– Мы можем остаться здесь навсегда? – спросила она со вздохом. – Как здорово хоть раз побыть не Саттон. А просто… собой.
– Мы можем оставаться здесь столько, сколько захочешь, – пообещал Итан. – Или, по крайней мере, до тех пор, пока не придется снова идти в школу.
Машины сигналили на улицах внизу. В небе стрекотал вертолет, направляя одинокий белый луч света куда-то к подножию гор. Завыла автомобильная сигнализация, оглашая окрестности гудками, кряканьем и ревом, пока кто-то ее не отключил.
Но, наслаждаясь теплом и уютом объятий Итана, Эмма думала о том, что это самое романтическое свидание в ее жизни.
16
Примирение
В воскресенье днем Эмма, Мадлен, Шарлотта, Лорел и «двойняшки-твиттеряшки» стояли в очереди у ларька с фаст-фудом Pam’s Pretzels, примостившегося в углу торгового центра La Encantada на окраине Тусона. Хотя подруги Саттон давно уже клятвенно отказалась от углеводов, претцели
[39] стоили того, чтобы ради них нарушить диету. Покрытые мексиканским сыром, они славились также сочетанием специй, которые, по словам Мадлен, возбуждают «лучше, чем секс». Запахи свежего хлеба и горчицы наполняли воздух. Покупатели таяли от восторга, впиваясь зубами в вожделенные крендельки. Одна женщина, похоже, была близка к обмороку от удовольствия.
Девушки оказались в самом хвосте длинной очереди, позади компании парней, похожих на студентов, с длинными грязными волосами, в футболках с логотипами каких-то рок-групп. Мадлен попятилась отступила назад, как будто боялась подцепить от них блох. Шарлотта, с тугим пучком огненно-рыжих волос, подтолкнула локтем Лорел, которая увлеченно строчила смску Калебу.
– Это дерево не навевает тебе приятные воспоминания? – спросила она, указывая на высокий деревянный короб, накрытый фетром.
Лорел хихикнула.
– Та рождественская елка была гораздо тяжелее, чем казалась поначалу. И я потом несколько дней вытряхивала из волос мишуру. – И она тряхнула головой.
Мадлен прикрыла рот рукой и фыркнула.
– Это было забавно.
– Да уж, – сказала Эмма, хотя понятия не имела, о чем речь. Вероятно, девчонки вспоминали какой-нибудь старый розыгрыш.
Очередь двигалась быстро, и вскоре к прилавку приблизились «двойняшки-твиттеряшки».
– Претцель с сыром, двойной соус. – Лили, в высоких черных сапогах на шпильке, переминалась с ноги на ногу. Остальные заказали почти то же самое и, дождавшись свежих кренделей, направились с тарелками за столик во внутреннем дворике. Только Эмма и Мадлен замешкались у стойки с приправами, слегка подсаливая претцели.
Эмма огляделась. Торговый центр заполонили девчонки в коротких шортиках, блузках с рукавом «летучая мышь» и босоножках на высокой танкетке. Все бродили с пакетами из бутиков Tiffany, Anthropologie и Tory Burch. Она вытянула шею и заметила винтажный магазин на втором этаже. Не так давно они с Мадлен отлично провели там время. В тот день она чувствовала и вела себя как Эмма, а не как двойник Саттон.
Мадлен вздохнула. Когда Эмма повернула голову, она заметила, что Мадлен тоже смотрит на винтажный магазин. Потом она перевела взгляд на Эмму, и в нем промелькнули задумчивость и некоторое смущение.
– Послушай, я больше не хочу на тебя злиться, – сказала она.
– Я тоже не хочу, чтобы ты на меня злилась! – радостно воскликнула Эмма.
Мадлен подняла руку, прикрывая глаза.
– Как бы я ни переживала из-за Тайера, я знаю, что не ты виновата в его бегстве. Мне очень жаль, что я спустила на тебя всех собак.
Волна облегчения накрыла Эмму.
– Ты меня тоже прости. Даже не представляю, каково пришлось тебе и твоей семье, и мне жаль, если я невольно усугубила ваше горе.
Мадлен зубами вскрыла пакетик с горчицей.
– Ты действительно приложила руку к этой драме, Саттон. Но скажи честно: ты правда не знаешь, почему мой брат появился в твоей комнате?
– Честное слово, не знаю. Клянусь.
Мадлен внимательно смотрела на Эмму, словно пытаясь прочесть ее мысли.
– Хорошо, – сказала она наконец. – Я тебе верю.
Эмма выдохнула.
– Слава богу, потому что я скучала по тебе, – сказала она.
– Я тоже скучала по тебе.
Они пылко обнялись. Эмма зажмурилась, но вдруг у нее возникло смутное ощущение, что на нее кто-то смотрит. Она открыла глаза и вгляделась в темноту паркинга рядом с ларьком. Ей показалось, что она заметила фигуру, прячущуюся за машиной. Но, прищурившись, никого там не увидела.
Мадлен взяла Эмму под руку, и они присоединились к остальным девушкам. Шарлотта усмехнулась, но тоже с видимым облегчением.
– У меня потрясающая новость, юные леди, – объявила Мадлен. – В пятницу устраиваем вечеринку.
– Шутишь? – в один голос воскликнули «двойняшки-твиттеряшки» и тут же достали iPhones, чтобы сообщить радостную весть своим полоумным подписчикам. – Где?
– Все узнаете в свое время, – загадочно произнесла Мадлен. – А пока я сообщу только Саттон, Шар и Лорел. – Она с прищуром посмотрела на Габби и Лили. – Придержу это в тайне, чтобы нас не поймали, а то вы, крошки, не очень-то умеете хранить секреты.
Габби, как обычно, обиженно надула пухлые губы.
– Отлично, – сказала Лили, театрально вздыхая.
Лорел выбросила остатки кренделя в мусорное ведро, обернутое ярко-зеленым плакатом с лозунгом «СДЕЛАЕМ ПЛАНЕТУ ЛУЧШЕ!», и поправила пряжку на ремешке своей сумки.
– Какая помощь от нас потребуется? И какой дресс-код? Летние платья?
Мадлен сделала большой глоток лимонной воды.
– Начало вечеринки в десять, но мы должны прийти раньше, чтобы все подготовить. Еду и напитки мы с Шар берем на себя. На тебе, Лорел, список гостей, а ты, Саттон, займешься музыкой. Насчет дресс-кода… Может быть, шорты, каблуки и модный топ? Но обязательно что-то новое. Ладно, пошли, пора на шопинг!
Она схватила Эмму за руку и потянула ее из-за стола. Эмма улыбнулась, оценив пальмовую ветвь мира, протянутую Мадлен. Девушки направились к бутику под названием «Кастор и Поллукс»
[40]. Как только они вошли в стеклянные двери, в носу защекотало от запахов новой одежды и сладких духов. Манекены в плиссированных шифоновых юбках и жакетах в «елочку», с застывшими на узких бедрах руками, смотрели на них пустыми глазами. Туфли на высоченной шпильке, какие Эмме еще не доводилось носить, выстроились вдоль полок магазина.
– На тебе это будет выглядеть потрясающе, Саттон, – сказала Шарлотта, протягивая ей серебристую туфельку на танкетке.
