Эмма выглядела озадаченной. Она пыталась разобраться в словах Лорел. Отчасти они укладывались в общую картину – Тайер был сбит автомобилем, отсюда и его хромота. Но она и предположить не могла, что Лорел участвовала в событиях той ночи. И, если верить Лорел, получалось, что наезд совершила не Саттон.
– Что еще ты знаешь? – медленно произнесла она. – Что еще ты видела? – Если Лорел заметила притаившуюся где-то рядом Саттон, возможно, она видела кого-то еще. Настоящего убийцу Саттон.
Вой койота разнесся эхом в горах. Лорел повернула голову на звук и вздохнула.
– Если ты имеешь в виду, видела ли я, как вы целовались, то нет. И я не знаю, кто его сбил. Он так и не рассказал мне, что произошло. А ты знаешь, кто был в машине? Может, это ты заставляешь Тайера молчать?
– Я ничего не знаю, – сказала Эмма. Это была правда.
Шелковое платье Лорел развевалось на ветру. Она провела ладонями по голым предплечьям.
– Последний месяц ты только тем и занимаешься, что расспрашиваешь меня о той ночи тридцать первого августа, пытаешься заставить меня проговориться, что я была с Тайером, прощупать, не заметила ли я тебя. Вот почему ты бесконечно расспрашиваешь меня о том, что я делала той ночью, не так ли? Тебе просто надо знать, видела ли я тебя? Что ж, отвечу: видела. Я видела, как ты прячешься в кустах, бросив Тайера, когда он больше всего нуждался в твоей помощи. – Лорел с отвращением поморщилась. – Как ты могла так поступить? И какого лешего завизжала, когда он пришел в твою спальню? Ты что, пытаешься разрушить его жизнь?
– Мне очень жаль, – ляпнула Эмма.
– Боюсь, сожалений недостаточно, – огрызнулась Лорел. – Держись от него подальше. И мне он сказал то же самое: всякий раз, когда ты оказываешься рядом с ним, происходит что-то ужасное.
– Постой, он тебе это сказал? – вскинулась Эмма. – Но когда ты с ним разговаривала?
Лорел положила руки на бедра.
– По дороге в больницу. Только я о нем и забочусь, Саттон. Это я отвезла его в больницу, где он провел ночь на операционном столе. И это я внесла за него залог, если ты сама еще не догадалась. Хотя куда тебе – ты же развлекаешься с новым бойфрендом.
– Ты внесла залог? Но как?
Лорел сложила руки на груди.
– Ну, если тебе это так интересно… Я копила. С теми облигациями, что бабушка подарила мне много лет назад, и деньгами, которые мы собрали во время кампании за освобождение Тайера, сумма набралась приличная. Но тебе-то какое дело? Тебе Тайер уже не интересен. Так что просто оставь его в покое, ладно? – С этими словами она повернулась и зашагала в сторону дома, возвращаясь на вечеринку.
Эмма провела руками по лицу, осмысливая услышанное. Все опять перевернулось с ног на голову. Выходит… Тайер не убивал Саттон? Саттон была жива, когда Лорел повезла его в больницу. Сколько же вопросов оставалось без ответа! Тайера сбила машина Саттон, но кто сидел за рулем? Был ли с ними кто-то еще в ту ночь – тот, кто не хотел, чтобы они встречались? Или машину Саттон просто угнали?
Если бы я только знала, от кого пытался защитить меня Тайер. От кого мы убегали. Кто сидел за рулем, когда моя машина сбила Тайера.
Но я даже не могла ничего предположить. Все, что я видела после того, как Лорел и Тайер умчались, – это темноту. И с этой темнотой пришло страшное осознание: мы с Эммой вернулись к тому, с чего начинали.
30
Сыр, молоко и бывшие заключенные
В субботу утром Эмма подъехала к супермаркету Trader Joe’s
[48] и оставила «вольво» Саттон прямо перед входом. Выключив зажигание, она развернула список покупок, который вручила ей миссис Мерсер. В списке, среди прочего, оказались тахини
[49], сок кимчи
[50] и несладкое миндальное молоко.
– Ты же знаешь, какая привередливая у нас бабушка, – предупредила мать Саттон и прошлась по списку, разъясняя каждый пункт. – Покупай в точности то, что я прошу, иначе мне нагорит от капризной свекрови.
Вся семья готовилась к приезду бабушки Мерсер в начале следующей недели на день рождения сына. Видимо, бабуля была с характером.
Эмма смотрела, как из супермаркета выходят улыбающиеся покупатели, держа в руках коричневые бумажные пакеты. У нее вырвался вздох. Все они выглядели такими счастливыми и беззаботными. И уж наверняка никому из них не пришлось накануне вечером вычеркивать еще одного подозреваемого из списка возможных убийц.
Когда она вышла из машины, теплый тусонский воздух пахнул ей в лицо. Она убрала каштановые волосы в хвост и посмотрела на свое отражение в окне автомобиля. Направилась к дверям магазина, но тут заметила знакомую фигуру, вылезающую из темно-синего «БМВ», остановившегося чуть дальше. У нее внутри все сжалось, кровь прихлынула к щекам.
Тайер.
Он не видел ее. Можно было повернуться и убежать, но теперь, когда Эмма знала, что он невиновен, не мешало бы перед ним извиниться. Нетвердой походкой она двинулась через парковку к его автомобилю. Она заставляла себя идти вперед, пока не остановилась в нескольких шагах от него.
– Тайер? – ее голос дрожал. Что-то в нем заставляло ее нервничать.
Тайер повернулся и прищурился. Его белая футболка выглядела мятой, а армейские шорты-карго мешковато висели на нем, как будто были слишком велики. Его челюсть напряглась, и он провел рукой по волосам.
– О. Привет.
– Тебя отпустили, – сказала Эмма, тут же сообразив, что сморозила глупость.
– Это проблема? – Тайер оперся на капот «БМВ», разглядывая Эмму. Как будто знал, что она – не та девушка, в которую он влюблен. Но Эмма не могла отделаться от странного чувства. Теперь она понимала, что Тайер даже не догадывается о подмене близнецов. Он не убивал Саттон.
– Послушай, мне очень жаль, что все так получилось, – тихо сказала она. – С этим… ну, ты понимаешь. Та ночь. Больница. – Она посмотрела ему в глаза, всем сердцем желая, чтобы он поверил ей и знал, что Саттон не хотела причинить ему боль.
Я бы тоже хотела, чтобы Тайер это знал.
Лицо Тайера несколько смягчилось. Он поправил лямку черного рюкзака на плече.
– Послушай, Саттон. На самом деле я не должен находиться рядом с тобой.
– Я знаю, – быстро заговорила Эмма, охваченная внезапным волнением. Она приложила ладонь козырьком к глазам, переминаясь с ноги на ногу. – Лорел сказала мне. Я разрушаю твою жизнь, когда оказываюсь рядом с тобой.
На лице Тайера отразилась растерянность.
