу трахнуть тебя… прямо здесь и сейчас… Быстро и жестко… Она не узнает… Хочешь?
— Да… — срывающимся сиплым голосом.
Наклоняюсь ближе.
— Ты мне не нравишься… Ненадежная ты «подружка»…
Тушу сигарету в пепельницу, ухожу к Жене.
— Давай, детка, провожай, гостей. Поздно уже.
Сегодня я не могу увезти их, у меня важная встреча в «Администрации» с самого утра.
— Женечка… — еще спит.
Присаживаюсь на кровать.
Веду губами по плечу. Вдох…
— Женечка… — чуть громче.
— М? — переворачивается ко мне, не открывая глаз.
И мои губы оказываются на ключице.
— На сколько вызвать… — пара поцелуев. — …такси тебе?
— Не надо… Я Костю попрошу…
Костя водит хорошо.
— Вставай, детка. Кофе остывает.
— Мхм… — мы поздно уснули и так она не проснется.
Нужен будильник или что-нибудь почувствительнее.
Настраиваю воду в душе. И по старой традиции — поднимаю на руки и уношу туда.
— Пойдем со мной? — ее губы у меня на шее.
— Не могу… — с сожалением отпускаю ее под струи воды.
На часах семь и мне пора выходить.
Ася уже на кухне, мельком оглянувшись, вытаскивает соломинку из своего какао и засовывает ее в Женин кофе.
— Ася… — предупреждающе одергиваю я.
— Я попробовать!
— Нельзя.
— Можно.
— Нельзя, Ася. Горячий, горький.
— Можно! Сладкий! Вкусный!
Забираю кружку, ставлю на холодильник.
Кофе-какао капает с соломинки на стол.
Протираю салфеткой, забираю соломинку.
Ася недовольно мычит.
— Отдай трубочку…
— Нет, попей так.
— Злюка… — шмыгает носом.
Молча растрепываю ей волосы, вспоминая, что так и не поговорил с Женей об Асиных «косах».
Вечером…
Забираю портфель с документами. Перехватив меня на выходе, Женя, обнимает. Это очень тепло и нужно мне. Но от этого становится отчего-то очень больно внутри. Застываю. Там намешано много всего. Но больше всего долбит пониманием, что этого у меня никогда не было. НИКОГДА НЕ БЫЛО. А большая часть моей жизни уже прошла. Отпускает, молча сбегая.
— Детка… — в спину.
Замирает.
— Я люблю тебя.
— Я почувствовала.
Прости…
Делаю пометку на телефоне — «Цветы», я обещал себе баловать ее вниманием. А сам в последнее время закопался в этих бумагах. И пообедать сегодня неплохо было бы где-нибудь вместе.
Захлопываю за собой дверь.
Одновременно с соседкой.
— Привет! — поворачивается ко мне лицом перед лестницей, перегораживая ее.
— Доброе утро.
— Я — Дана, — горделиво. — Мы в прошлый раз как-то не очень познакомились. Соседи всё-таки…
Язык не поворачивается ответить стандартным «Очень приятно». Женя выбила меня из отчужденности. Мне сложно сейчас держать лицо и быть вежливым с людьми, которые не нравятся мне. И я просто киваю, показывая рукой на лестницу.
— Я тороплюсь, Вы не против…
Игнорирует, натягивая улыбку. Чтобы пройти мимо нее, мне нужно прикоснуться. Не выношу, когда посторонние нарушают мою личную зону. А еще не выношу навязчивых людей. Особенно женщин.
