Я тоже посмотрела на браслет, и меня охватило странное чувство. Я его где-то видела. Внезапно картинка прояснилась. Я увидела браслет, руку Тайера, его лицо… и место действия. Фрагменты пазла стремительно складывались в единое целое, образы теснились в голове. И, прежде чем пришло осознание происходящего, я погрузилась в пучину оживших воспоминаний…
7
Ночная прогулка
Я подъезжаю к автовокзалу в Тусоне как раз в тот момент, когда автобус, пыхтя, заруливает на стоянку. Опускаю стекло водительского окна, и острые запахи от тележки с хот-догами наполняют салон моего британского спортивного зеленого «вольво 122» 1965 года выпуска. Сегодня днем я вызволила свою малышку со штрафстоянки. Квитанция валяется на «торпеде», с моей подписью внизу и большим красным штампом «31 августа» наверху. Потребовалась не одна неделя, чтобы накопить наличных и заплатить штраф – я не могла провести этот платеж по кредитке, поскольку родители всегда просматривают выписки со счета.
Дверь автобуса со вздохом открывается, и я вытягиваю шею, вглядываясь в пассажиров. Тяжело спускается грузный мужчина с сумкой на поясе; выпрыгивает девочка-подросток, уткнувшись в свой iPod; выползает почтенное семейство, все слегка одуревшие от долгой утомительной поездки, с подушками в руках. Наконец, вниз кувырком катится мальчишка – черные волосы растрепаны, шнурки развязаны. Мое сердце пропускает удар. Тайер теперь выглядит по-другому: неряшливый и заметно исхудавший. Джинсы Tsubi, которые я купила ему перед отъездом, порваны на коленке, лицо кажется более угловатым, даже каким-то повзрослевшим. Я вижу, как он озирается по сторонам, ищет глазами меня. Замечая мою машину, он припускает вперед своим фирменным спринтом футбольной звезды.
– Ты приехала! – кричит он, рывком открывая дверь машины.
– Конечно, а как же иначе.
Он запрыгивает на пассажирское сиденье. Я протягиваю к нему руки и обнимаю за шею. Я жадно целую его, совершенно не беспокоясь о том, что нас могут увидеть – даже Гаррет, мой так называемый бойфренд.
– Тайер, – шепчу я, чувствуя, как его грубая щетина царапает мое лицо.
– Я так скучал по тебе, – говорит Тайер, крепче обнимая меня. Его руки спускаются ниже, его пальцы теребят пояс моих желтых хлопковых шортиков. – Спасибо, что встретилась со мной.
– Ничто не могло бы меня остановить, – отвечаю я, слегка отстраняясь и поглядывая на пластиковые наручные часы с крокодиловым принтом. Обычно я ношу часы Cartier, которые мне подарили родители на шестнадцатилетие, но мои старики не догадываются, что эти дешевые часики нравятся мне гораздо больше. Тайер выиграл их для меня на Тусонской окружной ярмарке накануне своего побега.
– Сколько у нас времени? – шепотом спрашиваю я.
Зеленые глаза Тайера вспыхивают.
– До завтрашней ночи.
– А потом ты превратишься в тыкву? – поддразниваю я. Он задержится дольше обычного, но мне и этого мало. – Останься еще на денек. Уверяю тебя, ты не пожалеешь. – Я перебрасываю волосы через плечо. – Со мной тебе будет веселее, чем там, куда ты сбежал.
Тайер обводит пальцем мой подбородок.
– Саттон…
– Что ж, отлично. – Я отворачиваюсь, сжимаю руль. – Можешь не рассказывать, где ты был. Мне плевать. – Я тянусь к ручке настройки радио и включаю спортивный канал. На полную громкость.
– Не будь такой. – Тайер накрывает мою руку ладонью. Потом его пальцы скользят вверх по моему голому предплечью, замирают у самой шеи и разгибаются. Мне тепло от его прикосновения. Он наклоняется ближе, и я чувствую его дыхание на своем плече. От него пахнет мятой, как будто он всю дорогу жевал резинку. – Я не хочу тратить на ссоры единственный день, когда мы вместе.
Я поворачиваюсь к нему, ненавидя ком, который стоит у меня в горле.
– Мне так трудно здесь без тебя. Прошло уже несколько месяцев. И ты говорил, что на этот раз вернешься насовсем.
– Я вернусь, Саттон, ты должна мне верить. Но время еще не пришло. Я пока не могу.
«Почему?» – хочу я спросить. Но вспоминаю, что обещала не задавать вопросов. Я должна быть счастлива, что он сорвался и приехал повидаться со мной, пусть даже только на сутки. Возвращаться сюда тайком – огромный риск. Ведь его ищут повсюду. И очень многие придут в ярость, если узнают, что он был здесь и не дал о себе знать.
– Поедем в какое-нибудь приятное местечко? – предлагает Тайер, вычерчивая узор на моей ноге. – Хочешь, я сяду за руль?
– Размечтался! – усмехаюсь я, проверяя зеркало заднего вида и заводя мотор. На душе становится легче. Нет смысла терзать себя тем, чего я не знаю, и неопределенностью нашего будущего. Впереди у нас с Тайером двадцать четыре счастливых часа, и только это имеет значение.
Я выезжаю с парковки и сворачиваю на главную дорогу. Возле зарослей ракитника двое парней нашего возраста, в обрезанных джинсовых шортах, с тяжелыми рюкзаками в руках, голосуют, пытаясь добраться куда-то автостопом. На горизонте возвышаются Горы Каталины.
– Как насчет ночной прогулки? – спрашиваю я. – Сейчас там никого нет, и вся гора будет в нашем полном распоряжении.
Тайер кивает, и я переключаю радио на скрипучий джаз. Мелодичные звуки саксофона наполняют салон. Я хочу сменить волну, но Тайер останавливает меня.
– Оставь, – говорит он. – Это создает настроение.
– Настроение для чего? – удивляюсь я, бросая на него косой взгляд. Постукивая указательным пальцем по губам, я изображаю глубокую задумчивость. – Спорим, угадаю?
– Нет, Саттон, не получится, – усмехается он.
Я смеюсь и протягиваю руку, пытаясь стукнуть его по плечу.
Мы молчим до самого Каньона Сабино. Я открываю окна, и ветер хлещет в лицо. Мы проезжаем мимо клуба «Конгресс» с рекламой литературных чтений и вечера караоке, мимо собачьей парикмахерской «Шелудивая дворняга» и магазина мороженого с неоновой вывеской, рекламирующей пломбир собственного приготовления.
Тайер держит мою свободную руку, пока мы едем по тихому участку шоссе. Впереди вырисовываются очертания кактусов. Аромат диких цветов врывается в салон.
Наконец мы поднимаемся по грунтовой дороге к каньону и оставляем машину в уединенном месте возле металлических мусорных баков. Ночное небо черно, сияющий шар луны парит высоко над нами. Воздух все еще теплый и тяжелый. Мы выбираемся из машины и находим извилистую тропу, которая ведет к смотровой площадке. Мы идем вперед, и плечо Тайера касается моего плеча. Его рука спускается вниз по моей спине, на поясницу. Его прикосновения оставляют горячие следы на моей коже. Я прикусываю губу, едва сдерживаясь, чтобы не повернуться и не поцеловать его – мне очень этого хочется, но гораздо приятнее как можно дольше сопротивляться желанию.
Мы шагаем в тишине по каменистой дорожке. Парк закрывается на ночь, поэтому вокруг ни души. Легкий ветерок пробегает по моему телу, вызывая дрожь. В лунном свете резко выделяются валуны. И вдруг я слышу это – треск ветки, и еще как будто вздох. Я замираю.
